поговорить. Но Престон всегда меня сторонится. А номера мобильника Марго у меня нет. Сколько времени живем на одной улице, а общаемся через доску объявлений или если наши дорожки пересекаются.
Утро понедельника – скорее всего, Марго дома. Если поспешу, до работы успею к ней заскочить.
Или не стоит? Я распахнула дверь и отпрянула – на крылечке стоял мужчина.
Агент Лок, сосредоточенный взгляд голубых глаз, губы поджаты. Одет, как и в прошлый раз, по форме, костюм застегнут на все пуговицы, черный галстук, но не побрился и, с седеющей щетиной на подбородке, выглядел старше и слегка солиднее.
– Я не помешаю, госпожа Нэш? – спросил он.
– Вообще-то собиралась уходить… – на мгновение я замолчала. – Работа.
Его темной машины не видно, но он мог припарковаться где-то еще. Тина же предупредила – ходят ко всем подряд.
– Я хотел с каждым из вас поделиться некоторыми новостями, – продолжил он, а я вышла на крыльцо и заперла за собой дверь. – Но многих с утра уже нет, – добавил он, глядя на дом Тейт и Хавьера. Грузовика Хавьера на дорожке не было.
Я не ответила – зачем объяснять, почему в понедельник утром соседей нет дома? Повисла неловкая пауза, потом он сказал:
– Судебный эксперт утверждает, что смерть Руби – убийство.
Меня прошиб холодный пот, и я нервно сглотнула.
– Ой, – пискнула я испуганно, хотя знала, что этого визита не избежать.
Он поднял брови и кивнул на мою дверь.
– Может быть, лучше поговорим об этом дома?
Он окинул взглядом пустынную улицу, будто я боюсь услышать то, что он хочет сказать. Боюсь, что кто-то меня с ним увидит. Возможно, он не хуже нас понимает, что здесь творится.
Я покачала головой и жестом показала – продолжайте.
Он вздохнул, переступил с ноги на ногу.
– Рядом с ней нашли чашку-термос, – сообщил он. – Поскольку все пили из одних и тех же кувшинов, других пострадавших не было, мы решили, что источником может быть сама кружка.
Я кивнула, хотя отвела глаза в сторону и прикрыла их. Я так и думала. Моя голубая кружка, а в ней – яд.
– На кружке, кроме ее отпечатков пальцев, есть и другие, – продолжал он, и глаза мои широко распахнулись. – Похоже, к этой кружке прикасались многие.
– Эта кружка моя, – перебила я, опережая события. Естественно, мои отпечатки там есть. – Все, чем она пользовалась, – мое. Как и все в этом доме.
Я не стала говорить, что в тот вечер голубой кружкой пользовалась я, эта правда мне невыгодна. Так я сама себя загоню в ловушку, в угол. Кто виновник? Тот, у кого был доступ к этой чашке. Тот, кому она принадлежала. У кого был и мотив, и возможность.
– Да, понятно, – следователь медленно кивнул. – Я это так себе и представляю.
Не знаю, с кем он успел поговорить, что соседи ему сказали, но они запросто могут направить следствие в мою сторону. Им это покажется логичным, и полиции, и соседям. Что они подумают? Харпер и Руби сцепились. Чашка принадлежит Харпер. Чтобы отравить напиток в кружке, у нее был вагон времени.
– Не заметили, кто еще брал эту кружку?
Я покачала головой.
– Все ставили кружки на столы. Знаете, как бывает на вечеринке. Берут свою, потом чужую. Наливают друг другу. Обычное дело.
Вообще-то, если хочешь кого-то отравить, постараешься отпечатков не оставить. Но эту мысль я оставила при себе. Может, оно и к лучшему, что он не успел почти ни с кем поговорить.
– Мы бы хотели, чтобы вы поехали с нами в участок и дали официальные показания, чтобы разобраться с противоречиями.
Противоречия? На что он намекает? Похоже, он ждет моего вопроса. Но он забыл – это мы уже проходили. Видели, чем это кончилось для Руби. Знали, как они работают, понимали, что истину определяют с помощью улик, но даже эти улики можно представить по-разному.
Что он, собственно, ищет? Может быть, полиции штата известно про записки с угрозами и все, что за ними стоит? Пока я это не узнаю, говорить с ним дальше нельзя. Я не могу давать показания, которые свяжут меня по рукам и ногам. Я должна точно знать, что им известно.
– Это просто ужасно, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал естественно. – Но мне надо на работу. После недели каникул работы по горло. И вообще… от всего этого у меня голова кругом.
– Может быть, завтра? – спросил он и, когда я не согласилась, добавил: – Я вам позвоню, Харпер.
– Спасибо, что ввели в курс дела, – поблагодарила я.
После паузы он наконец спустился по ступенькам.
– Что ж, – сказал он, – езжайте по своим делам.
Я осталась на крыльце, а он прошел по моей дорожке, потом мимо дома Труэттов к следующему жилищу – дому Шарлотты Брок.
Ловить Марго и выспрашивать насчет записок надо было раньше, до того, как он позвонил в ее дверь. К тому же я сказала ему, что тороплюсь на работу.
Интересно, кто из нас стал проверять свой гараж, смотреть под раковину в кухне, лезть в шкафчики в кладовке – нет ли там контейнера с антифризом?
Кто из нас по-новому взглянет на соседей, которых давно знает?
Подхватив сумочку, я направилась к машине, и тут у бордюра за моей спиной остановился грузовичок Хавьера. С места пассажира вылезла Тейт, и машина тут же отъехала. Не поднимая глаз, Тейт перекинула сумку через плечо.
– Привет! – окликнула я соседку.
Тейт замерла на дорожке возле своего дома, метнула взгляд в мою сторону.
– Привет.
– Тут ходит этот тип из полиции. К тебе стучался.
Она кивнула, но не остановилась.
– У тебя все хорошо? – спросила я, показывая на место, где только что стоял грузовик Хавьера.
Она посмотрела на меня с подозрением.
– У врача была, – сказала, поглаживая рукой живот. – Все в порядке, только сладкого все время хочется. Хави поехал за пончиками.
Я подошла ближе, почти вошла на ее территорию, будто вторгалась в ее жизнь.
– Тейт, – спросила я негромко, – ты тоже получаешь записки?
Она скрестила руки на груди, окинула меня пристальным взглядом, от вчерашней слабости нет и следа.
– А ты? – ответила она вопросом на вопрос.
– Да. – Я оглянулась, но агент Лок не появился. – Это убийство, Тейт, – именно так он сказал, и мой желудок снова дал о себе знать. – Официальная версия.
Она глянула на свое крыльцо, на камеру, что нацелилась на нас. В ее горле стоял ком:
– Зайдешь?
Тейт и Хавьер затеяли ремонт. Выкрасили стены в мягкий серый цвет, свободное пространство на кухне заняли