Читать интересную книгу Город тысячи богов (СИ) - Кожин Олег Игоревич

Я замер, настороженный, как заяц, учуявший лису. Только поэтому я почувствовал, как незримые костлявые пальцы, не проламывают, не разбивают, а осторожно сдирают мою защиту, слой за слоем. Это было что-то из арсенала Темных богов, маргиналов четвертого круга. Подлый прием, эффективный только когда жертва уже поражена ужасом, и остается лишь очистить ее от скорлупы защитных заклятий.

Разум заметался, пытаясь найти выход. Дьявол, а ведь это непросто, привыкать к отсутствию Луча! Без тренировок, без достойных противников я размяк, стал небрежным. Правда я все еще был омом первого порядка, и в битве опыт против опыта, умение против умения, по-прежнему мог удивить. Просто нужно было сделать нестандартный ход.

Я перестал впустую напрягать глаза. Вдох, выдох, очистить сознание, как на групповых занятиях с Учителем, целую жизнь назад. Не сразу, но я перестал следить за призрачными пальцами, что процарапывали мой последний Анкил. Стало так легко, что казалось, сними одежду, и улетишь в небо воздушным шаром. Проспект засветился, словно я смотрел сквозь очки ночного видения. Я потянулся во все стороны, выискивая источники тепла.

Он оказался совсем рядом, стоял, прислонясь к обесточенному фонарю. Он не двигался, хотя эхо шагов по-прежнему отражалось от стен. Я не различал лица, только красноватый силуэт грузного тела. Его я узнал без труда, и пока он лишал меня последнего слоя защиты, я с мстительным удовольствием швырнул в него Палицу Индры.

Фигуру отбросило на кованую скамейку. Оборона моего противника треснула и распалась. Кисельная тьма растеклась, вмиг утратив плотность. С ней улетучились посторонние звуки. Остались только неторопливый, целеустремленный топот тролля. Я открыл глаза, чтобы воочию увидеть Кирилла Геннадиевича Гладких, нашего Министра иностранных дел.

Габаритный, похожий на медведя в костюме, Гладких кряхтя встал на ноги. Копье Одина, брошенное мною на добивание, завязло в защите, не причинив ему вреда. Похоже, наш старик обвешался охранными амулетами, как новогодняя елка игрушками! Или кто-то сильный помогал ему. Скорее и то, и другое. В обычном состоянии Гладких не простоял бы против меня и пяти секунд.

какими судьбами кирилл геннадиевич

мысленно спросил я. Топот огромных каменных ног становился все ближе, а мы и без того наделали достаточно шума.

к чему эта пустая вежливость влад ты старше меня лет на тридцать а все пытаешься молодиться

Мы осторожно закружились, выискивая слабые места в обороне. Я украдкой сунул руку в карман и разломил две деревянные Эгиды, все, что нашлись в тумбочке. Усыпанное звездами ночное небо давало немного света, но теней от него хватало, чтобы в них скользили скрытые до поры враждебные сущности. Гладких не торопился, ему некуда было спешить, время работало на него. Стоило поторопиться, но все же я не удержался от вопроса.

значит это вы за всем этим стоите зачем вам это чего вам не хватало

Министр прекратил кружить. Принял нелепую боевую стойку – ноги чуть согнуты, левая рука вытянута вперед, правая занесена высоко за голову. Он напоминал борца с воображаемой шпагой в руке.

- Власть, дорогой мой Влад, она словно кокаин, - произнес он с улыбкой. – Сперва весело, и кажется, что свернешь горы. А потом оказывается, что этого недостаточно, и нужно больше, больше, еще больше… Нужно быть очень сильным, чтобы сказать – хватит. А я не очень сильный человек, Влад. Ну и, знаешь…

Он помотал в воздухе правой рукой, будто вкручивал лампочку.

-…мне это нравится!

Его слова прозвучали, как команда. Скрытые в тени сущности обрели плоть, рванулись ко мне, облекаясь в хищные гибкие, неуловимо рыбьи тела. К этому я был готов. Лук Феба бесшумно вздрогнул, и пронзенные стрелами света, тени развеялись черным вонючим дымом.

