(4, 0, 23).
Он кладет свои ноги на меня, и я шутя говорю: - Это что за палки? Он: Это ноги человечьи. Я: А кто человек? Он: Ты, дядя Боря, Жан, портной... - перечисляет взрослых мужчин. Я: А мама? Он: Мама - тетя. - А ты? - Я детунчик. Вероятно, он назвал свои ноги "человечьими", играя. Спросил: "Кто животные?" - "Волк" (*во'лък*), лиса, медведь, лошадь, жеребенок" - "А еще?" - "Больше нет" - "А корова?" - "И корова, теленок". А вчера он говорил: "Жеребенок - это лошадь". "Мама, если бы я не родился, то моих рождений не было бы".
(4, 0, 24).
"Колет, колет, а где неизвестно", - повторяет несколько раз, сняв носок и осматривая ногу. Идет довольно сильный дождик. Женя сидит на окне и серьезно затыкает и оттыкает уши. Отокнув уши, говорит: "Сильный дождик", а опять заткнув: "А вот так тихий" и прибавляет: "А вот в Сивини-то разве утихнет: все такой же". Что это: выражение убеждения, что от затыкания ушей затихает поблизости дождь, или неудачная формулировка мысли об акустических переменах? Он просит еще каши. Я предлагаю ему кисель. Он: Это разве еда? - А что же? - Заедка. - А что такое еда? - Суп, каша. Жареное, хлеб. Ветчина. По-видимому, у него, действительно, "заедка" является особым "этапом" обеда, ужина, чая, так как он очень часто кончив есть, требует "назаедку".
(4, 0, 25).
Говорю ему о планах поездки на юг и упоминаю, что будем ловить рыбу в море. Он: "Рыба в реке, а не в море. В море только золотая рыбка. Она, может быть, будет говорить, мы ее и выпустим". Он слышал сказку о золотой рыбке.
(4, 0, 28).
Он льет воду из умывальника, и я говорю: "Не лей, а то вода дорогая". Он: "Ты не покупаешь воду, а цедишь из водопровода. А когда мы все выльем из водопровода, из речки что ли будем брать воду?"
(4, 0, 29).
Еще со двора кричал, что летает аэроплан. Придя домой, говорит: "А этот аэроплан не разбился. У этого счетчики были трезвые. Он все время летел. А у того счетчики (*щёччики*).
были пьяные". Спрашиваю: "А что такое трезвые?" Он: "Это вот отрезают из глины. Это вот делают из глины" - "А пьяные?" "Пьяный человек". Больше я ничего добиться не мог. Самый разговор, очевидно, возник потому, что в феврале разбился аэроплан, и тогда высказывалось предположение, что летчики были пьяны. Конечно, этот разговор велся не с ним.
(4, 0, 30).
Прибежал чрезвычайно довольный и рассказывает: "Я сейчас (*шьчя'с*).
провожал маму, от угла один шел. Пора уже мне одному ходить. Ни с кем. Один всю дорогу. Один хоть шел, а не падал. Чего (*чио'*) мне мучиться с большими ходить, я б один скорей приходил".
Он вообще стал страшным трусом и теперь совсем не выходит один со двора, тогда как в прошлое лето постоянно убегал играть на улицу. Боится теперь и гусей. Мы шли по улице, встретилась вторая партия гусей, он говорит: "Пойдем по той стороне. На этой стороне все гусей держат, не знай для чего". Потом начинает храбриться: "Когда я большой вырасту, гуси-то до меня не дотянутся. Я их не подпущу к сестричке. А если они подойдут, я их ногой". Вообще любит после испугов изображать себя храбрецом. Говорит неожиданно: "Гоголевская улица - черта, Введенская улица - черта". Я (не понимая): "Как?" Он: "Проведена полоска домами". Отмечу по памяти кое-что из поездки в Туапсе. Дорогой туда он капризничал и просился домой на вокзале в Пензе и во время пересадок, но когда усаживался в вагон, сразу приходил в хорошее настроение. Почти не будет преувеличением сказать, что почти всю дорогу он провел у окна. По целым часам смотрел, не отрываясь. Между прочим, он систематически наблюдал и констатировал: "Когда идет дым, поезд идет; когда нет, стоит". С тревогой и недоумением отмечались им малейшие отступления от этого: когда во время хода поезда он не видел дыма или дым начинал идти уже на стоянке. Тогда он старался найти объяснения. Море, кажется, не произвело на него большого впечатления. Он его побаивался. Предпочитал возиться в песке. В воду идти упирался, особенно когда был прибой.
(4, 2, 3).
Пенза. Спрашивает (не в первый раз): "Море до самого конца? Где небо кончается?" По-видимому, величина моря произвела большое впечатление. - У парохода труба больше, чем у паровоза? - Да. - Затем, чтоб на нее трудно было залезть? Неожиданно спрашивает: - Если б наш дом на горе стоял, то что ль (штоль).
было бы кривой?
(4, 2, 4).
Был разговор о представляющейся возможности найти квартиру около Марии Николаевны. В связи с этим он говорит: "Когда переедем близко к бабушке Мане, тогда на Московскую будет близко ходить. А то что далеко-то ходить". Он спрашивает меня, куда я иду. Я отвечаю: "В отдел" (ГубОНО).
