же кудесник некоторое время молчал, прежде чем сказать:
– Князь! Бог христиан запрещает им любить иноверцев. Если бы христианка тебя любила, то уж давно бы она отреклась от своего Бога. Но нет – она усердно возносит ему молитвы, прося его, как мне хорошо известно, не о прощении! Знай, что просит она его о подмоге. И он её за любовь с тобою не осуждает. Может, она творит угодное ему дело?
– Едва ли ты можешь знать, о чём она просит своего Бога и что у неё в душе, – сделал Святослав шаг к двери, – заврался ты вовсе, дед!
– Князь! Если бы она упорствовала в грехе – её духовник, наверное, не сиял бы от счастья после встреч с нею. Боюсь, что она упорствует в службе Богу! Своему Богу.
Святослав пристально поглядел на кудесника.
– Духовник? Какой ещё духовник? Это кто такой?
– Духовник – это служитель Христа, имеющий власть отпускать грехи христианам.
– Я это знаю. Кто духовник Роксаны?
– Совсем ещё молодой священник, лицом приятный.
– Как его звать?
– Кирилл.
– И где она с ним встречается?
– Да в своём любимом монастыре, что на речке Лыбеди.
Святослав кивнул, повернулся и торопливо вышел. Лидул с Рагдаем его нагнали уже за дверью. Когда все трое сели на лошадей, князь распорядился:
– Скачите оба прямо сейчас на Лыбедь, в тот монастырь, и приволоките мне этого Кирилла к полудню в большую гридницу. Воеводы меня просили завтра собрать Совет. Вот и посоветуемся с хорьком, какие силки на хорьков плести.
– Но я хочу спать! – возопил Лидул.
– А я – убивать.
Сказав это, Святослав поскакал к дворцу. Лидул и Рагдай обменялись грустными взглядами и опять погнали коней к городским воротам. Сонные сторожа узнали Лидула издалека и поторопились разомкнуть створки. Слетев с горы на-рысях, два всадника поскакали к лесу. Во время двухчасового пути по нему вдоль речки Лидул ругал христиан, а Рагдай помалкивал. В монастырь приехали до рассвета.
Глава девятая
Над пожелтевшей, увядшей степью брезжило утро. Промозглый ветер гнал облака на запад. Миновав Хортицу, корабли Всеслава подошли к третьей гряде порогов. Она была непреодолима даже для маленького челна. У берегов скалы громоздились гораздо выше, чем в середине реки, где вода шумела, наваливаясь на них пенными волнами. При сильных порывах ветра ревущий Днепр даже их захлёстывал. Но такое случалось редко. Всеслав приказал причалить к правобережью. Воины подвели ладьи к песчаной косе. Сбросив якоря, они стали выгружать товары на сушу. Все двадцать всадников, которые уже несколько дней двигались лишь по правому берегу, поскакали в степь, на разведку.
Стоя на полуострове, Калокир разглядывал берег. Он видел много бугров, лощин и оврагов. Мыслимое ли дело, думал патрикий, протащить волоком корабли по таким неровностям? Противоположный берег, сливавшийся с горизонтом, дыбился над Днепром двенадцатисаженною стеною. Втащить корабли на него было бы ещё тяжелее, чем двигать их по оврагам и буеракам правого берега.
Полностью разгрузив корабли, дружинники понесли товары на другой мыс, который вдавался в Днепр выше порогов. Он был широким и каменистым. С него обычно возобновляли путь на ладьях.
Больше двух часов потрачено было на переноску товаров. Сундуки с золотом отнесли в последнюю очередь. После них взялись за самый большой корабль. Он, к счастью, был плоскодонным, как и другие. Сто семьдесят человек его волокли с помощью канатов по косогорам, а десять толкали сзади. Лев Диакон и Настася подкладывали под днище ровные брёвнышки, чтоб корабль по ним катился. Всеслав, толкая корму, отдавал команды, дабы усилия прилагались одновременно. От его выкриков журавли, косяками летевшие над рекой, испуганно поднимались к серому небу. Несколько сотен шагов, которые разделяли два полуострова, показались всем сотней вёрст. Наконец, корабль был спущен на воду. Отдышавшись, Всеслав попросил ромеев не утруждаться больше. Хват подтвердил, что четыре оставшиеся ладьи куда легче первой. Да это и без него было видно. Сделали передышку. Потом Всеслав направился вверх по береговому откосу. Там, на расстоянии одного полёта стрелы от Днепра, на большом бугре покоился камень величиной с теремную печь, не слишком обтёсанный за века степными ветрами. При очень сильном желании на него можно было влезть. Всеслав так и сделал. Встав во весь рост на камне, он начал оглядывать горизонт. Долгое отсутствие верховых, отправленных в степь, тревожило также и Калокира. Дружинники, между тем, уже волокли к маленькому мысу второй корабль. Лев Диакон и Настася, сидя возле реки, о чём-то болтали. Неподалёку от них Георгий Арианит поджаривал на костре солонину, чтобы она была повкуснее. Нарезав мясо маленькими кусочками, он нанизывал их на прут и держал над пламенем. Калокир подошёл к нему и молча уселся на бугорок.
– О чём ты грустишь, патрикий? – спросил гурман, свободной рукой подбрасывая в костёр дрова, в которые он превратил большой сухой куст, – со своей Настасей вновь поругался?
– Разведчиков долго нет, – сказал Иоанн, – как ты полагаешь, они вернутся?
– Думаю, да. Хотя – чёрт их знает!
– Славный ответ.
– А главное, точный! Что тут поделаешь? За тобою, друг мой, патрикий, идёт охота.
– Все знают этих охотников.
– Ты так думаешь? – возразил Георгий, стряхнув с прута на широкий камень кусочки мяса и положив прут на землю. Потом он пристально посмотрел в глаза Калокиру.
– Поешь со мною, патрикий!
От жареной солонины шёл очень вкусный запах, а Иоанн с самого утра ничего не ел.
– И кому ещё я поперёк горла? – полюбопытствовал он, взяв один кусочек и с удовольствием впившись в него зубами. Это была говядина, состоявшая, в основном, из жил.
– Да много кому! Глупцы полагают, что диадему должны носить только те, кого зачинали на царском ложе, и все несчастья – лишь оттого, что этот закон порой нарушается.
Калокир закашлялся, потому что кусок попал ему не в то горло. Георгий хотел, как водится, постучать его по спине, но встретил сопротивление. Кое-как отрыгавшись и отплевавшись, патрикий тихо сказал:
– И я тоже так считаю. Да, все несчастья – лишь оттого, что к царственной власти рвутся ослы, которых не зачинали на царском ложе. Ослы, зачатые там, не считают нужным прятать хвосты, копыта и уши. Это значительно облегчает жизнь всем остальным людям. То есть, ослам.
– Тем не менее, мало кто сомневается, что ты хочешь взойти на трон, – заметил Георгий, даже не улыбнувшись, – если бы я разделял их мнение, то, пожалуй, сделал бы всё для того, чтоб это твоё желание воплотилось. Да, Иоанн – я вполне уверен, что ты бы стал неплохим царём, способным спасти Империю от крушений.
– И чем бы ты мне помог? – лениво полюбопытствовал Калокир.
– Сперва я назвал бы тебе твоего врага, который имеет побольше шансов, чем ты, завладеть престолом. И хочет этого!
– И какой награды ты бы потребовал?
– Феофано.
Калокир вздрогнул. «Это безумец!» – подумал он, внимательно вглядываясь в