Читать интересную книгу Личный мотив - Клер Макинтош

Она пропустила мой вопрос мимо ушей.

– Заботься о Дженне – она заслуживает хорошего обращения.

Я больше не мог выносить ее чопорную физиономию, равно как и выслушивать эти нелепые заявления, сделанные покровительственным тоном. Поэтому я оставил ее возле бара, а сам пошел обнять тебя. Мою новую жену.

Я обещал повезти тебя в Венецию и не мог дождаться момента, когда смогу показать ее тебе. В аэропорту ты гордо предъявила свой новый паспорт и усмехнулась, когда чиновник вслух прочел твое имя.

– Звучит так необычно!

– Вы скоро привыкните к этому, – сказал я, – миссис Петерсен.

Когда ты поняла, что я поменял наши билеты на более дорогие места, то настояла на том, чтобы по максимуму вкусить все прелести новых возможностей, которые это предполагало. Полет длился всего два часа, но за это время ты успела примерить маску на глаза для сна, бегло посмотреть разные фильмы и выпить шампанского. Я следил за тобой, радуясь, что ты так счастлива. И что этим ты обязана мне.

С трансфером из аэропорта вышла задержка, и в гостиницу мы попали уже поздно. От шампанского у меня разболелась голова, я устал и был расстроен плохим обслуживанием. Про себя я отметил, что, когда мы вернемся домой, нужно будет потребовать компенсацию за эту задержку.

– Давай бросим вещи в номере и сразу пойдем погуляем, – сказала ты, когда мы оказались в отделанном мрамором холле.

– Мы же приехали на две недели. Сейчас мы закажем ужин в номер и распакуем наши вещи – все, что здесь есть, до утра никуда не денется. К тому же… – моя рука скользнула тебе за спину и крепко сжала ягодицы, – сегодня наша первая брачная ночь.

Ты поцеловала меня, и твой язык пробрался ко мне в рот, но потом ты отстранилась и вместо продолжения взяла меня за руку.

– Но ведь еще нет и десяти часов! Пойдем, пройдемся по кварталу, выпьем где-нибудь, а уж потом устроим настоящую брачную ночь, я обещаю.

Дежурный администратор на ресепшене и не пытался скрыть, что ему нравится наше импровизированное шоу.

– Любовная размолвка?

Несмотря на мой суровый взгляд, брошенный в его сторону, он усмехнулся, и я был шокирован, заметив, что ты смеешься вместе с ним.

– Я пытаюсь убедить мужа… – произнося это слово, ты улыбнулась и подмигнула мне, как будто это все меняло, – что нам нужно прогуляться по Венеции, прежде чем идти смотреть свой номер. Здесь все так красиво.

Моргая, ты чуть задержала глаза закрытыми, и тут я понял, что ты немного захмелела.

– Венеция действительно красива, сеньора, но все же не так красива, как вы.

При этом он отвесил тебе нелепый легкий поклон.

Я взглянул на тебя, ожидая, что ты повернешься ко мне и закатишь глаза, но ты вдруг покраснела, и я понял, что ты польщена. Польщена замечанием этого жиголо, этого льстивого типа с маникюром и цветком в петлице.

– Наши ключи, пожалуйста, – сказал я.

Я вышел вперед и оперся на стойку. Наступила мгновенная пауза, после которой дежурный администратор протянул мне картонный футляр с двумя магнитными ключами-картами размером с кредитку.

– Виопа sera, signore [13].

Он уже не улыбался.

Я отказался от помощи носильщика и заставил тебя тащить свой чемодан в лифт, где сразу нажал кнопку четвертого этажа. Пока мы ехали, я следил за тобой в зеркале.

– Он такой славный, правда? – сказала ты, и я почувствовал во рту вкус желчи.

Все было так хорошо в аэропорту, так весело в самолете, а теперь ты все испортила. Ты что-то говорила, но я ничего не слышал: я думал о том, как ты глупо улыбалась, как краснела, как позволяла ему флиртовать с тобой, и – самое главное – как тебе все это нравилось.

Наш номер находился в конце выстланного коврами коридора. Я засунул карту ключа в щель считывающего устройства и еле дождался, пока раздался щелчок, говорящий о том, что замок сработал. Я толчком распахнул дверь и завез чемодан на колесиках внутрь, не заботясь о том, что дверь может ударить тебя в лицо. В комнате было жарко – слишком жарко, – но окна не были открыты, и я оттянул воротник, чтобы легче было дышать. Кровь шумно пульсировала у меня в ушах, а ты все продолжала говорить, продолжала беззаботно болтать, как будто все было нормально, как будто ты только что не унизила меня.

Кулак мой сжался сам собой, без подсказок, и кожа на костяшках пальцев туго натянулась. В груди под жутким давлением надувался какой-то пузырь, заполняя все внутреннее пространство и сдавливая легкие. Я посмотрел на тебя, продолжавшую смеяться и тарахтеть без умолку, потом занес кулак и ударил тебя в лицо.

