Мария Яковлевна накануне видела ее в толпе арестованных. Измученная, но несломленная маленькая седая женщина в плюшевом жакете шла с гордо поднятой головой.
Мария перебирала в памяти всех, кто бы мог ей помочь спасти Гелю, искала хоть малейшую зацепку. Ей уже приходилось бывать в подобных ситуациях. Дважды она спасала от верной смерти мужа - Иосифа Максимовича. Когда он работал в пекарне, была крайне мала выпечка. Полицаи догадались, что хлеб идет партизанам. Схватили Иосифа Максимовича, начали пытать. Мария Яковлевна собрала все, что было ценного в доме, и выкупила мужа у полицаев. Второй раз Иосифа Максимовича арестовали после того, как в поезде, где он был проводником, взорвалась цистерна с горючим. Взорвалась от магнитной мины, которую он сам же и поставил. И опять его выручила Мария...
Иосиф Максимович и Мария Яковлевна были очень храбрыми людьми. В первые же дни оккупации они, рискуя жизнью, сумели унести бюст Ленина, стоявший прежде на пьедестале у железнодорожных мастерских и сброшенный гитлеровцами на землю. Бюст вождя Иосиф Максимович и Мария Яковлевна бережно обернули бумагой и закопали у себя в огороде.
"Будь что будет, - решила Мария, - пойду к бургомистру, попробую перед ним похлопотать за Гелю". Кондратенко знала, что бургомистр на перепутье - то ли уходить к партизанам, то ли ждать сурового возмездия от Советской власти. Однако и он ничем не смог помочь...
Не сумели помочь и мы. Не успели...
Гитлеровцы жестоко пытали Елену Викентьевну. Но она упорно молчала. Ее били шомполами, жгли раскаленным железом, выкручивали руки... Мужественная разведчица перенесла страшные пытки, но никого не выдала. Не в силах больше терпеть нечеловеческие муки, Елена Викентьевна покончила с собой. 20 ноября Николай Гришин сообщил в Центр: "Подпольщица, информировавшая о гарнизоне и станции Осиповичи, Е. В. Лиходиевская, была арестована гестапо и сегодня покончила с собой".
Гибель Елены Викентьевны на некоторое время нарушила систему связи нашего отряда с осиповичскими подпольщиками. Но это длилось недолго. Несмотря на смертельный риск, обязанности связных взяли на себя другие патриоты.
Гитлеровцы применяли жестокие репрессии, стремясь запугать местное население, заставить его отказаться от помощи партизанам. Но ничто не приносило врагам желаемых результатов. Борьба продолжалась. На место погибших бойцов вставали новые...
Ждите гостей
В январе 1944 года мы получили важную радиограмму: "В Марьиной Горке приготовить квартиру для радистки, продумать доставку радиостанции и двух комплектов питания. Подобрать связных. Ждите гостей. Хозяин".
Сразу же после получения этой радиограммы я вызвал Чеклуева.
- Кому ты думаешь поручить это ответственное дело? - спросил я его.
Немного подумав, Саша ответил:
- Гонсевской. Она, как известно, успешно выполняла все наши поручения. Женщина безраздельно преданная Советской власти, умная, изворотливая. И к тому же у нее много знакомых в Марьиной Горке.
Я и сам думал поручить это дело Леокадии Александровне и очень обрадовался, что наши мнения совпали.
Примерно через две недели Чеклуев приехал в лагерь и сообщил, что все улажено, квартира есть.
- А как насчет связи с радисткой? - спросил Я его.
- На связь будет ходить только Гонсевская.
- Правильно. А когда радистка устроится в Марьиной Горке, то будет получать информацию непосредственно от Бондарика. Кроме хозяйки квартиры и Гонсевской, никто ничего не должен знать об этом деле.
- Даже из наших?
- Да, иначе нельзя.
Когда Саша уехал, я снова взял в руки текст радиограммы и задумался. "Ждите гостей". Что это будут за гости? Один из них, несомненно, радист, а кто другой или другие? Но и очередная радиограмма не дала ответа на этот вопрос. В ней сообщалось: "В ночь на 5 февраля ждите самолет. Хозяин".
Начало февраля 1944 года... Вот уже двадцать месяцев мы находимся на белорусской земле. Они не были для нас легкими, эти месяцы. Конечно, если бы мы спокойно отсиживались в своих хорошо оборудованных землянках, то не было бы трудностей, не было бы тяжелых потерь, которые отряд понес за это время, но мы выполняли свой долг и старались выполнить его с честью.
В летний зной, осеннюю грязь, в зимнюю стужу наши разведчики постоянно были на боевой вахте - верхом, на телегах, на санях, пешком, они кружили под Осиповичами, Марьиной Горкой, Талькой, Слуцком и Бобруйском, а затем, проделав путь в десятки километров, возвращались с разведданными на базу, отдыхали день-два и снова отправлялись в свои районы действий.
Не могла немецкая контрразведка не знать, с какой целью мелкие группы партизан появляются в населенных пунктах, расположенных в нескольких километрах от важных узлов коммуникаций. Чтобы пресечь эту деятельность, принявшую особый размах в последнее время, фашисты на партизанских тропах стали устраивать засады. Для этого не требовались крупные воинские подразделения, достаточно было одного-двух десятков хорошо обученных и вооруженных солдат, ведь наши группы связных, как правило, были небольшие, два-три человека. Это обстоятельство тоже, очевидно, хорошо было известно противнику.
Засад, которые устраивали немцы осенью и зимой 1943/44 года, было множество.
Костя Арлетинов и Лева Никольский на пути из-под Осиповичей обнаружили засаду под Репищами. Они развернули сани и сумели уйти, хотя гитлеровцы еще долго стреляли им вслед из винтовок и пулеметов. Напоролся на засаду и Саша Бычков с группой разведчиков. Но немцы, засевшие на опушке леса, слишком поздно открыли огонь, и сани вихрем пронеслись мимо. Лишь один из разведчиков получил при этом легкое ранение.
В совхозе "Велень" под Марьиной Горкой наша небольшая, но хорошо вооруженная группа во главе с Сашей Чеклуевым и Васей Смирновым также чуть-чуть не нарвалась на засаду. Саша Бычков, который оставался в охранении во дворе одного из деревенских домов, увидел свет горящих цигарок возле совхозного амбара в яблоневом саду, мимо которого они прошли десять минут назад. Об этом он тут же сообщил ребятам. Те бесшумно вышли из хаты и обходным путем двинулись к Дубровке. Из засады по ним ударили немецкие пулеметы. Наши залегли, ответили огнем из автоматов и, отстреливаясь, ушли. Преследовать немцы не стали. Очевидно, побоялись потерь.
Возвращаясь из-под Бобруйска, попал в засаду Тит Чупринский. Он сражался до последнего патрона, до последнего вздоха. Фашистам дорого пришлось заплатить за его смерть.
На пути из-под Тальки в Сутин погиб Георгий Шихалеев. Уходя от преследовавших его гитлеровцев, он в жестокий мороз провалился в занесенную снегом глубокую осушительную канаву на торфяниках. Шихалеев, человек сильный, выносливый, упорно боролся за свою жизнь. Он сумел выбраться из канавы и далеко ушел от нее, но одежда его постепенно схватилась ледяной коркой, и Георгий уже не смог двигаться. Его нашли на другой день утром в каких-то трехстах метрах от первых домов деревни Сутин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});