– Таков обычай. Это означает, что я всегда буду обеспечивать тебя всем необходимым. Кроме того, по обычаю я должен подарить тапочки членам твоего дома, поэтому я заказал пару и для Мемтаз.
Сара молча сидела, держа обувь в руках.
– Что ты ответишь на мое предложение? – спросил он.
Сара молчала.
– Конечно, ты по-прежнему вольна уехать в Америку, если это твой выбор, – негромко сказал он. – Но я прошу тебя остаться со мной здесь, в Бурсе, и стать моей женой.
Сара прикоснулась к его лицу, и он притянул ее к себе на колени.
– Разве ты можешь меня покинуть? – спросил он, нежно прижимая ее к себе. – Разве можешь, користа?
– Нет.
– Тогда почему ты молчишь?
– Это очень серьезное обещание! Я ведь тогда должна отказаться от своей прежней жизни. Я больше никогда не увижу свой дом, правда?
– Может, увидишь. Мы будем путешествовать.
– Но это еще не все, Халид.
– Слушаю тебя.
– Я не хочу быть пашаной.
– Боюсь, что в этом у тебя нет выбора.
– Но мне не нравится, когда передо мной кланяются и лебезят. Я с трудом это переносила, когда была икбал, а когда стану твоей женой…
– Я могу приказать всем на тебя плевать, если тебе это больше нравится, – сухо ответил Халид.
– Не смешно.
– Извини.
– А нельзя оставить все так, как было? – спросила Сара. – Я была счастлива! А ты разве нет?
– Тебе хочется жить в гареме в качестве наложницы?
– Наверное, нет.
– А, может, ты хочешь видеть, как я возьму себе в жены другую женщину? Рано или поздно придется это сделать, мне же нужен наследник.
– Если ты женишься на ком-то, я этого не вынесу, – тихо сказала она.
– Тогда у тебя нет выбора. Я хочу, чтобы ты стала моей женой и родила мне детей. Хочу, чтобы ты была матерью наследника.
При мысли о детях Халида у Сары все внутри затрепетало. На кого они будут похожи? Будут ли они такими же стройными, прекрасными, как их отец?
– О чем ты задумалась? – спросил он.
– О будущем.
– Я хочу, чтобы ты разделила его со мной, – настойчиво проговорил он.
– Когда я впервые тебя встретила, то не предполагала, что у нас может возникнуть подобный разговор, – призналась Сара.
– А я предполагал.
– Ты с первой минуты нашего знакомства захотел на мне жениться? – изумленно спросила она.
– Я знал, что ты послана мне судьбой.
– Мне кажется, я чувствовала то же самое, но не хотела себе в этом признаваться.
– Так ты отвечаешь «да»? – спросил он, прижимая ее руку к своей щеке.
– Да, Халид. Я выйду за тебя замуж.
Он прикоснулся губами к ее лбу.
– Я сразу же начну приготовления.
– Какие приготовления?
Халид улыбнулся:
– Паша должен устроить пышную свадьбу, чтобы моего наследника признала вся область, где я правлю.
– Расскажи, какой бывает церемония?
– Ты прибудешь во Дворец Орхидей под густой чадрой и в красном свадебном платье. Косем подведет тебя к свадебному трону, установленному на возвышении. Когда я приподниму чадру и увижу тебя, то брошу зрителям монеты в знак того, что принимаю тебя в качестве невесты.
– А почему ты должен меня принять?
– При браке простолюдинов жених часто не видит жены до самого дня свадьбы.
– Какой ужас! Не хочешь ли ты сказать, что жених может отвергнуть невесту, если ему не понравится, как она выглядит?
– Да.
– А у невесты такой возможности нет.
– Да.
– Дивный обычай! Что еще?
– Потом начнется пир, после которого тебя отведут ко мне в спальню твои родственники-мужчины. Поскольку их нет, то сопровождать тебя будут мои алебардщики.
– А потом?
– А потом ты ляжешь в мою постель у изножья в знак того, что я – твой господин, – ухмыльнулся он.
– Это мы пропустим. Что еще?
– Утром с балкона мы должны продемонстрировать окровавленную простыню, – спокойно заявил он.
Сара изумленно взглянула на него:
– С этим у нас возникнут некоторые трудности, – сказала она наконец.
Халид рассмеялся.
– Ты была невестой-девственницей, користа. Мы просто не дождались формальной церемонии.
– Твои подданные могут расценить это иначе.
– Они ничего не узнают. До меня к тебе не прикоснулся ни один мужчина, а это – главное.
– А как же быть с простынями?
– Зарежем цыпленка и его кровью вымажем постельное белье.
Сара замолчала, ужаснувшись.
– Надеюсь, ты пошутил, – с трудом прошептала она через минуту.
– Нет. Так часто делают. Девственницы теперь редко встречаются.
Сара закрыла глаза.
– Халид, скажи, что ты все это выдумал? – с надеждой попросила она.
– Не выдумал. Муж может отказаться от жены, если окровавленная простыня отсутствует.
– Это такое…
– Варварство? – подсказал Халид, наблюдая за ней.
– Знаю, тебе не нравится это слово.
– Но, думаю, что в какой-то степени именно это во мне и привлекает тебя, не так ли?
Сара взглянула на него, но ничего не ответила.
– Я не из тех, кого можно встретить на домашних вечерах с танцами и чаем, который устраивают Дочери Американского Обновления.
– Возрождения, – поправила его Сара.
– Какая разница! Ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду.
– А откуда ты знаешь про вечера с танцами и чаем? – спросила она.
– Я бывал на нескольких, пока учился в Оксфорде, – ответил он, преувеличенно вздыхая.
– И нашел их скучными?
– Я нашел их очень… западными. Масса болтовни и никакого действия.
– Представляю, какую ты вызывал реакцию, находясь за столом с сандвичами и бутербродами!
– Я вызывал любопытство. По-моему, некоторые из молодых леди ожидали, что я появлюсь с зажатым в зубах кинжалом.
– Или надеялись на это, – вполголоса добавила Сара.
– Что?
– Неважно. Когда будет церемония?
– Через три дня.
– Через три дня! У меня остается так мало времени!
– А зачем тебе время?
– Ну, я же должна подготовиться!
– И что для этого нужно, користа? – с улыбкой спросил Халид.
Сара задумалась. Действительно, приглашать на свадьбу ей некого, личных вещей, кроме тех, что находились во дворце, у нее не осталось.
– Мне нужно время, чтобы подумать об этом, – неубедительно ответила она.
– Понимаю. У невест всегда есть свои мечты. А о чем ты мечтаешь?
– Всегда быть с тобой, – мгновенно ответила Сара.
– Это я тебе гарантирую.
– Иметь красивых, храбрых и умных детей, как их отец, – добавила она.
Он ничего не ответил – только взял Сару за подбородок и легонько провел большим пальцем по ее губам. В слабо освещенной комнате его глаза горели необыкновенно ярко.
– И быть твоим лучшим другом, – закончила она.
– Ты и есть мой лучший друг, – признался Халид, и голос его дрогнул. Осторожно опустив Сару на ковер, он начал снимать с нее одеяние, над которым столько трудилась Мемтаз.