Очень быстро он понял, что каждый нейрон подобен человеку, у каждого есть свои привязанности, своя компания и свои пути передачи импульсов. В какой-то момент он пожалел, что рядом нет Бейрута. Тот наверняка разложил бы все по полочкам и написал бы программу, которая сама бы все просчитала, но у Дмитрия не было программы, была только бесконечная жажда спасти своего двойника. Наконец ему показалось, что он видит всю схему установившихся взаимосвязей. Светящиеся нити ползли от нейрона к нейрону, сплетаясь в мерцающие жгуты и распадаясь на множество отдельных подрагивающих веточек, они образовывали сложнейшую схему, замысловатый узор. Дальше – больше, сложнее, объемней.
Дмитрий вдруг подумал, что можно сделать еще один маленький шажок. И тут же увидел светящиеся нити в своей голове. Пытаясь совместить одну картинку с другой, он отправил в полученную схему тестовый сигнал и, проследив за его распространением, понял, что взаимодействие возможно.
Обрадованный результатом, он в какой-то момент забыл, что ПервоДим умирает, а начавшийся процесс омертвения тканей очень скоро затронет мозг. Смерть была рядом, а он любовался замысловатым узором. Он бы так и смотрел на мерцающую конструкцию, если бы небольшая часть ее вдруг не потухла на краткий миг, а когда вновь замерцала, стало понятно, что организм тратит последние крохи энергии.
Мозг ПервоДима отключался. Дмитрий попробовал подпитать его своей энергией и только сейчас понял, что созданная им схема живет независимо от его воли. Полупрозрачные, извивающиеся, словно живые жгутики, выходящие из его головы, удлиняясь, просачивались в умирающий мозг двойника.
Вглядываясь в мерцающую переплетенную форму, Дмитрий обнаружил, что растущие ветви сливаются, образуют новые связи и вырисовывают совершенно новый узор. Миллионы жгутиков-отростков тянулись от его головы к ПервоДиму и, проникая в его череп, образовывали необычайно-сложную фигуру, чем-то напоминающую маленькую копию Хронодендрида.
Сердце, замирая, стукнуло в последний раз, вытолкнуло черную отравленную кровь. Всё! Мерцающий остов больше не менял своей формы. Деревце резко изменило цвет. Вспыхнуло красным, слегка померкло и тут же порозовело, отслаиваясь от серых ветвей, оставшихся в мозге мертвеца. Как только Дмитрий шевельнул головой, розовая невесомая конструкция выскользнула из черепа ПервоДима, качнулась перед глазами и исчезла, словно впиталась в его лицо. Тяжело вздыхая, он прикрыл веки мертвому двойнику.
Сбоку послышался шорох. Это пришел в себя типчик с раздробленной кистью. Пошевелился, и тут же в коридоре загремели кованые каблуки.
«Успел оповестить своих, гад!» – решил Потёмкин, не дожидаясь, пока в комнату ввалятся вооруженные санитары, прыгнул за пределы «безумного» учреждения – подальше от колючек, врачей-убийц и сумасшедших военных. Прислушиваясь к своим ощущениям, он попытался почувствовать изменения, произошедшие с ним, после «считывания» своего второго «Я». Шумного присутствия, характерного для бойца, не было.
Глядя на мир, он с удивлением обнаружил, что все еще окружен едва заметным ореолом световых нитей самой причудливой формы. Длинные, едва заметные зеленоватые водоросли покачивались перед глазами, создавая вокруг его головы мерцающий ореол.
«ПервоДим, ты где? – воскликнул он, однако присутствия своего альтер эго не почувствовал. Зато натолкнулся на продолжение светящихся ветвей, видимых снаружи. Присмотревшись, он различил переплетение зеленоватых отростков прямо в мозгу, и тут же голову посетила неожиданная мысль: «Черт возьми, это же плейт!»
Маленькое зернышко, в несколько миллиметров, врастая в окружающие ткани мозга, почти растворилось в них, и если бы не сходящиеся к центру световые нити, Потемкин просто не заметил бы физическую структуру биоинтерфейса.
Разглядывая удивительную картину энергетических связей, Дмитрий взирал на бесконечно-сложный узор, заполняющий его череп. Миниатюрное деревце, прорастая в ткани мозга, переливалось теперь уже двуцветной радугой.
«А вот и ПервоДим, – улыбнулся он, присматриваясь к розовым пульсациям более тонких волокон. – Опять нас двое! Эх, был бы у меня такой напарник, когда я в программаторе висел!»
Мысль почему-то показалась ему очень важной, но обдумать ее Дмитрий не успел – помешал голос телохранителя, неожиданно возникший в его голове.
– Димыч, это ты?
Потемкин почувствовал едва заметное мерцание плейта. Светящиеся отростки, не замечая стенок черепа, высовывались наружу, и один из них, наиболее яркий, странным образом вытянулся, уходя прямо вглубь земли. Стоило ему сосредоточиться, как перед глазами возник четкий образ девчушки, прикованной к странному креслу.
Он смотрел на мир глазами Анатолия. Плейт отыскал мозговой интерфейс телохранителя, находящийся где-то глубоко в скале. Действительно, хоть через железную плиту, хоть через километровую толщу земли и камня.
Дмитрий определил местоположение друга, вздохнул: «Глубоко зарылись вояки». Прыгнув навстречу телохранителю, он мгновенно оказался в тесном душном помещении. Мелькнули вскинутые руки, громыхнул выстрел, погас свет. Где-то впереди, в темноте, кто-то учащенно и громко задышал, Дмитрий двинул кулаком перед собой. Вставшее на пути тело оказалось на удивление легким; ударяясь в железную плиту, со стоном сползло на пол.
В темноте засопели. Моргнув, он сместил зрение в инфракрасный диапазон и тут же увидел людей, упирающихся спинами в стену и тыкающих в пустоту перед собой большими пистолетами. Они были напуганы, и именно страх мог заставить их палить во все стороны. «Пострадают пленники, – решил Дмитрий и рванулся навстречу ближнему стрелку. Он хотел лишь выбить оружие, но в последний момент рука предательски отклонилась. Пальцы сжались в кулак, хрустнул кадык и человек, противно булькая, захрипел. Темноту озарила вспышка выстрела, раздался оглушающий грохот. Пуля завизжала, многократно рикошетя от металлической обшивки бункера.
Не раздумывая, Дмитрий шагнул вперед. В воздух взлетела нога, и второй вояка, обхватывая руками переломанную грудную клетку, с громким хрипом сломался пополам. Неожиданно включился яркий свет, пискнув, заревела противная сирена.
Дмитрий быстро разорвал ремни на руках и ногах Анатолия, переходя к соседнему креслу, заявил:
– Будем прыгать! Я с ней, ты за мной.
– Меняешься ты брат, однако, – покачал головой телохранитель, удивленно рассматривая корчащуюся на полу девушку. – Было время, когда над здоровенным попом едва не плакал. А сейчас женщину… Не слишком ли сурово?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});