Австрия? Смешно. Бисмарк и его весёлая компания костьми лягут, но не допустят и тени влияния англичан у себя на «заднем дворе». А вот Италия… Тут за потомками древних римлян, сейчас снедаемыми мечтами о былом величии, но не способными покамест на что-то действительно серьёзное, нужен глаз да глаз.
Остальные, так называемые игроки второго плана? Вроде как на них не было принято обращать особого внимания, но, как по мне, это большая ошибка. Голландия, Бельгия, Дания и прочие скандинавские страны. Постоянная бдительность, а заодно и осторожные попытки перенаправить основные интересы в те части земного шара. которые пока ещё не поделены между колониальными державами. Но и об этом стоит подумать самую малость попозже. Тогда, когда в Европе закончится война полноценная, а у нас под боком совершится падение оплота радиальных аболиционистов. А оно случится, достаточно посмотреть на Шермана. Генерал с неоднозначной, но солидной в глазах янки репутацией чуть ли не подпрыгивал, желая как можно скорее пинком под зад выкинуть из Белого Дома Ганнибала Гэмлина, чтобы потом… Интересно, кто станет последним президентом США, Грант или всё таки Шерман? Поживем — увидим.
Интерлюдия
Июль 1865, Австрийская империя, Прессбург.
Прессбург, он же Братислава — бывшая столица венгерских королей в тот период, когда Буда была захвачена турками. Город важный, город нужный. Этакие ворота в Венгрию, преграждающие туда путь. Ворота, которые австрийские войска утратили, откатившись к югу, даже не пытаясь принять там бой. Трусость? О нет, всего лишь разумные опасения оказаться меж двух огней. Очень уж жёстким был поступивший из Санкт-Петербурга ультиматум в защиту венгерских бунтовщиков. А игнорировать его, тем самым вызывая вторжение ещё и в Галицию русской армии… Нет, к такому император Франц-Иосиф и его военачальники вкупе с дипломатами не были готовы. Потому и были отведены войска. Оттого и располагались сейчас в Прессбурге как ставка прусского командования, так и представители венгерских повстанцев.
Пушки по сути уже своё сказали, пришла пора «гусиных перьев». Естественно, собственно гусиное оперение для письма уже давно не использовалось, но выражение то осталось. Ну а какая дипломатия в Пруссии да без Отто фон Бисмарка, этого воистину железного канцлера. Воистину, потому как помимо переносного значения данных слов. он зачастую и впрямь носил на себе немало железа. Тонкий, но достаточно прочный железный панцирь оберегал канцлера от возможных покушений. Проверялось на практике. Не в том смысле, что в Бисмарка ухитрились попасть, а панцирь выдержал. О нет, исключительно проверки на прочность. И револьверные пули этот самый панцирь и впрямь останавливал. А уж тут, пусть не совсем на линии фронта, но в околовоенной обстановке, канцлеру было чего опасаться. Врагов у него хватало как из числа разного рода социалистов и анархистов, так и тех, кто вроде как и был сторонником монархии, но в то же время оказался крайне недовольным разрывом с Австрией.
Бисмарк приехал в Прессбург полностью довольным тем, как прошла военная фаза противостояния с Австрией и её союзниками. Собранные военной разведкой доктора Штибера сведения позволили не только знать практически всё об армиях Австрии, но и разорвали связь австрийских войск с их союзниками. Саксония и вовсе оказалась в наипечальнейшем положении, ведь капитуляция отнюдь не малой армии королевства оказала деморализующее воздействие на баварские, баденские и иные части. Лишившихся немалой части боевого духа и разгромить легче. Или не разгромить, а просто заблокировать, не дать соединиться друг с другом и особенно с австрийцами. А уж разгром под Кенигсгрецем и последующий отход армии Бенедека ближе к Вене под влиянием случившегося в Венгрии и вовсе подвёл черту на прусско-австрийском театре военных действий.
