— Макс вас любит.
У нее замерло сердце.
— Вы уверены?
— Не думаю, чтобы он когда-нибудь лгал мне. К тому же он достал золотые яблоки.
Как ей хотелось поверить ему.
— Почему же он не сказал мне, что любит меня?
— А почему вы ему не сказали? — спросил Лори.
Тысяча мыслей пронеслась у нее в голове, и большинство о том утре в конюшне. Может быть, ома была не права? Может быть, это было нечто большее, чем просто желание победить в игре? Может…
— Он любит меня, — тихо произнесла Пандора. Ей хотелось одновременно и плакать, и смеяться. — Макс любит меня. И я люблю его. — Она глупо улыбнулась. — Как идиотка, которая… — Она внезапно вздрогнула. — Господи, Лори, нам нужно возвращаться! Сейчас же. Пока Макс не узнал.
— Отличная мысль. — Он приподнялся и постучал в крышу кареты.
— К счастью, Питерс должен отнести мою записку Максу только завтра утром.
— Вашу записку? — удивленно переспросил Лори. — О да, я забыл про вашу записку.
— Нам нужно вернуться до того, как Макс узнает, что мы уехали. Почему кучер не поворачивает? — Она застучала в крышу.
— Терпение, Пандора, — засмеялся Лори.
— Я не могу ждать. — Она наклонилась к окну и высунула голову. По лицу мгновенно потекли струйки воды, но Пандоре было все равно. — Кучер! — завопила она, стараясь перекричать дождь. — Нам нужно вернуться. Сейчас же. Немедленно!
Карета лихо развернулась, отбросив Пандору на сиденье к Лори. На мгновение ей показалось, что они перевернутся. Еще один поворот, и Пандора оказалась у Лори на коленях.
Их лица замерли в дюйме друг от друга.
— Пандора, — прошептал он, обдавая ее жарким дыханием.
— Да, Лори? — Он что, решил поцеловать ее?
— Вы испытываете ко мне какие-нибудь чувства?
Пандора тяжело вздохнула. Ей не хотелось причинять ему боль, но…
— Нет. А вы?
— И я нет, — произнес он с явным облегчением.
— Совсем ничего? — с легким разочарованием протянула она. — Вам ни капельки меня не хочется?
— Разве что самую капельку, — ухмыльнулся он.
Она тоже улыбнулась и пересела на свое место.
Если Макс захочет, она сегодня же объявит игру оконченной и завтра выйдет за него замуж. В конце концов, она обесчещена, и обесчещена им.
И она не могла дождаться, когда это случится снова.
Глава 23
ПОСЛЕДНЯЯ ИГРА
— Где она? — Макс ворвался в прихожую дома Эффингтонов, на ходу пытаясь стряхнуть воду с промокшего пальто. Капли веером разлетались вокруг него.
Коренастая розовощекая женщина, открывшая дверь, — должно быть, экономка — посмотрела на него как на сумасшедшего.
— Ну? — Он начал стаскивать перчатки.
На лице женщины отразилось удивление.
— Кто «она», милорд?
Макс сделал глубокий вдох. Глупо вываливать на бедную женщину свои проблемы. Она уже и так казалась напуганной.
— Прошу прощения, миссис?..
— Барнс. — Она сделала книксен и потянулась за его перчатками.
Макс передал ей перчатки, за ними последовало пальто.
— Спасибо. Мисс Эффингтон. Где она?
Экономка удивленно подняла брови:
— Не знаю, милорд. Надо спросить у Питерса.
Она огляделась вокруг, будто ожидая, что тот сейчас появится из-за колонны.
— Ну так спросите. Мне нужно срочно с ней поговорить! — Он улыбнулся, стараясь улыбкой сгладить резкость своего тона.
Она кивнула и исчезла в глубине дома.
Макс принялся мерить шагами холл. Он не мог уехать в Бат, не проверив, дома ли Пандора. Возможно, ее планы пошли не так или Лори удалось уговорить ее не делать глупостей. Хотя, как он подозревал, надежды на это было мало.
Ему и так слишком везло в этой сумасшедшей игре, вряд ли везение будет продолжаться вечно.
Как могла она от него сбежать? Этот вопрос крутился в его голове с тех самых пор, как до него дошел смысл послания Лори. Неужели она была так разгневана, что не задумывалась о последствиях своего поступка? Ее репутация погибнет, ее имя будет навечно связано со скандалом, о котором никогда не забудут.
А может, дело вовсе не в гневе? Может быть, ее стремление к победе объяснялось причинами более глубокими, чем просто азарт? Может быть, бесчестье для нее меньшее зло, чем брак с ним? Несмотря на договор. Макс никогда бы не стал заставлять Пандору выйти за него замуж. Но он все же полагал, нет, он был уверен, что она его любит.
Макс посмотрел на дверь. Где же экономка? Для того чтобы узнать, дома ли Пандора, нужно всего несколько минут. А каждое прошедшее мгновение отдаляло их друг от друга.
По крайней мере ему повезло в том, что она выбрала Лори, а не кого-нибудь другого. Лори был для него как брат, Макс доверил бы ему свою жизнь.
Но мог ли он доверить ему Пандору?
Он замер в центре прихожей. Господи, о чем это он?
Ведь, кроме всего прочего. Лори влюблен в мисс Уитерли.
И все же он не мог забыть, что Лори скрыл от него тот давний побег в Гретна-Грин! Конечно, это было давно. Но почему он ничего об этом не сказал, когда впервые заметил интерес Макса к Пандоре Эффинггон? Если только он не влюблен в нее.
Нет, эта мысль никуда не годится. Лори никогда не оставил бы той записки, если бы сам задумал жениться на Пандоре. Сама мысль об этом была абсурдна. Она ведь ему даже не нравится. Его подозрения продиктованы исключительно ревностью.
Макс постарался отогнать мрачные мысли. Он никогда раньше не испытывал таких приступов ревности. Черт бы побрал эту любовь! Все было так весело, пока он не понял, что для него гораздо важнее завоевать ее сердце, чем руку.
Дверь распахнулась, и на пороге в облаке дождевой пыли появился Питерс.
— Питерс, — с облегчением произнес Макс. Теперь-то он получит ответы на некоторые вопросы. — Ты можешь мне объяснить…
— Милорд, — Питерс шагнул к нему, не обращая внимания на ручейки, стекающие с его одежды, — меня послали, чтобы доставить вам сообщение от леди Гарольд. Она хотела, чтобы я передал его слово в слово.
Питерс прокашлялся.
— Дорогой лорд Трент! — Он сделал глубокий вдох и затараторил:
— "Они-были-похищены-греческими-заговорщиками-намеревающимися-вернуть-греческие-сокровища-в-Грецию-они-также-забрали-мисс-Уитерли".
— Питерс, — прервал его словоизвержение Макс, — это имеет какое-нибудь отношение к мисс Эффингтон?
— Нет, милорд.
— Сейчас меня интересует только Пандора. Где она?
— Я не знаю точно, милорд… — Он сделал паузу, как будто подбирал слова. — Но она просила передать вам письмо.
— Превосходно. Давай.
Дворецкий нахмурил брови:
— Я должен вручить его вам завтра утром.
Макс проглотил готовый сорваться с языка резкий ответ и заставил себя сохранять спокойствие.