— Ты заставляешь меня влюбляться в тебя снова и снова. — Взяв ее лицо в руки, я накрываю ее губы своими. — Мир не имеет значения. Только мы. Только мы. Только это.
— Только мы, — повторяет Тея, ее глаза закрыты капюшоном.
Я накрываю ее рот своим. Она играет с волосами на моем затылке, когда мы падаем на кучу одеял, целуясь так, будто мир может закончиться, а мы все равно не остановимся, не расстанемся друг с другом.
Мои руки скользят в ее пальто, чтобы добраться до изгибов ее тела. Она прижимается ко мне, и слабый стон заполняет заднее сиденье внедорожника. Я снова беру ее рот, грубый звук застревает у меня в горле.
Теперь это мое любимое место. Прямо здесь, с ней в моих объятиях.
Слой за слоем с нас снимается одежда, наши тела сплетаются. Мы закрываем дверь и погружаемся в кокон, созданный нами самими. Прохлада снаружи забывается, пока мы разогреваем заднюю часть машины.
— Я хочу тебя, — умоляет Тея, когда я целую дорожку от ее груди вниз по животу и опускаюсь между ее ног.
— Скоро, детка. — Глажу ее бедра и осыпаю легкими поцелуями, затем складочки, дразня ее до дрожи. Я долго лижу языком те места, где она нуждается во мне, наслаждаясь прерывистым звуком, который вылетает из ее губ. — Сначала позволь мне поклониться тебе.
Взявшись за ее бедра, я зарылся лицом между ее ног, облизывая и посасывая, пока Тея не закричала, перекатывая бедра, чтобы оседлать мое лицо. Звуки, которые она издает, когда кончает, заставляют меня ухмыляться на ее киске, мое лицо в беспорядке, когда я провожу языком по ее клитору.
— Мне нравится заставлять тебя вот так разваливаться на части, — прошептал я, окидывая взглядом ее тело.
— Пожалуйста, пожалуйста, ты нужен мне сейчас. — Тея дергает меня за плечи, полуприседает, чтобы поймать мои губы в поцелуй, и стонет мне в рот, ощущая вкус себя на моих губах.
Не разрывая поцелуя, я переворачиваю нас, упираясь в нее своим членом. Черт, ее тело кажется невероятным, и я не могу дождаться момента, когда смогу войти в нее. Я роюсь в штанах, чтобы достать презерватив, и наконец вынужден прекратить целовать ее, чтобы разорвать упаковку и надеть его. Она каждый раз доводит меня до такого дикого состояния, что я уже близок к краю, прежде чем окажусь внутри нее.
Тея приподнимается на коленях с искрой решимости в глазах, что так сексуально. От ее сине-зеленого взгляда мой пах сжимается от жара. Прежде чем я успеваю подойти к ней, она устраивается на моих коленях, упирается руками в мои плечи и опускается на мой член.
Мы оба издаем стон, на мгновение прислонившись друг к другу и ничто не может коснуться нас. Это я и она, так, как я хочу, чтобы было всегда. Мои руки находят ее бедра и сжимают, когда она начинает скакать на мне в медленном темпе.
— Боже, ты невероятна. — Я целую все, до чего могу дотянуться — ее шею, грудь, между грудей, когда они касаются моей челюсти. — Мое прекрасное солнышко.
Тея обхватывает меня за шею и прижимается лбом к моему лбу, встречая мой взгляд, пока мы двигаемся вместе, занимаясь любовью на заднем сиденье моей машины под луной.
Мое дыхание становится поверхностным, и я запускаю руку в ее волосы, когда удовольствие становится слишком сильным, чтобы выдержать его, стискивая зубы, чтобы продержаться еще немного.
— Тея, — шепчу я, напрягаясь.
— Да, кончи со мной. — Она откидывает голову назад со стоном, и я чувствую, как она сжимает мой член, доводя меня до предела.
Мы оба задыхаемся от оргазма. Я глажу ее волосы и натягиваю на нас одеяла, удерживая ее на своих коленях.
Если бы мог заморозить время, я бы выбрал этот момент, чтобы остаться в нем навсегда. Там, где я и должен быть.
