Она ласкала мускулистую грудь Ранульфа, у него радостно кружилась голова, он весь пульсировал от желания обладать ею и больше не мог сдерживаться.
Моргана тянулась к нему, ждала его. Они растворились в своей любви, двигаясь и дыша как одно существо, и границы времени и пространства стирались вокруг них. Сначала они двигались медленно и ритмично, как будто восторженно пробуя свои ощущения, затем быстрее, и когда желание неистово закружило их в последнем безумном порыве, мир задрожал и взорвался сверкающими искрами.
Потом Ранульф прижимал ее к себе и целовал нежный рот. Его губы скользили по ее лицу, чувствительному изгибу шеи. Он раньше не осознавал, как был одинок, бесконечно одинок, пока не встретил ее. Ему казалось неизмеримо важным найти нужные слова, чтобы выразить, как она бесценна для него.
- Я никогда не думал, что мужчина может быть так удовлетворен, так счастлив. Вы воплощение всего, что должно быть в женщине, - прошептал он. - Всего, чего я желал, но о чем боялся даже мечтать.
Моргана пробежала пальцами по его растрепанным волосам.
- Если это сон, я надеюсь никогда не просыпаться; если это чары, моя любовь, пусть они никогда не рассеиваются.
Было еще совсем раннее утро, когда Ранульф выскользнул из постели, оставив спящую жену под шелковым одеялом. Он наклонился и поцеловал ее висок, затем тихо вышел из комнаты и отправился искать кузена, с которым собирался поехать на верховую прогулку. Его любимая серая собака, сторожившая всю ночь перед дверью хозяина, приветствовала его радостным визгом.
- Тихо, Гром, тихо, хороший мальчик. Гончая, подпрыгивая, поспешила за широко шагающим хозяином, безмерно довольным жизнью и судьбой. У лестничной площадки он встретил Десмонда.
- Отчего такая мрачность? Ты снова пытался ухаживать за Бронуин, и она прогнала тебя?
Отрицательно покачав головой, Десмонд посмотрел вниз - на зал, полный слуг и завтракающих хлебом и элем мужчин.
- Мы должны поговорить наедине, Ранульф. Пройдем в комнату отдыха.
Ранульф последовал за кузеном, собака не отставала. Ему и прежде случалось сотни раз видеть Десмонда сердитым, нетерпеливым, неистовым, но никогда еще тот не был таким мрачным и напряженным. Произошло что-то очень страшное.
- В чем дело? Ты похож на оленя, почуявшего опасность.
- Да, и очень серьезную. Помощник псаря, раненный вчера, мечется в бреду, псарь так болен, что не может встать с кровати, и обе собаки мертвы.
Ранульф был потрясен.
- Столбняк?
- Нет. И не бешенство. Они отравлены.
- Отравлены? Но чем?
- Бальзамом леди Морганы. Неужели ты ничего не видишь, Ранульф? Это дьявольский заговор. Тот бальзам предназначался тебе!
- Кому от этого выгода? Кто хочет отравить меня?
Десмонд отошел на несколько шагов, затем резко повернулся.
- Ты - могущественный лорд, а власть порождает врагов: озлобленный безумец, враг внутри стен замка, шпион лорда Линдси. - Он наклонился и ухватился за край стола. - Или женщина, желающая избавиться от нежеланного мужа!
Глаза Ранульфа вспыхнули яростью.
- Поосторожнее выбирай слова! Любой другой на твоем месте уже лежал бы с кинжалом в горле.
- Ты думаешь, я не обдумал все как следует? Выслушай меня… если только ты не околдован ее чарами настолько, что не можешь слышать то, что должен слышать.
- Хватит, говорю тебе! Деревенская знахарка могла отравить бальзам по какой-то своей причине. У тебя ничего нет против Морганы, кроме смехотворных подозрений.
- Ты ослеплен ее красотой, поражен ее чарами. Ты вступил в этот брак, испытывая серьезные сомнения, подтвердившиеся ее побегом в первую брачную ночь. И всего лишь через несколько дней ты рисковал жизнью ради той же самой женщины. Если это не чары, тогда я не знаю, что это.
Они стояли, свирепо глядя друг на друга, вены на их шеях вздулись, под кожей перекатывались желваки. Десмонд любой ценой, даже ценой собственной жизни, вознамерился спасти кузена. Ранульф был полон такой же решимости доказать его ужасную ошибку. Скрип двери заставил Ранульфа повернуться. Человек стоял в дверях, видимо, он слышал часть их разговора.
Ранульф нахмурился.
- В чем дело, Гарт?
Вошедший окинул рыцарей быстрым любопытным взглядом. В его руках было несколько клочков бумаги.
- Одна из горничных - по имени Мелва - нашла это. Выпало из вышивания леди Морганы во время уборки, милорд, и Мелва не знает, что с бумагами делать.
- Так проследи, чтобы их вернули леди Моргане.
Гарт замешкался, как будто не замечая напряжения в комнате.
- Я не умею читать, но рисунок на этой печати знаком мне. Я думаю, милорд, вы тоже захотите взглянуть.
Теперь Гарт полностью завладел вниманием обоих кузенов и упивался своей ролью в этой драме. По молчаливому приказу Ранульфа Гарт выступил вперед и подал ему бумаги. На болтавшейся печати ясно проступал крест хозяина замка Линдси. Ранульф внимательно взглянул на Гарта.
- Можешь идти. Никому ничего не говори.
- Как прикажете, милорд.
Когда Гарт ушел, Десмонд и Ранульф молча обменялись взглядами.
Ранульф разложил клочки на столе. Один, с подписью Линдси, бросился ему в глаза. Медленно, как в ужасном сне, он разгладил бумажки и приложил их одна к другой, словно картинку-загадку. Большой кусок неправильной формы с левой стороны письма отсутствовал, как и более мелкие в нескольких местах. Но оставалось достаточно, чтобы разобрать изобличающее послание:
«…леди Моргане мои нежнейшие приветствия…Новый брак необычайно Вас огорчает… любовь. Не бойтесь. Я избавлю Вас от сэра Ранульфа ради нашей любви. Вечно Ваш, Линдси».
Единственным звуком, прорезавшим тишину, был резкий вздох Десмонда, взглянувшего на послание через плечо Ранульфа.
- Так же вероломна, как прекрасна!… - прошипел он.
Ранульф будто не слышал. Когда он оторвал взгляд от письма, его лицо было бледным и суровым, глаза - холодными и твердыми, как гранит.
- Никому ни слова. Возьми Седрика, и скачите в деревню. Найдите старуху и привезите ее ко мне.
Десмонд выпрямился, внимательно вглядываясь в лицо кузена. Когда-то на севере во время боя он получил оглушающий удар по шлему и оцепенел. Он понимал, что ранен, но не чувствовал ничего несколько минут… пока боль не навалилась на него, сокрушая как каменная стена. Похоже, что Ранульф испытывает сейчас нечто подобное. В нем было не больше жизни, чем в каменном истукане.
Десмонд хотел сказать что-нибудь, чтобы увидеть знакомый блеск в глазах друга.
- Ранульф?
Казалось, Ранульф удивился, обнаружив в комнате Десмонда. Собака скулила, но никто не обращал на нее внимания. Ранульф подошел к окну.