— Можешь попытаться, — вместо меня ответил друг. — Это твое право. Но и я не наивная девица. Играть в поддавки не намерен.
И потащил меня прочь.
— Зачем она тебе? — прошипел орлан нам вслед. — Ведь видишь, что Соня любит меня. И всегда будет любить именно меня!
— Это еще надо посмотреть, — насмешливо. — Но я не претендую на её безумную любовь. Моё дело — защитить, а там видно будет. Соня…
И тут ках замер. Его глаза удивленно округлились, а из груди вырвался полустон-полувздох:
— Мирта?
— Ты бы хоть с сестрой определился, — ядовито проговорил Рой, догоняя и хватая меня за плечо. — Или твоей бесхребетной сущности недостаточно навязывать себя только одной женщине?
Сплошные хватальщики вокруг, растудыть твою в корягу! Улянь молчал, едва дыша, даже не отреагировал на откровенно хамскую реплику орлана. Нервно стиснув кулаки, я испуганно выдохнула:
— Что происходит?
Ках все так же, без слов, жестом попросил обождать и прикрыл глаза. Сделав шаг назад, я вперила взгляд в бледнеющее и разом окаменевшее лицо каха. Глянула на желваки, которые заходили у желейки на скулах… на крепко стиснутые кулаки… на…
— Бежим, — жарко шепнул на ухо Рой и, не дожидаясь ответа, поднял.
Я и пикнуть не успела, а он уже быстрым шагом пересек комнату, коридор и торопливо взлетел по лестнице вверх. Со мной на руках!
— Ты что творишь? — обрела я дар речи. — Вдруг, Уляню плохо? Или с Миртой что-то не так, а он…
— Не хочу ничего слышать про этого соглядатая, — оборвал меня орлан. — Я уже с трудом сдерживаю желание порвать его на мелкие кусочки. Соня, неужели ты сама не видишь, что он нарочно настраивает тебя против меня?
Пинком открывая темно-коричневую дверь, Рой внес меня в темное помещение и поставил на ноги. Торопливо развернулся, запер дверь. Я молча разглядывала оранжерею, в которой мы оказались.
Помещения с живой растительностью на звездолетах — не редкость. Доказано, что имитация естественной среды обитания благотворно влияет на нервную систему гуманоидных, да и других полезных плюсов немало. Но обычно в оранжереях сажают травянистые растения, реже — низкорослые кустарники и лианы, а тут… Из-за отсутствия света, я не могла разглядеть подробности, но огромные деревья с мощными ветвями и слепой увидел бы! На какой-то яхте? Вот это я пронимаю — шик.
— Наконец-то, мы можем просто побыть вдвоем и поговорить без комментариев твоего каха, — проговорил Рой, разворачиваясь ко мне лицом. — Надоело, что любая попытка поговорить превращается в фарс.
Я бы ответила, тем более мне хотелось много чего сказать — возмутиться произволом или просто встать на защиту друга, но… в чем-то жених был прав. По крайней мере, Улянь со своими замечаниями и вправду появлялся в самые ответственные моменты, не позволяя послать ту самую ответственность густым лесом. К благу или к худу — пока сложно сказать.
В любом случае, ничего плохого не случится, если я просто выслушаю любимого, а устраивать скандал и верещать глупо, бессмысленно и опасно, потому как я и без того на нервах. Дам себе поблажку — мгновенно скачусь до истерики, а это… Ну да, глупо, бесперспективно и некрасиво. К тому же… если совсем-совсем честно, мне до крика хотелось, чтобы Рой убедил меня в своей искренности. Очень! И я промолчала.
— Огонек, — в упор посмотрел Рой, — я действительно виноват перед тобой, но, сама посуди, наличие между нами постороннего лорри, кем бы он ни был, лишь усложняет положение.
— И что ты предлагаешь? — скептически изогнула я бровь. — Упасть в твои объятья, а каха вышвырнуть за борт?
— Зачем? У него есть корабль. Пароли доступа к шлюзу ему известны. Он этим озаботился сразу же. Пусть летит, куда ему надо, живой и здоровый.