Правда был ещё и Южный, итальянский, на котором дела у союзника Пруссии обстояли совсем печально. Итальянцев били, а потом, малость передохнув, колотили снова. С выдумкой или без особых затей, на суше или на море, целой армией или отдельными полками. Сразу становилось ясно, чЧто бледные тени древних римлян зря позапамятовали о том, что было совсем недавно, в той Австро-итало-французской войне, в которой они как бы победили. Только их вклад в ту самую победу… Достаточно сказать, что итальянских — точнее, тогда ещё сардинских — представителей даже на подписание Виллафранкского договора то пригласить не удосужились. Там всё решилось келейно между императорами Франции и Австрии, Наполеоном III и Францем-Иосифом. Показательная такая оплеуха сардинскому королю, мнящему о себе слишком много, а на деле мало что из себя представлявшему как на дипломатической, так и на военной аренах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Отто фон Бисмарк знал, на каких именно струнах итальянской души играть. Вроде как раньше они были всего лишь Сардинским королевством, а свернув под предлогом объединения Италии властелинов Пармы, Модены. Римини и прочих малых итальянских государств, уничтожив власть Папы над Папской областью, оставив ему лишь маленький Ватикан… Что сардинский, а ныне итальянский король, что его приближённые — они почувствовали вкус лёгких побед. Позабыли ту, настоящую войну, в которой показали себя… очень плохо показали. А за забывчивость принято платить. Много, дорого, иногда ещё и долго. Вот сейчас и шла та самая расплата.
Попытки осадить австрийские крепости у берегов По и несколько вглубь имперских земель войсками генерала Чалдини? Неудачный штурм одной из крепостей. Вялое топтание близ других и периодически получаемые удары со стороны австрийских войск, к слову, немногочисленных.
Удар в направлении Мантуи? Ещё хуже, поскольку генерала Ла Мармора поймали в неудачный момент, заставив принять бой на невыгодной позиции плюс пользуясь превосходством в артиллерии. Большие потери, отступление и преследующая отступающих армия под командованием эрцгерцога Альбрехта Габсбурга. Хорошо преследующая, стремящаяся по направлению к Милану, потеря которого была бы для Италии огромным позором.
Морские операции? У прусского канцлера — да и не у него одного — создалось впечатление, что итальянский флот и особенно командующий оным адмирал Карло ди Персано поставили перед собой целью превзойти сухопутные войска. Только вот не в лучшую сторону, а в плане ещё более громкого и сокрушительного поражения. Обладая едва ли не двукратным преимуществом в броненосных кораблях и числе нарезных орудий, он ухитрился проиграть в сражении у Лиссы. Да, стоило отметить, что австрийские адмиралы извлекли куда более правильные уроки из войны между Конфедерацией и США, а именно из единственного пока сражения броненосных кораблей в битве на Хэмптонском рейде. Отсюда и результат. Три потопленных и два сильно повреждённых броненосца с итальянской стороны против одного едва держащегося на воде и чудом сумевшего добраться до порта австрийского. Плюс два винтовых фрегата и канонерка против единственного затонувшего австрийского фрегата.
Разгром как он есть! И если бы не поражение под Кенигсгрецем и восстание в Венгрии — быть бы итальянской армии битой ещё не раз и не два. Однако… Понимая, что «лоскутная империя» рассыпается, Франц-Иосиф чуть ли не взмолился о перемирии, причём готов был на многое. чтобы только не довести ситуацию до того, что вслед за Венгрией восстанет и Чехия, и Хорватия.
Перемирие было заключено, настало время говорить и о мире. С кем? Со спешащим в Прессбург родственником императора Австрии, эрцгерцогом Альбрехтом Габсбургом — лучшим и доказавшим это звание полководцем Австрии. Может он на месте Бенедека и не смог бы выиграть сражение при Кенигсгреце, но… Репутацию то сохранил и даже преумножил, особенно на фоне императора, который показал себя — далеко не в первый раз — дурным политиком и неумелым стратегом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Именно это, хотя и не только, обсуждали неспешно прогуливающиеся в расположении одного из прусских полков кронпринц Пруссии Фридрих-Вильгельм и сам железный канцлер.
— Бойтесь данайцев, дары приносящих! — угрюмо процедил Бисмарк, чьё настроение резко переменилось, стоило вспомнить о делах венгерских. — Нам подарили большую проблему, которую и нужно решать, и решать не хочется. Две такие проблемы.