Он: "Эт не твоя школа. Дедушку Сашу выгнали что ль (штоль).
из винотдела? Теперь эт твоя школа?" Очевидно, он отождествил "отдел" с "Финотделом", в котором служит дедушка Саша.
(4, 2, 13).
Сивинь. Спрашиваю: Ты кого любишь? - Папу, маму, бабушку, самого себя. - А дедушку? - Он не мой. - А чей же? - Толин. - Нет, он твой, настоящий. - А дедушка Павлов не настоящий? У меня три дедушки. - Кто? - В Пензе дедушка Саша. В Сивини. В Петрограде дедушка Павлов. Еще в январе я, показывая ему портрет Павлова, сказал, что это дедушка, живущий в Петрограде. Выйдя на крыльцо, Женя увидел туман и сказал об этом. Володя стал спорить, что это не туман, что это "туча". Женя горячо возражал: "Она внизу стоит, весь лес загораживает, это туман, я лучше знаю". Видит на гумне брошенный им цеп и говорит: "Все не соберусь Леночке цеп отдать".
(4, 2, 16).
Вера сплела ему венок, он надел его на голову и намеревается идти в дом: "Я там буду такой красавец". Володя объясняет, что Леночка "нагадила" во дворе. Женя спокойно замечает: "Это курица может нагадить, а Леночка может накакать". Володя старательно пилит ножом сук яблони, а Женя смотрит на него, не отводя глаз. Пилит несколько минут, а результат очень незначителен. Женя говорит: "И не заметим как перепе'лим". Но так и не перепилили. Дождевики он называет "кружки", очевидно, в отличие от грибов на ножках. Говорит *чисо'льник* - часовня; *чирвя'вый* - червивый.
(4, 2, 17).
Во время прогулки нашли незабудки. Когда ему сказали их название, он заметил: "Это значит, их не забудешь".
(4, 2, 18).
Просится в лес за грибами, я отказываюсь, говорю, что грибов нет. Он: "Да сегодня были дождичишки маленькие, сколько-нибудь найдем". Он знает, что грибы растут от дождя, и думает, что после каждого дождя грибы появляются немедленно и чем больше дождя, тем больше грибов. Так же твердо он усвоил, что сам растет от еды (это ему внушалось, чтобы лучше ел).
Это убеждение выражается по всяким поводам в виде частных суждений: "Я в вагоне каждую минуту курицу подъедал, я там скорей рос"; "Вот не буду есть совсем и останусь маленьким" (когда ему почему-нибудь не хочется быть большим); "Я больше ем, я скорей вырасту" и т.д. Записано на память. О Леночке: "Она меня не догонит, она почти совсем не ест".
(4, 2, 19).
"У меня сейчас две дуги. Завтра сделаешь две будет четыре?" Вообще счет в пределах четырех им усвоен; он правильно указывает количество при вычитании и сложении по одному без наличия перед глазами считаемых предметов. Но "пять знает еще слабо. Иногда указывает правильно, иногда неправильно. Когда хочет указать на значительное количество, то сразу одно за другим перечисляет несколько неизвестных ему чисел, например, шесть, десять, тридцать и т.д. При этом не всегда они расположены в порядке возрастания. "Я все-таки сделал гнездышко. Оно уж на дереве. Прилетит воробушек (*варо'бъшък*), сядет". Гнездышко из травы ему долго не удавалось.
(4, 2, 21).
Он очень любит играть в торговлю. Сейчас ходил в огород за маком и огурцами для "лавки". Вернувшись, говорит: *Ни нашо'л никако'ва тава'ру*. Я: "А что такое товар?" *Што' тако'йъ това'р, са'м штоль на зна'иш?* На вторичный вопрос: *Тава'р - та'к... Принес с огорода укроп и говорит: *Эт я ни на гря'тки укро'п-тъ сарва'л. Он та'к ф карто'шки ро'с, пра'вда?* Показывает один совсем желтый семенник укропа, а потом на другой, желтеющий, и говорит: *Э'т ста'ръй* (старый).
*а э'т старе'л*. Потом спрашивает: *Та'к са'м* (т.е. несеянный).
*расьтёт? Укро'п са'м расьтёт? А ро'ш* (рожь).
*сам?* "Рожь" у него мужского рода. Идем по тыквеннику, где не видно ни одной тыквы, и он говорит: "Правда, ни одной нет". Потом видит одну тыкву и говорит: "Впрочем, одна есть". Говорит о Леночке (в то время младшая из двоюродных братьев и сестер Жени, девочка одного года с небольшим): "Мы ее большей частью брызгаем".
(4, 2, 29).
Вдруг спрашивает: "Есть билетный татарин?". Я: "Что?" Он: "Который старые билеты покупает?. Куда же старые билеты деваются? Их в вокзал относят?" Указывая на стол в предбаннике, говорит: "В прошлом году этот столик там стоял (показывает на место перед окном).
И скамейки стояли. И ты писал". Действительно, все в прошлом году было так, как он говорит. Сегодня употребил выражение "на новое лето". Я: "А когда будет новое лето?" - "Через зиму".