– Хельга? – окликнул Джерри. – У вас есть с собой запасная одежда?
Клио? Найди немного воды. – Он склонился над Карло. – Не шевелись, ты придешь в себя через пару минут.
– Ворота открыты! – крикнул Тиг, указывая пальцем.
И не просто открыты: из Северных ворот валила толпа горожан, пока слишком далекая, чтобы различить кого-то, но явно готовая приветствовать героя.
Киллер хмуро смотрел на Карло.
– Вот дьявол! – буркнул он. – Теперь с него и шкуры не снимешь! – Он огляделся и заговорил громче, чтобы привлечь внимание друзей:
– Кто будет сидеть рядом со мной, когда мы въедем в город? Джерри! Разделишь со мной славу?
Джерри встал и покачал головой:
– Нет. Я в немилости. Ариадна, конечно.
Киллер нахмурился, как грозовая туча.
– Нет, спасибо, – сказала Ариадна. Она покосилась на растущую толпу. – Нет, Киллер, пусть рядом с тобой едет Клио.
Это сразило его наповал.
– Клио? – переспросил он. – Что она такого сделала? Почему Клио?
– Потому что она твоя жена, – крикнула Ариадна, – а приличный человек на твоем месте даже не сомневался бы!
Так с Киллером еще никто не разговаривал.
– Она права, – поспешно вмешался Джерри, становясь между ними. Поэтому убийственный взгляд Киллера достался ему, и он сжался, готовясь разнимать их, что, как он хорошо понимал, совершенно невозможно. Однако Киллер неожиданно резко повернулся и пошел прочь – слава Богу, одеваться.
Джерри снова опустился на колени рядом с Карло, чтобы скрыть слабость в ногах. К нему склонилась Ариадна.
– Джерри… спасибо! Но он бы не… он бы… ведь нет?
– Почему бы тебе не спросить об этом Клио? – буркнул он, помогая Карло сесть.
* * *
Ко всеобщему удивлению, Киллер и в самом деле приказал Клио сесть рядом с ним, и ее юное личико светилось от радости.
Весь путь к воротам они проделали по коридору, образованному восторженными горожанами. Киллер стоял, одной рукой держа вожжи, другой размахивая, с юношеской гордостью принимая поздравления и вообще наслаждаясь моментом.
Торжества продолжались и в городе. Вообще-то в Мере было только две улицы, рассчитанные на конные экипажи, – Пристенная, идущая вдоль городской стены, и Главная, спиралью поднимавшаяся по склону холма к обители Оракула. По ней они и направились. Повозка медленно громыхала по булыжной мостовой, а жители Меры со всех сторон сбегались помахать им.
Джерри сел сзади, рядом с Ариадной, но даже его удивило число людей, желающих поприветствовать и его, – они бежали за повозкой, протягивая руки для пожатия, они стояли на порогах домов или перед витринами лавок, размахивая шапками и выкликая его имя. Джерри пришлось нелегко: отвечая им, он одновременно пытался рассказывать Ариадне о тех местах, что они проезжали, причем с такой гордостью, будто он сам сотворил Меру, глядя при этом на все как в первый раз, ее глазами.
– Видишь, какое здесь все древнее? – говорил он. – Действительно древнее, кое-где чуть ли не доисторическое, и все же кажется только что отстроенным, словно сразу после приемной комиссии.
– При чем здесь комиссия? – отвечала она с улыбкой. – Это работа великого художника. Это прекрасно. А кто чистит улицы?
– По-моему, они очищаются сами, как наша одежда. Но если мне кажется, что Тропе Рыболова не мешает небольшая уборка, я сам выхожу с метлой, и мои соседи – тоже. Вот Концертная площадь – у нас нет концертных залов, ведь погода всегда хорошая. Здесь ставятся и балеты, и спектакли. Я участвовал в фестивале Софокла, организованном Клио, и Шекспир тоже выигрывает на этой площади, ведь всем понятны любые оттенки…
Он показывал ей маленькие салоны и галереи, которые содержали, как правило, живописцы, небольшие кафе, с владельцами которых – отменными поварами – он дружил.
– Смотрите, Мейзи: вон отец Юлиус, о котором я вам говорил!
Он рассказывал о домах и об их обитателях, в первый раз сам обращая внимание на то, что в толпе среди людей всех рас, старых, пожилых, зрелых, юных, нет ни одного ребенка. Потом…
– Вон! Вон, в кафе у тротуара! – Он приподнял шапку, и мужчина привстал и с улыбкой поклонился. – Я же говорил, что ты узнаешь его!
Ариадна побледнела и кивнула.
– Моцарт! – прошептала она.
– Мы здесь обходимся без особых церемоний, – сказал он. – Я думаю, ты подружишься с ним. А вон старый Н'бана, мой любимый шаман; Али Аль-Иза – он был когда-то работорговцем, а вон та женщина была жрицей Солнца…
Они миновали Ювелирную, Фермерский рынок и Угол Поэтов, и наконец толпа начала редеть. Они доехали до Больничной – здесь дорога кончалась, и они все выбрались из повозки, смеясь и благодаря Киллера за славную поездку.
Они стояли высоко над городом, а перед ними лежал последний подъем на гору, и Джерри показал ей на низкое, светлое здание Больницы.
– Собственно, она никому не нужна, если не считать нескольких безумцев вроде Киллера – у него тут вообще постоянное место, но исцеление – дело нескольких дней, здесь, так близко к Оракулу и средоточию магии. Здесь и докторов-то нет, только очаровательная пожилая пара, ухаживающая за пациентами.
Ариадна глубоко вдохнула ароматный воздух. Легкий ветер шевелил ее медовые волосы, вспыхивавшие на солнце.
– А теперь мы пойдем к Оракулу?
– Да… – откликнулся он. – Немного позже.
Свен взялся за вожжи и развернул повозку. Меранцы пожелали им удачи и потянулись с холма вслед за поскрипывающей повозкой, оставив на площадке Джерри, Киллера и четверых спасенных смертных. Киллер стоял в позе вернувшегося героя, сжимая в руке жезл; вид у него был при этом не очень убедительный. Джерри держал в руках свои шлем из кабаньих клыков.
Гиллис пребывал в неожиданно хорошем настроении, хотя казался здесь в своем изорванном костюме и сбившемся набок галстуке абсолютно чужим. Мейзи одной рукой цеплялась за мужа, а другой придерживала огромный ворох брюк и свитеров. Лицо у нее казалось расстроенным. Карло сутулился больше обыкновения, но переодеваться в свою обычную одежду не спешил.
– Ну что ж, пошли, побеседуем с вашим Оракулом! – возгласил Гиллис. – Мне кажется, я заслужил объяснений и извинений, а от вас я их вряд ли получу.
Джерри первым шагнул на лестницу. Ариадна взяла его за руку и с любопытством посмотрела на него.
– Ты не очень рвешься туда, правда? – спросила она.
Будь честным…
– Нет, Визит к Оракулу может оказаться тяжелым испытанием, – признался он. – А я наделал ошибок.
Они поднимались по пологой лестнице все выше и наконец вышли на широкую площадку на самой верхней точке Меры. В центре ее возвышалась каменная платформа, на которой стояло высокое кольцо из розовых гранитных блоков на таких же столбах – Стоунхендж. Внутри была пустота. Ариадна, как он подозревал, видела полированные колонны, Мейзи – красный кирпичный собор…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});