скорой не было, как выводить заложников из фентониловой комы они тоже не знали. Задохнулось много людей.
Калиновская задумалась.
— Пожалуй, я бы могла пообщаться со знакомыми врачами и химиками.
— Тогда жду ответа, как соловей лета! — я изобразил воздушный поцелуй и побежал дальше. Меня ждало ГРУ с Поляковым. Благо и отличный повод был. От смежников нам спустили идею нового “пластикового” автомата для спецназа. И мне надо было кровь из носа от нее отбояриться.
Глава 22
На самом деле 22-й ТКБ не был новым автоматом. Коробов сделал его еще в 62-м году, приемку он не прошел и о нем благополучно забыли. Но генерал Зорин был фанатом 22-го, имел несколько штук в тире в Солнечногорске. Причем созданные и по пистолетной схеме и булл-апы. Я с ними в свое время поигрался, пострелял. Для обычного спецназа он не подходил от слова совсем — непрактичный, с плохой кучностью и надежностью. Последнее было наиболее критично. Кувыркнулся с автоматом за спиной по камням — пластик “поехал” и все.
Нам он тоже не подходил — меня бесил сильно смещенный назад центр тяжести и магазин подмышкой. Попробуй быстро поменяй… Нет, Скорпионам пока замены видно не было, разве что с появлением АКСу со складным прикладом можно будет перевооружить Гром. Но лишний раз светиться со своими идеями я не хотел — и так о мне везде ходят такие слухи, что хоть стой, хоть падай. Того и гляди, попаду под тотальную служебную проверку. Это не персональное дело — вывернут наизнанку.
ГРУшники сидели рядом со старым зданием Генштаба — на Фрунзе. Я прошел два поста, добрался до приемной Ивашутина. Тут было плотно, пришлось ждать. Народ, поглядывая на меня, обсуждал планы по переезду — всем надоело ютится по разным зданиям в Москве, уже почти закончилось строительство знаменитой Стекляшки-Аквариума на Хорошевском шоссе. И тут меня “ударило” второй раз. Аквариум! Я же читал книжку Суворова. Который вовсе не Суворов, а Резун и сейчас как раз служит в ГРУ. Сбежит к англичанам в 80-х. И нагадит так, что ни один перебежчик так не сумеет. Напишет знаменитый Ледокол. Мол, это Сталин готовил нападение на Гитлера и Европу. Ага, танки на колесном ходу… Помнится в 90-е годы эта ерунда так запала в душу интеллигенции, что идеи Резуна даже в школе пытались преподавать. И как известно, если плюнуть в историю, особенно в вопросе Великой победы, то история так плюнет в ответ — не отмоешься потом. Вот он самый настоящий подрыв скреп, которые соединяют людей в общество и делают из народа граждан.
А список все растет и растет. Только в ГРУ уже два серьезных предателя намечаются. А еще в Комитете было полно перебежчиков, да и весь госаппарат — бери и чисти. Если не агент влияния, так точно “полезный идиот”.
Наконец, очередь дошла до меня, секретарь запустил в кабинет к Ивашутину. Тот пожал руку, принял служебку, кивнул на стул рядом. Погрузился в чтение. А я рассматривал Железного Феликса над головой генерала. Иво рассказывал, что железным его назвали вовсе не за характер. И “несгибаемая воля” Дзержинского тоже не при чем. Дело было в том, что первым местом размещения чекистов в Москве было здание бывшего общества страхования «Якорь». Руководителю ЧК выделили просторный кабинет с огромным железным сейфом. И в открытую форточку этого кабинета какой-то контрреволюционер бросил гранату. Феликс молниеносно среагировал и за несколько секунд успел выскочить из-за письменного стола и залезть в сейф. Граната взорвалась, все посекло осколками. Каково же было удивление прибежавших сотрудников ЧК, когда Дзержинский невозмутимо вылез из сейфа. Живой и невредимый. После этого его начали называть “железным”.
Я опустил глаза и увидел, что Ивашутин разглядывает меня, как я только что разглядывал портрет с чекистом.
— Ну давай, рассказывай свои приключения. Весь ЦК гудит, меня Гречко про тебя расспрашивал.
— А со служебкой что?
— Не волнуйся, снимем с тебя этот ТКБ. Странно, что он вообще всплыл.
Я пожал плечами, рассказал свою эпопею в Штатах. Лонг-Айленд, Гувер и далее по списку.
— Резидентура в Нью-Йорке и нам бы не помешала — Ивашутин забарабанил пальцами по столу, закурил сигарету. Раздался звонок телефона с гербом СССР. Вертушка.
— Мне выйти?
Генерал отмахнулся — Сиди.
Поднял трубку, поздоровался. Начал слушать своего визави, поддакивая и поглядывая на меня. Вот зуб даю, про меня говорят.
— Даже так? — Ивашутин покачал головой, произнес — Он как раз у меня сейчас. Конечно, дадим свои соображения.
Генерал повесил трубку, затушил сигарету в пепельнице.
— Ну что, Орлов, доигрался?
— Все так плохо?
— По твоему вопросу будет отдельный пункт на заседании Политбюро. Уже Брежнева ввели в курс дела.
— Поступило значит, предложение от американцев?
— Поступило. Нашего посла дергали в Госдеп.
Ясненько. В ГРУ узнают все самые первые. ПГУшников делают как детей. Авторитета больше, достижений на ниве шпионажа тоже. Да и в звании Ивашутин выше, чем Андропов. А Зорин мне рассказывал, что начинал Петр Иванович слесарем, в армии служил летчиком, потом перешел работать в органы госбезопасности. Поэтому и Дзержинский до сих пор на стене висит.
— Что посоветуете? — решился я польстить генералу
— Конечно, ехать — покивал Ивашутин — Нью-Йорк — главный финансовый центр даже не Штатов, а всего западного мира. Многие политические решения принимаются там. Опять же ООН. В нашей резидентуре тамошней — всего шесть человек. Если нам удастся инфильтрировать через твой новый отряд хотя еще десяток другой сотрудников — это уже победа. Но имей в виду. На Политбюро будет бойня. Андропов тебя поддержит, но Громыко будет топить — мимо него все прошло. Да и Цинев говорят, имеет на тебя зуб. Уверен, что Второе главное управление отпишется по тебе мама не горюй. Татуировка это твоя глупая, несанкционированные контакты с американцами, фотографии в газетах… Ну да ничего. Мы своих не бросаем, поможем. У тебя в активе Прага, Гром… Леонид Ильич тебя знает, запомнил по той истории у Боровицких ворот — Ивашутин хохотнул — Я сейчас распоряжусь подготовить справку — у нас сразу все Брежневу на стол ложится.
Целый час мы обсуждали планы по созданию отряда международного спецназа. Генерал дал массу дельных советов, пообещал приставить куратора от ГРУ. Я очень надеялся, что это будет Поляков — но увы, американский отдел возглавлял полковник Гурьев. Толстый, уже седой увалень, шутник и балагур. Мы сразу