Читать интересную книгу Последняя империя. Книга первая - Евгений Сартинов

— Есть! — крикнул Семен, выкидывая наружу объемный мешок.

— Хорошо, уходим! — скомандовал Круглов.

Напоследок Вадик бросил в кузов лист бумаги с надписью: «Смерть чеченцам!» и эмблемой «Центра» — скрещенными саблями. За это время мимо них не проехало ни одного автомобиля, это еще две машины Круглова перекрыли дорогу с обеих сторон. Все четверо боевиков «Центра» были одеты в камуфляж с шевронами СОБРа на рукаве, в черных масках, с автоматами в руках. Они продержали автомобильный поток семь минут, просто и солидно аргументируя свои действия.

— Идет спецоперация, подождите немного. О, слышите! — мнимый собровец ткнул короткоствольным «Кедром» в сторону выстрелов. — Не стоит соваться под пули.

Оставив на месте бойни свой фирменный знак, Круглов не прогадал. Особых проблем при возвращении у них не было, хотя по рации они и слышали приказы милицейского начальства о плане «Перехват».

Наиболее засветившуюся «пятерку» они оставили на платной стоянке в ближайшем городе и до Москвы добирались уже поездом. А мешок с долларами благополучно доехал до первопрестольной в «Вольво».

С такими деньгами можно было начинать большую охоту. Через неделю у подъезда своего дома пулей снайпера был убит депутат Государственной Думы Корешков, главный лоббист чеченских мафиози в нижней палате. Сотрудничать с ними он начал давно, еще в пору пребывания во власти в девяносто пятом году. Именно с помощью Корешкова, тогда федерального министра, чеченцы смогли избежать полного разгрома. Документы о связях Корешкова с Ичкерией Круглов послал все той же газете, соорудившей по этому поводу грандиозную статью.

Еще через неделю на охоте был расстрелян Имран Алакбеков, двадцатисемилетний вице-президент крупного московского банка. Вместе с ними погибли три охранника и шофер. Но это была последняя удача «Центра».

* * *

Всех подвел Вадик Арефьев. Парень почувствовал себя неуязвимым и самым хитрым на этой планете. Два бывших контрразведчика из охранного кооператива «Геркулес» засекли его, когда он устанавливал жучки на машине видного чеченского босса. Не помогло даже то, что на Арефьеве в этот момент была форма работника заправочной станции. Когда две «Волги» зажали его «жигуленок» на подмосковном шоссе, Вадик успел расстрелять пол-обоймы, прежде чем его изрешетили из трех стволов.

Вадик не был профессионалом в деле шпионажа и слежки. Просто веселый парень, бывший десантник, для которого жизнь на гражданке казалось слишком пресной без приключений. Из множества его недостатков основным оказалась плохая память. В записной книжке Вадика следователи нашли телефоны всех остальных членов группы. Их взяли в течение суток, на свободе остался лишь один Павловский, его телефон Вадик помнил наизусть. Никто из четырнадцати человек полковника не выдал, так что следствие не нашло ни денег, ни оружия.

Произошло это в первой декаде июня, а через три дня в коридоре Бутырской тюрьмы произошел краткий диалог двух надзирателей. Тот, что постарше, рыхлый, вечно жующий прапорщик Дымчук тихо сказал своему сменщику, более молодому коллеге Ерзикову:

— Переведешь этого, новенького, в сорок пятую.

— Круглова? — переспросил тот.

— Да.

— Чего это? — удивился тот.

— Чего-чего, надо, — отрезал прапорщик, сунул в руку Ерзикову несколько компактно сложенных бумажек и ушел отдыхать. Пять сотенных бумажек убедили надзирателя больше не задавать глупых вопросы. Сорок пятая камера считалась пресс-хатой. Сидели там самые отъявленные, «ссученные» душегубы. Если надо было кого-то сломать морально или просто убить, обращались к ним, благо стоило это недорого, вполне хватало нескольких пачек чая.

В ту же ночь Круглов был задушен. Еще через неделю в сорок пятую уже сам Дымчук провел Валерия Григорьева, первого заместителя Круглова. Невысокий, плотного сложения капитан-разведчик прошел и Афганистан и Чечню девяносто пятого. Именно он командовал расстрелом денежного каравана чеченцев.

Утром прапорщик, безмятежно насвистывая, открыл «кормушку» и крикнул:

— Сорок пятая, подъем! На поверку.

В ответ ему не донеслось ни звука. Дымчук крикнул еще два раза, потом позвал на помощь соседа и, бормоча ругательства, открыл дверь. К его изумлению, никто из семи старожилов пресс-хаты не подавал признаков жизни. Все они лежали на нарах и на полу, изуродованные до неузнаваемости. Лишь в самом углу, на нижних нарах под окном, прапорщик обнаружил безмятежно спящего новичка.

