ВЛАДИМИР. Тогда вперед. (Таращится.) Оля, схорони меня в отцову могилу. (Изо всех сил таращится.) Допекла ты меня, как Натали в конце концов Пушкина. Кстати – допекла – это дожарила. Мы тоже когда-то были людоеды. Мы же говорим – ты мне голову проел! Плешь прогрыз. Все древние дела остаются в пословицах. Они его съели с потрохами, его сожрали на работе. Или: ты мне все кишки проела с этой продажей квартиры и с нашим разводом. Ты у меня в печенках сидишь. Ты как все, людоедка… Я думал, ты у меня единственная, самая лучшая… Я же все время сравниваю в твою пользу! Тебе одной от меня ничего не нужно. Ну все, пока. (Таращится.) О, вот оно. Сколько времени? Я должен знать точно. И какой день недели, когда я умер.
ОЛЬГА. Да прими таблетку! Слышишь? Я давно прощаю.
ВЛАДИМИР. Да кто ты такая меня прощать? Если ты замуж идешь? Смотри, тоже у них станешь кукушкой. Кукушка – это снайпер по-ихнему. Иди, бей своих. Давно пора.
ОЛЬГА. Дурак старый.
ВЛАДИМИР. Дура старая. (Берет таблетку, принимает ее, запивает.) Наденешь белые колготки… У них все кукушки в белых колготках.
Крики, грохот, выстрелы, взрывы.
СЕРЕЖА (входя). Уда! Додила! Боя додила!
СТАРУШКА (входя, считает взрывы). Раз, два, три… У нас родился мальчик!
СЕРЕЖА. А як же! Гамигадзе родился!
ВЛАДИМИР. У вас фамилия такая?
СЕРЕЖА. Нет. Но он с голыбели гамигадзе герой Долдой!
ВЛАДИМИР. Долдой?
СЕРЕЖА. Лев Долдой. Яздая боляда. В голязгу дол и божёл.
ВЛАДИМИР. Вот не понял.
СЕРЕЖА. В коляску тол и пошел! Три новых сына погибли как герои в колясках, теперь пришел на смену новый, сын милиционеров!
СТАРУШКА. Любо, любо! Если бы было два взрыва, то означает девочка. Поше, поше, о коспоти! А три взрыва, то пацан.
ВЛАДИМИР. Поздравляем!
ОЛЬГА. Слава богу!
СТАРУШКА. Когда придеть кончина века, все царства возмутятся, все страдания боятся, им явился престол давыта нова, у тамы давыта буде страх великай…
СЕРЕЖА. Так, вот вам подушку! Храните ее! Беречь от огня. Не встряхивать. Не нажмать сильно. Не выкидывать! Она с дистанционным управлением. Если подушку положишь, взорвем тебя. Если муж до тебя коснется, взорвем вас обоих вместе. Взрыв локальный, разносит только головы.
МУХМУТЬЕВНА. Ну что, честным пирком да за свадебку! Женятся рабы Божии Сережа и как тебя? Как тебя величают? Рабу Божию?
Гремит музыка. Ольга стоит, держа подушку на отлете.
ВЛАДИМИР. Оля, надо вызвать милицию!
МУХМУТЬЕВНА. Анжелка!
С балкона спускается женщина в серебристом платье с красной лентой через плечо, в руке журнал.
Ольга ее звать. Венчаются рабы Божии Сергей и Ольга! Запиши их.
ВЛАДИМИР. Она замужем!
МУХМУТЬЕВНА. Жена мужа любила, в тюрьме место купила. Там в той суме у меня журнал записи разводов. Анжелка, достань. Нет, это запись смертей. Вон та. Тебя как звать? Владимир его величают. Пиши: разводятся рабы Божии Владимир и Ольга. И вон этот журнал доставай. Прописывается раб Божий Сергей к рабе Божьей Ольге!
ВЛАДИМИР. Это что же такое!
МУХМУТЬЕВНА. Веди ее в ту комнату. Дважды жена мила бывает, когда в дом ведут и когда вон понесут! Свадьба!
Через балкон входят люди с верхнего этажа. Водят хоровод. Звонок. Сережа вводит МАШКУ. Это огромная женщина. На плече ее футляр от теннисной ракетки.
МАШКА. Ма, па! Представляете! Мой муж мне велел убираться к одной матери. А то он меня закажет закатать в асфальт на Ново-Рижском шоссе, имейте в виду. Так что как увидите лежачего полицейского, то это буду я. А это кто?
ВЛАДИМИР. Еще какие новости!
ОЛЬГА. Это террористы. Не обращай на них внимания. Я заложница. Какой ужас, этот твой Степан! Я тебя предупреждала же! Он мне никогда не нравился!
МАШКА (не слушая, машет рукой). Так что я к вам приехала жить. Я хотела на дачу перебраться, вещи собрала (потрясает мешками), поехала, а он меня догнал на «мерседесе», встал поперек, открыл мою машину, отнял сумку и уехал. А в сумке все ключи: от квартиры, от вашей квартиры, от дачи и от дома на Рублевке. У него новая жена. Еще со мной не разошелся, а уже с этой катается. Я говорю ему, кричу ему, Степан, ты богатый человек, что ж ты такой жадный, все гребешь! Ключи от машины у меня отобрал!
