убедила нас, что человеческого духа в тебе ни на грош. А ведьмам нет места среди людей.
- И что же ты будешь делать? – слова прозвучали спокойно, хотя внутри все кипело от желания вцепиться в его горло, – Сам сказал, ночью в Чернице только нечисть купается. Рискнешь ко мне спуститься?
Анжей чуть отступил, издевательски кланяясь и указывая рукой на берег.
- Мне незачем идти к тебе. Сама выйдешь. Будешь вести себя послушно – и Совий останется цел. Коль противиться начнешь, и его дейвасам отдам – благо есть за что. А так только твою жизнь заберу, его не трону. Будет за твоим зверьем ходить, покуда оно его не сожрет.
Лес защитит рагану. Но сейчас мы были не в лесу. Анжей не дурак и в воду не сунется. Берег был пограничной землей, ничейной, и помочь себе могла только я сама. Я вздохнула и пошла вперед. Кинжал Бура потяжелел, напоминая о себе. Как бы мне ни хотелось забыть прошлое, но некоторые уроки вытравить из памяти невозможно. Похоже, что настал момент вспомнить один из них.
Я уцепилась за край мостков и выбралась из воды единым гибким движением. Выпрямилась во весь рост, отвернув левую руку запястьем от мужчин, чтобы не показать раньше времени оружие. Анжей прошелся по моему телу липким взглядом. Нервно облизнул нижнюю губу кончиком языка. Его веки потяжелели, голос стал низким и хриплым.
- Морок наводишь? Ты ж вечно как бледная навья бродишь, в тряпки свои закутанная. Откуда ж такой красоте взяться? Точно, заморочила, тварь…
- Эй, Анжей, а может, не будем торопиться ее резать, рагану – то? – подал голос кто-то из его дружков. – Нас тут трое, нешто не совладаем с одной девкой? У меня бабы давно не было.
Второй поддержал его согласным ворчанием. Анжей дернул шеей, услышав предложение, но ничего не сказал. Его взгляд продолжал шарить по моему телу, облепленному тонкой мокрой сорочкой. Я нехорошо усмехнулась, услышав обсуждения мужчин. Как предсказуемо. Я могла бы рассказать Анжею и его шайке, что никакого колдовства тут нет – только хороший сон в теплой кровати и добрая еда, вернувшая моему телу необходимые округлости. Но раз они считают, что это морок, пусть – возможно, в желании проверить его истинность они оступятся. Всего разок – но мне и того будет довольно.
Чем бы ни закончилась сегодняшняя ночь, я понимала, что пути назад не будет. Моей тихой жизни в Приречье все же пришел конец, как я ни старалась его оттянуть. И виной тому станет не сила раганы, не дейвасы, а всего лишь глупость, жадность и похоть обычного человека.
Я медленно двинулась вперед, нарочито покачивая бедрами. Черница расплела мои волосы, и они тяжелыми серебристыми прядями легли на грудь и спину, закрывая лопатки. Я знала, что звездный свет мерцает в моих глазах, наполняя их зелень серебром. Лунные лучи бликовали на мокрой белой коже. Я видела свое отражение в глазах Анжея, и оно было прекрасно. Женщине не нужна магия, чтобы быть красивой. Достаточно просто знать, что она желанна и полна жизни. Анжей всего лишь хотел меня, но я помнила себя в других глазах – теплых ореховых глазах Лиса.
И в изумрудных глубинах колдовского взгляда Мария.
Словно разряд молнии пронзил сердце, когда я осознала: оба они, такие непохожие, видели во мне – меня. Не рагану, а одинокую девушку, которая пытается выжить в огромном равнодушном мире. Как бы дико это ни звучало в одном предложении с дейвасом, как бы ни прикрывал свое отношение злыми словами Совий – но в тот момент, когда я готовилась вступить в бой с Анжеем, я поняла, что перестала быть невидимкой.
Я изогнула запястье, и в руку легко скользнул кинжал. Подняла его, позволив лунному лучу поцеловать лезвие, и издевательски поклонилась замершему от неожиданности Анжею:
- Вы только и горазды, что языком болтать. Слабаки. Потому и нападаете втроем на одну девушку, что по отдельности даже подойти боитесь, не то что слова молвить.
Анжей взревел и бросился на меня. Слева, пунцовый от ярости настолько, что это было заметно даже в темноте, заходил один из его приятелей. Другой, высокий и тощий как палка, стискивал нож, и его пальцы заметно дрожали. Он не приближался, но в его глазах я прочитала обещание самых ужасных мук. То ли тощий следил, чтобы никто не помешал Анжею в его расправе, то ли готовил жуткую гадость для меня, но рисковать я не стала. Уклонилась от кулака Анжея, спрыгнула с мостков и перекатилась, пачкаясь в иле и песке. Выгнулась назад, пропуская над собой нож тощего. Анжей ударился подошвами сапог в землю и, широко расставив руки, кинулся на меня, словно охотник, загоняющий дичь. Я припала к земле и выбросила руку с кинжалом в сторону тощего, резанув его по сухожилиям ног. Локоть ожгло болью: я располосовала предплечье об острые камни. Тощий сломанной куклой рухнул на колени, тонко скуля. Я снова увернулась от кулака Анжея и мотнула головой, избегая удара краснолицего. Вскочила, чувствуя, что сорочка пропиталась грязью, а порезы на ладонях снова закровили. Глубоко вздохнула, вспоминая все, чему научилась за год своего выживания в городе и уроки Мария…
Мне удалось прикончить второго пса Анжея, но все же я была одна, а их – трое. Анжей заломил мою руку, вырвав стон, и продолжал выкручивать ее из сустава, пока мои ноги не подломились. Мужчина уперся коленом в мою спину и намотал волосы на другую руку. Дернул, заставляя откинуть голову назад до хруста в позвоночнике. Наклонился и прошипел, брызгая слюной:
- Я думал убить тебя быстро, но теперь, пожалуй, растяну удовольствие. Буду снимать с тебя кожу по лоскуткам. Потом начну отрезать руки-ноги – по чуть-чуть, по кусочкам. А когда ты взмолишься о смерти, я запалю самый огромный костер, в который брошу тебя и головы всех, кто был тебе дорог!
Вместо ответа я плюнула ему в лицо.
Он натянул мои волосы еще сильнее. Я захрипела и забилась, чувствуя, как вылетает из сустава рука и трещит спина.
Я даже не успела толком пожить.
Никто из нас не заметил, когда пришел туман. Он собирался мелкими белыми завитками над поверхностью реки, те переплетались между собой, и молочная завеса становилась все гуще. Он не был обычным, этот туман; он нес в себе голод и смертельную опасность, вымораживающую тело и дух.
Когда Анжей занес кинжал Буревестника над моим лицом, туман упал