Орлан обнял, прижал мою голову к своему плечу, погладил по волосам и шепнул своим волшебным, проникающим под кожу голосом:
— Любимая, пойми. Я ведь не железный, я люблю тебя, а тут этот… ках под ногами путается. И ладно бы просто шатался рядом! Он упорно тебя настраивает против нас, лезет, куда не просят… Сонечка, ветерок мой, этот… Улянь нарывается на конфликт. Пойми, однажды я не сдержусь и размажу его по полу, а ты расстроишься. Прошу тебя, давай скажем ему, чтобы убирался, куда глаза гладят? Я дам магическую клятву, что не солгу тебе ни словом, что не притронусь без твоего согласия — всё что угодно. Соня?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я задумалась. Буквально на секунду, потому что сразу вспомнила про Мирту. Не знаю, в других обстоятельствах, может, и согласилась бы, но… Мы ведь не на прогулке. У меня сестра в беде.
— Ты не пони… — начала было, но тут с жутким грохотом распахнулась дверь.
Мы едва успели отскочить, иначе нас бы точно основательно приложило, а то и вовсе снесло бы к противоположной стене. Одна дверная створка упала на пол, притягивая взгляд покореженными петлями и погнувшимся запорным устройством, а вторая осталась висеть, покачиваясь и жалобно поскрипывая.
И как ни жутко было видеть раскуроченные противоударные двери, но появившийся в проеме монстр и вовсе заставил замереть в ужасе.
— Улянь? — ошеломленно пропищала, глядя на преобразившегося каха.
Тот, кто всегда выглядел скромно до серости, сейчас… Черные тонкие губы. Сверкающие клыки. Распахнутые орланские крылья, покрытые отнюдь не орланскими перьями. Вместо последних — сотни серебряных змеек, которые шевелились и угрожающе шипели. Глаза друга горели пронзительно синим цветом, а руки… Не было их! И руки, и ноги превратились в многочисленные щупальца, как у доятов с из водных миров. Только корпус и форма головы остались гуманоидоподобными, а прочее…
— Соня, он ничего тебе не сделал? — прошипело это чудовище.
Попыталась ответить, но голос пропал. Беззвучно открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыбина, отрицательно замотала головой. Вербально донести свою мысль так и не успела, потому что почти сразу же началось натуральное светопреставление.
Оттолкнув меня куда-то в сторону, Рой кинулся на преобразившегося каха. Я не удержала равновесие и, взвизгнув, упала на куст хрустальных ландышей под огромным деревом. А когда подняла голову… Мужчины сцепились.
И вот я бы рассказала про подробности этой битвы будущим внукам в качестве страшной сказки на сон грядущий, только ничего не разобрала. Крылья, щупальца, кулаки… Удары сыпались градом и так быстро, что ничего не разглядеть. Из звукового сопровождения — брань, рычание, шипение и все те же удары, глухие и не очень.
— Прекратите! — крикнула, пытаясь отследить взглядом мечущийся по оранжерее живой клубок.
Увы, никто меня не слышал. Или просто не считал нужным реагировать. Я поднялась на ноги и заозиралась по сторонам в поисках… хоть чего-нибудь! Не знаю — пожарный гидрант, корзина гжельских мурашей или пара горстей молотого жгучего перца! И очередное, хотя и вполне закономерное «увы» — ничего подходящего тут не было. Пришлось прибегнуть к банальному и не всегда эффективному средству.
— И-и-и! — истошно завизжала я на самой высокой ноте и пределе собственных возможностей. — Прекратите немедленно! И-и-и-и-и! Кхе-кхе…
Третье «увы» тоже было закономерным. Я банально сорвала голос и надсадно закашлялась, схватившись за горло. Из плюсов — Улянь с Роем всё-таки вспомнили про наличие у них совести. Когда продрала глаза, слезящиеся от раздирающей горло боли, оба стояли напротив с обеспокоенными лицами и выражением искренней тревоги на оных. Вот же гады!
— Сволочи! — попыталась припечатать, но вместо вполне заслуженного драчунами слова издала невнятный хрип.
Фигура Уляня подернулась сиреневатой дымкой, дрогнула и спустя мгновение передо мной стояли два вполне обыкновенных орлана. Один — неприметный, ничем не выделяющийся, зато с рассеченной губой, разбитым носом и заметной проплешиной на левом крыле. Другой — яркий, с резкими мужественными чертами лица. С подбитым глазом, ссадинами на обеих скулах и кровью на разбитых губах и носу. Красотень неописуемая!
— Еще раз… — снова попыталась я подать голос теперь шёпотом, но, всё равно, опять поперхнулась и схватилась за горло.