ОЛЬГА. У него же три завода в Китае! Ну как так можно! Нет, ты разводись с ним, по решению суда твоя будет половина нажитого имущества! Я ходила в юридическую консультацию. Мы с отцом разводимся, так что…
МАШКА. Еще какие глупости, вы с отцом разводитесь! Еще мне этого не хватало. Я ведь беременна! Ребенку не так нужен отец, как дед и бабка.
ВЛАДИМИР. А, Степан, мы его знаем, он у тебя ребенка выкрадет.
МАШКА. Я со Степаном уже год не живу. Нет, это будет ребенок от одного наркодельца. Но он сейчас умирает. Передоз.
ОЛЬГА. Кошмар.
ВЛАДИМИР. Ты вообще… Тебя тому учили? Вяжешься с какой-то сволотой всегда! Девочка из интеллигентной семьи!
ОЛЬГА. Говорили мы, Степан человек взрывной, не водись с ним. Как он бутылку об пол хлопнул! Когда ты стала его уговаривать не пить на свадьбе! Я помню! Он неотесанный человек!
МАШКА. Мам! Как я по тебе соскучилась! (Хочет ее обнять.)
ОЛЬГА. Не прикасайся ко мне, я шахидка на дистанционном управлении. Они меня взорвут сразу же.
МАШКА. Да я их раньше замочу! (Достает револьвер.)
МУХМУТЬЕВНА. Сережа, ты на этой тоже женишься! Вот соколиха так соколиха! Анжелка, запиши ее в книгу разводов, а потом в свадебную книгу.
ОЛЬГА. У нас так нельзя. Жениться сразу на двоих.
МУХМУТЬЕВНА. Если нельзя, но очень хочется, то можно. У нее там два журнала для записей.
ОЛЬГА. Она же замужем!
МУХМУТЬЕВНА. Ну и хорошо! У такой женщины и три мужа может быть! Она всех прокормит!
ВЛАДИМИР. Послушайте, имейте разум: Машка замужем за небольшим олигархом. Он, правда, жадный, но если вы его взорвете, то Машка унаследует все его заводы и конец газовой трубы. Вот тогда вы ее и возьмете замуж.
МАШКА. Хрен.
МУХМУТЬЕВНА. Адрес давайте, сделаем. Зовут Степан?
МАШКА. Хрен вам. Пап, ты че? (Наставляет равольвер на Мухмутьевну.)
МУХМУТЬЕВНА. Если будешь тут пушкой трясти, мы твою мать взорвем локально. В районе левого виска.
МАШКА. Хрен вы ее взорвете.
Выхватывает автомат.
Ложись, руки за голову! Я кому сказала!
МУХМУТЬЕВНА. Тебе же добра хотят. О! Девка спесива, не скажет спасибо.
МАШКА. Ложись! (Стреляет в потолок, оттуда начинает литься вода.)
МУХМУТЬЕВНА. Не спеши жить, смерть придет, скажешь «рано»!
Ложатся на пол. Ольга с удовольствием кладет свою подушку на спину Мухмутьевне.
ВЛАДИМИР. Оля, иди сюда. (Берет ее за руку.)
Появляется ДАМА В БЕЛОМ.
ДАМА В БЕЛОМ. Вова, там было не заперто. (Подходит к нему, крепко целует его.) О, что это у вас?
ВЛАДИМИР. Это у нас свадьба.
ДАМА В БЕЛОМ. А что лежат?
ВЛАДИМИР. Это такой новый ритуал.
ДАМА В БЕЛОМ. Напились?
ВЛАДИМИР. Вроде того.
ДАМА В БЕЛОМ. Ты у меня пить не будешь ни грамма. Даже на нашей свадьбе. Нам надо беречь здоровье для другого, да, малыш? Кстати, там внизу в машине ждет мой сын с девушкой, ты поедешь ко мне, а они пока поживут в твоей комнате, ладушки?
МАШКА. Это кто?
ДАМА В БЕЛОМ. А это что за чума?
МАШКА (наставляет на нее автомат). Ложись.
ОЛЬГА. Это террористы, а мы заложники. Ложитесь, ложитесь. Я вам очень советую.
ДАМА В БЕЛОМ. Я тогда лучше сыну позвоню. (Достает мобильник.)
МАШКА. Дай сюда телефончик. Ложись.
ДАМА В БЕЛОМ (ложась). Милиция! Убивают!
МАШКА. Я старший лейтенант, вам что? Наручники надеть при сопротивлении?
МУХМУТЬЕВНА. Сергей, таб у бедя в субге бдого. Дай ей.
МАШКА. Лежать. Это взятки при исполнении. Семь лет колонии строгого режима.
ВЛАДИМИР. Это террористы, Машка. Им пожизненное.
ОЛЬГА. Ну какие они террористы. Ремонт делают, подушками торгуют.
Звонок.
МАША. Да. Да. Да? Да. Ну еду. (Родителям.) Видите что… Степан с этой новой женой налетели на дерево, разбились в лепешку.
ОЛЬГА. Ну вот… Спешил очень.
ВЛАДИМИР. Царствие небесное.
Лежащие на полу затягивают поминальную молитву на непонятном языке, может быть и по-латыни.
МАШКА. Па, вот тебе автомат и револьвер, последи за этими, я пришлю из убойного отдела людей. Мне надо на место аварии.
МУХМУТЬЕВНА. Это я ему послала дерево на путь, прочла заговор на встречу. Тебе тоже прочту, если ты нас не отпустишь.