Читать интересную книгу Встретимся на Альгамбре - Вад Капустин

— Сказка, — повторила Катя, вновь застыв в восхищении перед необыкновенной игрой цветов.

— Ну же, пойдем, — решительно сказал Алексей.

Спутники медленно побрели за ним, восторженно оборачиваясь на особенно неожиданные причуды городской архитектуры. А может быть, это были детали пейзажа или живые существа. Все равно, здорово. На такой планете Александру хотелось бы поселиться навсегда. С семьей.

Кажется, Лене здесь тоже понравилось. Матвеев с надеждой ловил оживившийся взгляд девушки.

Но на Гангаоре земляне не могли задерживаться надолго. Им предстоял еще один перелет: на Лалс — планету, где их ожидала встреча с пропавшими дипломатами и капитаном Громовым. Об этом сказал почетным гостям встретивший их у входа в коралловое здание немолодой альтаирец. Землян пригласили на банкет в огромный приемный зал, где их уже ожидали любопытствующие представители различных миров альтаирской ветви галактики.

— Меня зовут Тикитак, — сказал новый знакомый. — Я взял на себя заботу о вас.

Дипломат был чем-то похож на давешнего альтаирского посла.

— Нам надо серьезно поговорить, — Тикитак отвел Алексея в сторону. — Я должен подготовить тебя к тому, что ты увидишь, и объяснить, почему ты не можешь встретить здесь тех, кого ищешь. Это ведь у тебя был близкий друг нашей расы? Очень и очень необычный даже для альтаирца?

Тикитак не смог скрыть любопытства, и вопрос его вновь напомнил Одинцову беседу в Москве. Он кивнул и постарался сдержать вздох. Однако, в отличие от посла, столичный дипломат предпочитал рассказывать, а не спрашивать.

— Так вот, ты, вероятно, не раз задавал себе вопрос, как такое юное и, казалось бы, беззащитное существо оказалось в одиночестве в месте вашей встречи? Почему такая могучая цивилизация как наша, позволила столь разрушительной силе, — альтаирец не слишком деликатно ткнул щупальцем в татуировку на руке собеседника, где до сих пор светились зеленые стрелки, — оказаться во власти представителя, — надеюсь, ты не обидишься? — недостаточно развитой для овладения ею цивилизации. Так вот, я готов ответить на твои вопросы. Будешь ли ты меня слушать или сначала хотел бы о чем-то спросить?

— Сначала послушаю, — даже не испытывай он страстного желания разобраться в истории двенадцатилетней давности, Одинцов никогда не ответил бы иначе на подобное предложение. — Потом вопросы.

Альтаирец удовлетворенно кивнул:

— Ты, вероятно, знаешь, что наша раса обладает сильной эмпатией. Больше того, испытывает огромную потребность в положительных эмоциях, живет и наслаждается ими. Именно чувство любви стимулирует отпочковывание младенцев, обычно — если оно взаимно — одновременно у обоих партнеров. Поэтому в процессе эволюции мы, альтаирцы, выработали в себе повышенную чувствительность к проявлениям любви, доброты, душевной теплоты. Тем более что сила полученной партнерами друг от друга любви определяет красоту и талант их будущих детей.

— Именно чувство любви? — уточнил Одинцов, совершенно успокаиваясь. Никакой особой любви ни к кому из представителей этой, без сомнения, замечательной цивилизации он не испытывал.

— Да. В юношеском возрасте, когда чувствительность к эмоциям, обостренная, недифференцированная и неконтролируемая, очень сильна, еще не созревшие дети находятся под наблюдением опытных воспитателей. Их обучают следить за своими чувствами и защищаться от чужих, развивают избирательность восприятия эмоциональных воздействий. И в столице подростков ты не увидишь — для них риск принять случайную симпатию за любовь очень велик.

Но в тридцать-сорок лет, когда происходит созревание, и молодой альтаирец приобретает наибольшую привлекательность для представителей нашей расы, он уже способен определиться, защититься и сделать сознательный выбор. Неосторожный порыв восхищения со стороны сверстников или взрослых уже не может запустить процесс почкования, загубив таким образом будущее красивого юнца, еще не получившего образования и не нашедшего постоянного партнера, как иногда случалось в прошлом. Самые талантливые дети — а для нас красота и талант неразрывно взаимосвязаны — с начала периода созревания обучаются на закрытых планетах — университетах под руководством лучших профессоров и преподавателей, и позже могут выбрать себе достойную пару, не позволяя чувствам выйти из-под контроля. Затем, получив образование и иногда уже сформировав семьи, юнцы получают возможность успешно вступить во взрослый мир, насладиться свободой или обзавестись собственными детьми. Пока все понятно?