29
КОННОР
Недели планирования привели меня сюда, сидящего в одной из машин отца Девлина — одной из роскошных моделей нижнего ценового сегмента, чтобы вписаться в обстановку, — припаркованной возле дома Гарольда Коулмана.
Сегодня вечером я врываюсь в дом моего учителя английского языка для группы таинственных хакеров, одержимых воронами и черепами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он живет на тихой улице на окраине центра города, в квартале всего несколько домов. Большинство из них украшены к праздникам, подсвечены и празднично оформлены. Его дом единственный, который не украшен, за исключением маленькой унылой таблички на газоне с надписью «Счастливых праздников» и снежинкой на ней.
Зимние каникулы начинаются завтра. Мы выбрали сегодняшний вечер, потому что Коулман задержится в школе допоздна на собраниях, чтобы завершить первый семестр. Блэр будет следить за ним, Девлин будет водителем, а моя задача — взломать дверь, чтобы забрать медальон, который потребовали Анонимные подражатели, прежде чем они дадут мне компромат на Коулмана.
— Ты уверен в этом? Сейчас самое время отступить. — Девлин положил руку на руль. Он друг, с которым можно ехать или умереть, что бы я ни сказал, он меня поддержит.
Я думаю о том, какой красивой была Тея на танцах в своем розовом платье из марли, а потом еще более красивой под мигающими рождественскими огнями на заднем сиденье моего внедорожника. Мое сердце сжимается.
— Никаких сомнений, брат. — Девлин и Лукас оба нашли своих королев в Блэр и Джемме. Я делаю это, чтобы убедиться, что моя займет почетное место рядом со мной и сделаю все, что потребуется, чтобы защитить ее. — Я иду туда.
Девлин одаривает меня одной из своих садистских ухмылок. Он живет ради этого эпического озорства. Это больше, чем любая из наших шалостей.
— Как ты думаешь, что ты там найдешь? — размышляет Девлин.
Я подавляю дрожь, не хотел думать об этом, готовясь к самому развратному дерьму, которое только могло придумать мое извращенное воображение.
— Правду. Вероятно, это чертовски грустная одинокая жизнь.
Девлин хмыкает в знак согласия.
Я не рассказал Девлину и Блэр всего, упустил подробности о Тее, но объяснил, как хакеры проникли в мою систему, когда я нашел что-то, связывающее Коулмана с жуткой личностью в Интернете. Девлин — единственный, кто догадался, что Коулман интересуется Теей, основываясь на моем коротком запале и собственных наблюдениях.
С тех пор Блэр готова отрезать Коулману яйца, сидит на третьем уроке английского, словно приготовилась к битве.
Мы ждем ее подтверждения в групповом чате на наших телефонах, прежде чем я уйду. Ее криминальные наклонности и талант карманника пригодились при планировании логистики сегодняшнего вечера.
— Какова психология хищника? — спрашиваю я.
Девлин задумчиво качает головой. Он очень интересуется психологией и всегда носит с собой книгу.
— Это всегда сводится к власти, но в данном случае жертвы как будто не люди. Они служат своей цели, исполняя сексуальное желание. Хищник — это охотник. Он знают, как настроить себя на успех, работая над жертвой, которая уязвима и уже подвержена манипуляциям, чтобы заставить ее сделать все, что хочет хищник, — говорит он через минуту. — Это жестоко.
От этого ответа моя кровь закипает. Я думаю о Тее в таком состоянии, о ее окне прямо напротив моего.
Черт побери.
Наши телефоны пикают одновременно. Когда я проверяю и качаю головой.
Блэр: Все это подглядывание навевает воспоминания [смайлик с ухмылкой].
В разговоре всплывает ответ Девлина.
Девлин: [ухмыляющийся дьявол emoji] ты просто подожди, пока мы вернемся домой, маленькая воришка.
Коннор: Вы двое можете не флиртовать в групповом чате? Меня тошнит от вашего любовного дерьма.
Девлин только ухмыляется, пока Блэр отправляет в групповой чат селфи своего среднего пальца в кожаной перчатке перед лицом. Минуту спустя она снова пишет нам.
Блэр: Так, встреча началась. Таймер начинается.
Получив разрешение, я натягиваю шапочку и натягиваю капюшон своей черной толстовки.
— Перчатки, — говорит Девлин, передавая их.
— Спасибо, мужик. За все.