Новое качество и новое измерение проблеме советско-японских отношений придал фактор усиления угрозы войны со стороны Германии. Над политическим мышлением вождя, словно страшный рок, довлела тревожная мысль о возможности войны на два фронта – против Германии и против Японии. И такая тревога имела под собой реальную основу, учитывая довольно богатый опыт периодических военных локальных конфликтов с японской военщиной. И хотя в каждом случае японские самураи встречали достойный отпор, их агрессивные устремления от этого не уменьшались. Правда, заставляли японских генералов более серьезно оценивать своего потенциального противника. В этом контексте свою позитивную для нас роль сыграли итоги халхингольской кампании. Однако учет японской стороной этих уроков отнюдь не означал, что в Токио окончательно расстались с планами нападения на Советскую Россию с целью отторжения от нее приморских районов и Сибири. В высших военных сферах Страны восходящего солнца на протяжении многих лет шла невидимая для посторонних борьба двух группировок – тех, кто выступал за развертывание японской экспансии на юг и юго-восток, включая захват южных провинций Китая и дальнейшее продвижение в сторону Бирмы, Индии и Индонезии. Естественно, при этом подразумевалось, что Соединенные Штаты Америки ни в коем случае не останутся равнодушными наблюдателями расширения японской экспансии в Азии, и поэтому с ними придется вступить в борьбу не на жизнь, а на смерть. Вторая, тоже весьма влиятельная группировка в японских военно-политических кругах, исходила из того, что Токио выгоднее развернуть фронт своей экспансии против Советского Союза. В конечном итоге первая группировка одержала верх. Но все это заняло определенный отрезок времени.
Сталин, конечно, не мог в точности знать, каковы планы японской военщины. Здесь могут возразить, что он имел соответствующую информацию по разведывательным каналам (Р. Зорге). Однако, во-первых, сама эта информация была противоречивой, как противоречивой и неоднозначной была расстановка сил в правящих кругах Японии. К тому же окончательного решения тогда еще не было принято. Во-вторых, серьезная дипломатическая активность в это время японской дипломатии давала и повод, и основание предположить, что намечается дальнейшее укрепление связей держав оси – Берлин – Рим – Токио, причем в плоскости расширения взаимодействия в военной сфере. Как уже рассказывалось выше, именно к этой оси в качестве своего рода шестеренки Гитлер намеревался привлечь Советский Союз.
Как пишет А. Буллок, предложение Гитлера имело целью отвлечь Россию от Европы. Как только стало ясно, что Сталин все еще настаивает на том, что Финляндия и Балканы относятся к его сфере влияния, Гитлер утратил всякий интерес к дальнейшим переговорам, которые вполне могли бы закончиться компромиссом. Находясь под впечатлением от упрямых вопросов Молотова и его настойчивого отстаивания советских прав, Гитлер, когда русские еще находились в Берлине, сказал Герингу, что он решил начать нападение на Советский Союз весной 1941 года. Геринг пытался разубедить его, приводя тот же довод, что и Редер, что, прежде чем приниматься за Россию, сначала нужно выгнать англичан из Средиземноморья; что русскую кампанию лучше отложить до 1943 или 1944 года. Гитлер не поддавался уговорам, он был убежден, что Англия обескровлена и не может нанести Германии урон, а посему с ней можно покончить после победы над Россией[177].
И хотя в фокусе внимания Сталина находилась Германия и ее возможные дальнейшие шаги в отношении Советского Союза, он предпринял ряд эффективных шагов для нейтрализации угрозы с Востока. Гитлер же, в свою очередь, делал, прямо скажем, отчаянные попытки убедить Японию сконцентрировать свои интересы в смысле расширения территориального пространства на Советской России. Об этом красноречиво повествует следующий пассаж из его беседы с министром иностранных дел Японии Мацуокой, когда тот совершал визит в Берлин с намерением прозондировать позиции Германии по ряду вопросов. Фюрер уверял своего собеседника, что никогда еще не было лучших условий для совместных действий стран Тройственного союза, чем сегодня. Тот, кто делает историю, всегда рискует. Однако редко в истории риск был настолько мал, как сейчас. Пока идет война в Европе и Англия завязла в этой войне, пока Америка находится лишь на первом этапе своего перевооружения, Япония является самой сильной державой в восточно-азиатском регионе, тем более, что Советский Союз не может выступить, поскольку на его западной границе находится 150 германских дивизий. Такой случай никогда не повторится. Он – первый и последний в истории. Фюрер допускает, что тут есть доля риска, но она ничтожно мала, ибо Советский Союз и Англия в данный момент не опасны, а Америка еще не готова. Если этот благоприятный момент будет упущен и европейский конфликт каким-то образом закончится компромиссом, Франция и Англия через несколько лет оправятся, Америка присоединится к ним как третий враг Японии, и рано или поздно Япония окажется перед необходимостью защищать свое жизненное пространство в борьбе против этих трех держав[178].
Однако красноречивыми рассуждениями достичь цели Гитлеру не удалось. Японцы не хуже немцев оценивали боевые возможности Красной Армии и перспективу развития мировых событий. К тому же, как уже упоминалось выше, военно-политические круги страны склонялись к варианту экспансии на юг и юго-запад. Токио решил пойти на заключение пакта о нейтралитете с Советским Союзом, о чем Мацуока и проинформировал главу германского рейха.
На обратном пути в Токио Мацуока остановился в Москве для подписания договора и имел со Сталиным две весьма содержательные беседы. Хозяин заявил гостю, что, по его мнению, вопрос о заключении пакта о нейтралитете уже назрел. «30 лет Россия и Япония смотрят друг на друга как враги. Между Россией и Японией была война. Был заключен мир, но мир не принес дружбы. Поэтому он присоединяется к мнению Мацуока о том, что если пакт о нейтралитете будет заключен, то это будет действительно поворотом от вражды к дружбе»[179]. Но вождь умел и шутить, даже говоря о самых серьезных вопросах, причем его шутки имели вполне определенный смысловой подтекст. Это видно из записи беседы с Мауцокой. «Тов. Сталин подходит к карте и, указывая на Приморье и его выходы в океан, говорит: Япония держит в руках все выходы Советского Приморья в океан – пролив Курильский у южного мыса Камчатки, пролив Лаперуза к югу от Сахалина, пролив Цусимский у Кореи. Теперь Вы хотите взять Северный Сахалин и вовсе закупорить Советский Союз. Вы что, говорит т. Сталин, улыбаясь, хотите нас задушить? Какая же это дружба?»[180] Это, конечно, была шутка, но в каждой шутке есть намек. Это, видимо, понимал и Мацуока, хотя между русским и японским юмором – огромная разница. Сталин подчеркнул, что «действительно Япония хочет серьезно и честно улучшить отношения с СССР. В этом он раньше сомневался и должен это честно признать. Теперь у него эти сомнения исчезли, и теперь действительно мы имеем настоящие стремления к улучшению отношений, а не игру».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});