говорит, что думает.
Из письма Георгия Иванова Роману Гулю, 23 июня 1953 г.[708]
В этой главе я рассматриваю два муфтията, которые, в соответствии с принятой мною классификацией, именую межрегиональными: Центральное духовное управление мусульман России (ЦДУМ) и Совет муфтиев России (СМР), а после фактической ликвидации последнего и превращение его к концу 2010‐х гг. в «спящую» компанию – Духовное управление мусульман Российской Федерации (ДУМ РФ). Некоторые исследователи, изучавшие современные мусульманские религиозные организации, называют в числе межрегиональных муфтиятов, действующих на общефедеральном уровне, также Координационный центр мусульман Северного Кавказа (КЦМСК) и Духовное собрание мусульман России (ДСМР).
Отсутствие двух упомянутых духовных управлений в этой главе неслучайно. По формальным признакам КЦМСК действительно может быть отнесен к числу межрегиональных муфтиятов. Однако, как я уже отмечал выше, географические рамки моего исследования не включают Северный Кавказ. Кроме того, КЦМСК не претендует на влияние за пределами своего региона[709]. Я не рассматриваю здесь и Духовное управление мусульман Азиатской части России (ДУМАЧР), в первую очередь потому, что этот муфтият не проявляет амбиций выступать на религиозном рынке в качестве всероссийского мусульманского центра. Кроме того, он контролирует сравнительно небольшое число общин (около 80).
Что касается Духовного собрания мусульман России, то этот муфтият я рассматриваю в отдельной главе, посвященной «параллельным» муфтиятам. Особенностью данной категории мусульманских религиозных организаций, как я уже писал выше, является то, что они не стремятся поглотить другие исламские центры федерального значения, а действуют как «третья сила», центр притяжения для тех духовных управлений мусульман, которые вышли из-под юрисдикции ЦДУМ, СМР – ДУМ РФ или КЦМСК.
Определенные сложности вызывает анализ современного положения Совета муфтиев России. Об этом духовном управлении можно определенно говорить как о межрегиональном муфтияте общефедерального уровня в период с 1996 по 2014 г. Но в 2014 г. в исламском сегменте религиозного рынка произошло важное событие: Духовное управление мусульман европейской части России (ДУМЕР), являвшееся одним из учредителей Совета муфтиев России, было реорганизовано в Духовное управление мусульман Российской Федерации.
Вслед за переименованием ДУМЕР в духовное управление, самим своим названием претендующее на всероссийский масштаб, начался процесс перерегистрации общин и региональных муфтиятов, входивших в СМР, в качестве административных единиц в структуре ДУМ РФ. Была изменена и система управления в самом Совете муфтиев. В конце 2017 г. в Москве прошел Пятый съезд СМР, на котором был ликвидирован институт сопредседателей этой организации. Вместо него был создан другой орган – Президиум, куда вошли как прежние председатели, так и новые члены – заместители Равиля Гайнутдина по СМР и ДУМ РФ.
Таким образом, в результате административных преобразований в Совете муфтиев сложилась ситуация, при которой СМР и ДУМ РФ стали действовать как взаимозаменяемые единицы. В результате влияние СМР снизилось, а ДУМ РФ – увеличилось. Ситуация тем более нестандартная, что главой обеих организаций был (и остается по сей день) один и тот же человек – Равиль Гайнутдин. Дальнейшие административные преобразования привели к тому, что СМР фактически прекратил существование как муфтият общефедерального значения.
Эта глава начинается с анализа причин, которые привели к отделению от Духовного управления мусульман европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС) целого ряда мухтасибатов и созданию на их базе независимых региональных муфтиятов в 1992 г. Я рассматриваю процесс дезинтеграции ДУМЕС – ЦДУМ как неизбежный.
В параграфе, посвященном ЦДУМ, я анализирую современное положение этого старейшего в России муфтията. Я уделяю большое внимание не только идеологическим установкам, которые лежат в основе деятельности ЦДУМ, но и персональной стратегии его бессменного руководителя – муфтия Талгата Таджуддина (Тазеева). В условиях авторитарной системы управления в этом муфтияте персональный фактор играет определяющую роль. Я выдвигаю гипотезу о том, что экстравагантное поведение Таджуддина является проявлением не только и не столько какого-либо недуга, сколько вполне осознанной стратегии, избранной этим религиозным деятелем и имеющей целью сохранить свое положение в качестве руководителя одной из ведущих мусульманских религиозных организаций.
Особое внимание в главе уделено терминологии и титулатуре, которую используют руководители конкурирующих муфтиятов: СМР – ДУМ РФ и ЦДУМ. Ее анализ позволяет делать определенные выводы об идеологии как самих муфтиев, так и возглавляемых ими структур.
Несмотря на то что СМР – ДУМ РФ и ЦДУМ используют разные стратегии для завоевания исламского сегмента религиозного рынка, они сходятся в главном: основной покупатель производимого ими религиозного продукта – не рядовые верующие и даже не региональные муфтияты, а регулятор (государство). Составными частями религиозного продукта, предлагаемого государству, являются услуги по обеспечению лояльности господствующему в стране политическому режиму со стороны граждан-мусульман, продвижение российских внешнеполитических интересов за рубежом, идеологическая борьба с неподконтрольной надзорным органам религиозной активностью и др.
Кризис Духовного управления мусульман европейской части СССР и Сибири в начале 1990‐х гг
Когда во второй половине 1980‐х представители советских и партийных органов власти говорили о сближении государства с церковью, под последней они понимали не только Русскую православную церковь, но и другие зарегистрированные религиозные объединения. Однако на практике основное внимание уделялось Московскому патриархату[710].
Между тем духовные управления мусульман как никогда нуждались в поддержке со стороны Москвы. Как уже отмечалось в предыдущей главе, три из четырех советских муфтиятов прекратили свое существование в конце 1980‐х – начале 1990‐х гг.: Духовное управление мусульман Северного Кавказа (ДУМСК) – в 1989 г., Духовное управление мусульман Закавказья (ДУМЗак) и Среднеазиатское духовное управление мусульман (САДУМ) – в 1991 г. Только ДУМЕС сохранял свое единство вплоть до 1992 г. Можно назвать несколько причин, которые привели к тому, что этот муфтият избежал распада, в то время как другие духовные управления мусульман сталкивались с центробежными процессами.
Во-первых, отсутствие серьезной оппозиции как в аппарате ДУМЕС, так и среди имамов крупных общин явилось следствием кадровой политики Т. Таджуддина, изгнавшего из муфтията оппонентов, которые могли даже гипотетически оспаривать его лидерство[711].
Во-вторых, нельзя сбрасывать со счетов такой фактор, как моноэтничность Духовного управления в Уфе. В отличие от других муфтиятов, контролировавших приходы, в которых были представлены верующие различных национальностей[712], большинство общин в юрисдикции ДУМЕС было татарскими[713]. Следовательно, такой фактор, как конкуренция между представителями различных этносов за право контроля над муфтиятом, ярко проявившийся в случае с ДУМСК, в ДУМЕС был исключен. Немногочисленные имамы-башкиры, несмотря на то что резиденция муфтията находилась в столице Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики, не имели влияния в системе ДУМЕС.
В-третьих, Таджуддину удалось повысить свой авторитет в глазах верующих после того, как по его инициативе в августе 1989 г. было организовано и проведено празднование 1100-летия принятия ислама в Поволжье и Приуралье[714]. Несмотря на локальный характер торжеств, ограничивавшихся территорией Татарской и Башкирской