Капитан кивнул. Что-то похожее ему встречалось и в других мирах. Тикитак продолжил рассказ:

— Так вот, ты, наверное, слышал, Алексей Одинцов, что в галактике у альтаирцев репутация нечаянных гениев? Таланты наших детей неповторимы и безграничны, иногда мы побаиваемся этого сами. Разумеется, удержать их порой оказывается не в наших силах. Твой друг, которого ты знаешь под именем Немо — больше, чем обычный представитель нашей расы. Это гений. Но гений, которому достался необычный и страшный талант. Мне трудно об этом говорить…

Тикитак прервал рассказ на полуслове, заметив пробегающего мимо официанта, и снял с подноса стакан с прозрачной жидкостью. Судя по запаху, это был чистый спирт. Жест дипломата настолько не соответствовал серьезности разговора, что заставил капитана поморщиться.

— Еще одна легенда, которую мы создали для землян из-за тебя, Алексей Одинцов, — грустно сказал альтаирец, заметив смущение собеседника. — Ваша раса считает нас пьяницами. Так вот, знай, алкоголь для нас — не наркотический напиток, как для вашего народа. Это просто еда, высоко энергетическая и легко усваиваемая. Очень вкусная. Она не оказывает совершенно никакого воздействия на наши нервные центры, и опьянеть от спирта альтаирец может точно так же, как землянин от хлеба. Все мои друзья жалуются, что на Земле сильно располнели.

— Но почему же? — Алексей не знал, как сформулировать вопрос, но альтаирец понял.

— Почему они ведут себя, как пьяные? — Тикитак задумался, подыскивая слова. — Попробую объяснить. Это еще одна издержка наших взаимоотношений. Политическое решение. Видишь ли, когда-то я был среди тех, кто участвовал в первом контакте с Землей и сделал вывод о его невозможности.

— Вы! — Алексей не мог поверить, что действительно видит участника исторического события. — О вас пишут в книгах!

— Не удивляйся, — вздохнул альтаирец. — Когда-нибудь и о тебе обязательно напишут в учебниках. Только вот не знаю, в каких. Я хочу сказать, неизвестно, по какому предмету.

Тикитак на минуту задумался над этим, очевидно, очень важным для него вопросом, а потом вернулся к объяснению:

— После твоей встречи с Немо, которая самым убедительным образом доказала допущенную при первом контакте ошибку, наши психологи сделали вывод, что симпатию и любовь земляне испытывают лишь к тем, кто кажется им глупым или смешным, как бы эти существа ни выглядели. Чтобы вступить в контакт с вашей расой и не оказаться в эмоциональном вакууме, больше того, в нестерпимой для эмпатов атмосфере ненависти и вражды, нам пришлось изображать из себя клоунов. Увы, ненависть и враждебность, — это те чувства, которые большинство землян испытывает к сильным и умным чужим. Я знаю, ты не такой, — печально сказал альтаирец, останавливая легким движением щупальца подыскивающего возражения Алексея. — Но мои друзья сейчас чувствуют себя на Земле вполне уютно. Их любят. Они испытывают полный душевный комфорт, наслаждаются всеобщим расположением и обществом друзей. Скажи, стоит ради этого изображать из себя глуповатых пьяниц?

— Может быть, — задумчиво сказал Алексей. Такая трактовка событий не приходила ему в голову. Хотя, наверное, он мог бы припомнить многих землян, которые поступали точно так же. — Вы хотели рассказать о таланте Немо?

— Не хотел, — честно ответил Тикитак. — Но придется. Что ты слышал об альтаирской бойне?

— Почти ничего, — признался Одинцов, смутно припоминая слова пилота с планеты Джунглей. Негуманоидная война. Что-то, связанное с Артефактами Предтеч.

— Тогда я не буду вдаваться в детали. Мне и так придется рассказать тебе слишком многое.

Ты уже знаешь, что мы, борны, по натуре, творцы, созидатели. Представь себе ужас альтаирских родителей, которые обнаружили, что их несмышленое дитя может заставить исчезнуть любой предмет, всего лишь стерев его изображение на картинке!

Одинцов посмотрел на покрывавшую руки татуировку.

— Вот именно, — подтвердил Тикитак. — Только еще страшнее — ведь это же был ребенок. Разумеется, малыша сразу же передали под опеку опытных воспитателей и научили самоконтролю, огранив от небезопасных контактов с другими детьми. Но в результате, необыкновенно привлекательный — неудивительно, при таком сильном таланте, — чувствительный подросток вырос практически в изоляции, совершенно лишенным родительского внимания, без общения со сверстниками, которое поддерживало бы его эмоционально. Он был слишком опасен. Его талант пугал даже преподавателей, которые не могли дать ребенку эмпатической подпитки. А ведь ты даже не можешь себе представить, что такое для молодого альтаирца жизнь без тепла и любви. Это хуже, чем голод, страшнее, чем пытка. И чем большим ему был обязан Альтаир, тем меньше надежды получить эмоциональное тепло оставалось у существа, способного за мгновение уничтожить половину галактики. Да что там! Всю галактику, Вселенную.