— Подъем, сука! — закричал Дымчук, жиганув дубинкой по спине наглеца. Тот не стал возмущаться, а быстро соскользнул на пол и, позевывая, объяснил надзирателю:

— Извините, товарищ прапорщик, заспал. Эти козлы всю ночь спать не давали, чего они не поделили, понять не могу. Эх и лупцевались, как с ума сошли. Под утро только заснул.

Дымчук задыхался от злобы. Деньги за этого парня он уже получил, Малик будет очень недоволен, когда узнает, что доллары ушли впустую.

«Пристрелить его как оказавшего сопротивление?..» — Мысли прапорщика прервал крик его напарника:

— Витек, по радио такое передают! В Кремле стрельба...

* * *

Через неделю Григорьева вызвали на очередной допрос. К удивлению капитана, собеседником его в этот раз был человек лет пятидесяти, представившийся полковником ФСБ.

— Моя фамилия Луценко. По долгу службы я занимался примерно тем же, чем и вы в своем «Центре», только законными методами. Ваш руководитель, Круглов, к сожалению, погиб, мы еще выясним, при каких обстоятельствах это произошло...

Григорьев напрягся. Про смерть капитана он не знал. А полковник продолжал:

— Нас интересует прежде всего этот список. Мы составляли что-то похожее, но ваш реестр гораздо подробнее.

Луценко выложил перед Григорьевым знакомый ему список потенциальных жертв «Центра».

— Тут удивляют некоторые фамилии, не объясните мотивировку включения их в этот скорбный перечень?

Григорьев усмехнулся.

— А что я буду иметь за подобную откровенность?

— А вы непременно хотите что-то такое получить?

— Конечно.

— Например?

— Свободу.

Полковник улыбнулся, с видимым недоумением приподняв левую бровь.

— Да, методы вашего"Центра" всегда отличались редким нахальством. И вы рассчитываете получить эту самую свободу?

— Непременно. Иначе нам не о чем говорить.

Тогда Луценко со вздохом достал из папки лист бумаги и протянул его капитану:

— Я, честно говоря, не одобряю ваших методов. Но новое руководство страны и мое непосредственное начальство имеет другое мнение. Это приказ о вашем освобождении. Также мы отпускаем и всех остальных членов вашей группы. Более того, вам предлагается в полном составе вступить во вновь создаваемую спецгруппу по борьбе с сепаратистами непосредственно в столице. Полномочия у вас будут огромными, методы... — полковник поморщился, — такими же, как практиковал ваш «Центр». Проще говоря вам дается карт-бланш на убийство.

Григорьев быстро пробежал глазами короткий текст бумаги и удолетворенно кивнул головой.

— Хорошо, я согласен.

— У вас тут есть что забрать? Личные вещи, может, еще какие пожелания будут?

— Пожелания? Пожалуй, будут. Вызовите сюда моего надзирателя.

Через десять минут в камеру вошел Дымчук. Покосившись на стоящего на вытяжку перед столом заключенного, он поднес к мятой фуражке свою пухлую руку.

— Товарищ полковник, прапорщик Дымчук по вашему приказанию...

Григорьев не дал ему докончить рапорт. Коротко ударив локтем по объемному животу надзирателя, он заставил того с хрипом нагнуться вперед, а затем ударом ребра ладони перебил ему шейные позвонки. Разведя руками, он прокомментировал все происшедшее для ошеломленного Луценко:

— Ну что ж, я уже начал работать.

* * *

Вскоре конвейер смерти заработал бесперебойно. Операцию назвали «Большая охота». Чеченцы гибли один за одним, умирали от неожиданных инфарктов и инсультов, разбивались в автокатастрофах и тонули в личных бассейнах. Попутно были уничтожены несколько служителей ислама в Башкирии и Татарстане, откровенно поддерживавшие ваххабитов. Стальная рука отдела «Ноль» при ФСБ не щадила и русских, чиновников и военных, помогавших сепаратистам в прошлом и настоящем. Еще до передела страны на генерал-губернаторства, в августе, прошла «большая охота» и на Северном Кавказе. Три десятка ингушских, осетинских и прочих горских лидеров, помышлявших об отделении от России, неожиданно погибли в самолете, летевшем в столицу на фестиваль народов Кавказа. Вместе с ними разбился экипаж самолета и детский хореографический ансамбль, но это были неминуемые щепки «большой рубки леса».

Подобным же образом были ликвидированы вожаки Абхазии. Их самолет разбился, когда они возвращались с визитом из Москвы. Силы ООН были выведены, и Грузия снова взяла под контроль автономную республику. По договоренности за оказанную при этом со стороны России помощь грузинский президент ликвидировал на территории Абхазии все тренировочные лагеря российских сепаратистов и сохранил российские военные базы.