Это был риск, - приближающийся тролль ускорился, затопал сердито, - но риск оправданный. Обеспокоенная молчаливая громадина была совсем рядом, а это ограничивало не только меня, но и Гладких. Министр косился на тролля, что-то прикидывая в уме. Казалось, он мысленно общается с кем-то, но я не мог уловить передачу, как ни старался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Без перехода Гладких бросился в атаку. Невероятно проворный, он обрушил на меня камнепад ударов такой силы, что ими можно было заколачивать сваи. Странный это был бой. В молчании, под грохот титанических ног-колонн, без единого лишнего звука. Грузный в обычной жизни, в боевом режиме Гладких двигался молниеносно, и мне стоило большого труда уворачиваться, или встречать его кулаки плечами. Он не мог, никак не мог развить такую скорость. Все же свои пределы есть и у настроек. Огромное тело министра предназначалось для мощных, но относительно медленных атак. На таких оборотах его сухожилия и связки должны были в считанные секунды превратиться в лохмотья. Он же скакал, как заведенный, постепенно пробивая мои блоки, заставляя допускать глупые ошибки.

Долго продолжаться это не могло. Пудовый кулак прошел под моим локтем, и воткнулся мне в корпус, с хрустом ломая два нижних ребра. Секунда понадобилась, чтобы заглушить боль, и еще одна, чтобы запустить регенерацию, но этого хватило, чтобы Гладких окончательно сломил мое сопротивление. Я рухнул на мостовую, сцепив зубы, чтобы не заорать от боли. Казалось, в груди у меня дыра размером с лошадиную голову.

Гладких наступал неотвратимо, как танк. Только сейчас, сквозь белые вспышки боли в глазах, я заметил, как чудовищно изменился его облик. Кожа полопалась, не в силах сдерживать растущую плоть, скальп съехал далеко на затылок, глаза выкатились из орбит, стали молочно белыми. Алые трещины сочились сукровицей и гноем, лицевые кости с хрустом ломались, создавая новый лик, прожорливый и гнусный.

Я не глядя швырнул в наступающую тварь горсть атакующих артефактов. Распухший, водянистый, Гладких без труда отбил эту отчаянную атаку. Артефакты разлетелись в стороны, запрыгали под ногами бесполезными побрякушками. Не сработал ни один.

Трансформация завершилась, баснословно дорогой министерский костюм повис на покатых плечах драными лохмотьями. Рыхлые отечные лапы встали твердо. Над ними заколыхалось бледное рыбье брюхо, и даже сквозь грохот я расслышал голодное урчание бездонной утробы. Я приподнялся на локтях, инстинктивно пытаясь отползти подальше.

- Кто ты?! – выдохнул я, и вздрогнул, когда в моей голове громовым раскатом прокатился зловещий рык.

вы жрете меня

вы пьете меня

вы дышите мною

я в крови у каждого из вас

Этот голос мгновенно отразился во мне узнаванием. Я слышал его впервые, и все же я слышал его миллионы раз. Каждое действие, влекущее за собой изменение реальности, зовущееся магией, звучало его далеким эхом. Само это место разговаривало могучим ревом, в котором спаялись необузданный голод и безграничная мощь.

Щеки существа треснули, и широкая пасть разошлась от уха до уха. Мокрый черный язык прошелся по зубам, закровоточил. Я лежал, придавленный величием открывшейся мне сущности. Из-под толстых бородавчатых век на меня глядел сам Боград.

Подняться не вышло. Тварь, с невероятной для своих размеров быстротой, сбила меня с ног, и мы покатились, молотя друг друга кулаками. Воняющая гнильем студенистая гора мяса навалилась на меня, выдавив воздух из легких. Я едва успел отдернуть голову, когда изуродованная морда по-змеиному резко нанесла смертоносный удар. Только поэтому крючья зубов вонзились в мое плечо, скрежеща по кости.

Усилием воли я погасил крик боли. Бывший министр навис надо мной, роняя изо рта капли крови. Вокруг гремело и скрежетало. Сильнейшие толчки болью отдавались в позвоночнике. Тролль шел уже совсем близко, а я едва мог шевелить руками. Ко мне склонилось зубастое рыло, клокоча изуродованной глоткой. Даже шепот, исторгнутый ею, перекатывался горным обвалом.

- Вы заражены мной. Мои споры сидят глубоко у вас внутри. Мне даже не нужно приказывать, только позвать тех, кто хочет вырваться из этой тюрьмы, а тех, кто против, я пожру, - прохрипело существо. – Знаешь, знаешь, что смешно?! Даже самые сильные и смелые из вас, до дрожи боятся обычных… зубов.