Почти мгновенно пузырь внутри меня лопнул. По телу разлилось расслабленное спокойствие, как бывает при сбросе адреналина после секса или занятий в тренажерном зале. Головную боль попустило, мышца в уголке глаза перестала дергаться. Ты издала какой-то странный булькающий звук, но я не смотрел на тебя. Выйдя из номера, я спустился на лифте и вышел на улицу, даже не оглянувшись на стойку ресепшена. Найдя ближайший бар, я выпил два пива, игнорируя попытки бармена вовлечь меня в разговор.

Через час я вернулся в гостиницу.

– Пожалуйста, можно мне льда?

– Si, signore[14]. – Дежурный исчез и вернулся с ведерком льда. – Возможно, бокалы для вина, signore?

– Нет, спасибо.

Я уже успокоился, дыхание было медленным и размеренным. Поднимался я по лестнице пешком, стараясь отсрочить свое возвращение в номер.

Когда я открыл дверь, ты лежала на кровати, свернувшись клубочком. Ты сразу села и начала отодвигаться в сторону изголовья. На прикроватной тумбочке лежал ворох окровавленных салфеток, однако, несмотря на все твои усилия очистить лицо, на верхней губе осталась запекшаяся кровь. На переносице, захватывая один глаз, уже проявлялся большой синяк. Увидев меня, ты начала плакать, и слезы, докатываясь до подбородка, приобретали цвет крови; они капали на твою рубашку, оставляя после себя розовые пятна.

Я поставил ведерко на стол, расстелил салфетку, ложкой насыпал на нее лед и завернул его, сделав сверток. После этого я сел рядом с тобой. Тебя трясло, и я нежно прижал сверток со льдом к твоей коже.

– Я нашел тут хороший бар, – сказал я. – Думаю, тебе он понравится. Я прошелся по округе и выбрал пару неплохих мест, где ты, возможно, захотела бы завтра пообедать, если будешь достаточно хорошо себя чувствовать.

Я убрал лед, и ты настороженно уставилась на меня громадными глазами. Ты все еще дрожала.

– Замерзла? Вот, набрось это. – Я потянул за край одно из одеял на кровати и накинул его тебе на плечи. – Ты устала, это был длинный день.

Я поцеловал тебя в лоб, но ты продолжала плакать, и я подумал, как бы ты не испортила нашу первую ночь. Я думал, что ты уже изменилась, что мне, наверное, больше никогда не придется испытывать такого снятия напряжения – этого блаженного ощущения покоя, какое приходит после драки. Как мне ни жаль было видеть это, но, в конечном итоге, оказалось, что ты такая же, как и все остальные.

36

Я с трудом пытаюсь дышать. Боу скулит, лижет мне лицо и толкает носом. Я стараюсь думать, стараюсь двигаться, но сила удара об пол выбила воздух из моих легких, и я не могу встать. Но даже если я и заставлю свое тело подчиняться, что-то странное происходит внутри меня, мой мир сворачивается, становясь все меньше и меньше. Я вдруг снова оказываюсь в Бристоле и гадаю, в каком настроении Иен вернется сегодня домой. Я готовлю ему ужин, сжимаясь при мысли, что он может бросить его мне в лицо. Я сгибаюсь пополам в своей студии, стараясь защитить голову от ударов, которые сыплются на меня градом.

Иен осторожно спускается по лестнице, качая головой, словно увещевает непослушного ребенка. Я постоянно разочаровывала его и, как ни старалась, никогда не могла угадать, что будет правильно сказать или сделать. Он говорит мягко, и, если не вслушиваться в слова, можно подумать, что он очень заботливый. Но одного звука его голоса достаточно, чтобы меня начало трясти, как будто я лежу на льду.

Он стоит надо мной, я лежу между его ногами, и глаза его лениво скользят по моему телу. Стрелки на его брюках острые, как нож, а пряжка ремня так надраена, что я могу видеть в ней свое испуганное отражение. Вдруг он замечет что-то на своем пиджаке, обрывает кончик выбившейся нитки и бросает его на пол. Боу продолжает скулить, и Иен резко бьет его ногой в голову, отчего пес отлетает на три фута в сторону.

– Не бей его, прошу тебя!

Боу скулит, но поднимается. После этого он ускользает в кухню, и я его больше не вижу.

– Ты была в полиции, Дженна, – говорит Иен.

– Прости.

Я сбиваюсь на шепот и не уверена, что он меня слышал, но если я повторю и Иен почувствует, что я оправдываюсь, это только разозлит его. Даже странно, как быстро все возвращается: необходимость жить на коротком поводке и делать то, что мне говорят, не пытаясь вызвать жалость, которая приводит его в бешенство. С этим делом за все эти годы я чаще ошибалась, чем угадывала.