![]()
Так называемый штандарт из Ура с изображением битвы, пригона добычи и пиршества по случаю победы. Фрагмент. Ок. 2600 г. до н. э.
Британский музей. Лондон.
Заклинание
«Могучий, пресветлый муж…» [332]
Перевод В. Афанасьевой
1 Могучий, пресветлый муж Эре[ду,] Верховный владыка, первородный сын Нудиммуда, [333] Мардук, ярый кулан Ээнгуры! [334] Господин Эсагилы, [335]мощь Вавилона, покровитель Эзиды, [336] 5 Хранитель душ, Эмахтилы [337]избранник, созидатель жизней, Сень страны, защитник рода людского! Дракон всех капищ, Благодатно имя твое в устах человечьих! Мардук, великий владыка! 10 Всевышней волей твоей да буду жив я, да буду здрав я, Твою божественность да увижу, Так называемый штандарт из Ура с изображением битвы, пригона добычи и пиршества по случаю победы. Желаний моих достигну! В уста мои вложи истину, В сердце мое — слова благие! 15 Да будут милостивы ко мне знатные мира! Мой бог да пребудет со мною справа, Богиня моя да пребудет слева, Бог-хранитель мой да пребывает со мною вечно! Одари наставленьем, вниманьем и лаской! 20 И что сказал я, так как сказал я, пусть и свершится! Мардук, всемогущий владыка, прибавь мне жизни! Душе моей дай жизни! Долгой дай жизни — тебе молиться! Тебе да возрадуется Эллиль, с тобою да возликует Эа! 25 Благословен будь богами вселенной! Великие боги сердце твое да успокоят!
_______
Молитва поднятия рук перед Мардуком.
Заклинание
«Хорошо молиться тебе…»
Перевод В. Афанасьевой
Хорошо молиться тебе, как легко ты слышишь! Видеть тебя — благо, воля твоя — светоч! Помилуй меня, Иштар, надели долей! Ласково взгляни, прими молитвы! 5 Выбери путь, укажи дорогу! Лики твои я познал — одари благода[тью!] Ярмо твое я влачил — заслужу ли отдых? Велений твоих жду — будь милосердна! Блеск твой охранял — обласкай и помилуй! 10 Сиянья искал твоего — жду для себя просветленья! Всесилью молюсь твоему — да пребуду я в мире! Да будет со мною Ше́ду благой, что стоит пред тобою! Милость Лама́ссу, что за тобою, да будет со мною! [338] Да прибавится мне богатства, что хранишь ты справа, Добро, что держишь ты слева, да получу от тебя я! Прикажи лишь — и меня услышат! 15 И что сказал я, так как сказал я, пусть и свершится! В здоровье плоти и веселье сердца веди меня ежедневно! Продли мои дни, прибавь мне жизни! Да буду жив я, да буду здрав я, твою божественность да восславлю! Да достигну я моих желаний! 18а Тебе да возрадуются небеса, с тобою да возликует Бездна! [339] Благословенна будь богами вселенной! Великие боги сердце твое да успокоят!
_______
Молитва поднятия рук перед Иштар.
Установитьперед ликом Иштар курильницу с благовонным кипарисом, излить жертвенное пиво и трижды совершить поднятие рук.
Хеттская литература
Вступительная статья, составление и перевод Вяч. Вс. Иванова.
После того как чехословацкий ученый Б. Грозный в 1915–1917 гг. нашел ключ к пониманию клинописных текстов на хеттском языке, обнаруженных в начале XX века в архиве хеттских царей в Богазкео (центр Малой Азии), ученым открылась культура Хеттского царства (XVIII–XIII вв. до н. э.) бывшего соперником других великих держав Ближнего Востока. В ранних образцах хеттской литературы, представленных в настоящем собрании древнехеттской погребальной песней XVII в. до н. э., можно видеть следы древней обрядовой поэзии, имеющей общие истоки с ритуальными текстами на других индоевропейских языках, родственных хеттскому (в том числе на древнеиндийском языке). В частности, характерный для этой песни размер, видимо, восходит к метрам, встречающимся и в других индоевропейских поэтических традициях. Вместе с тем в ранних хеттских мифологических текстах сказывается и воздействие культуры древнего населения Анатолии, говорившего на языке хатти. Дальнейшее развитие хеттской литературы осуществлялось под воздействием месопотамских литературных образцов, влияние которых заметно и в таких ранних хеттских памятниках, как надпись царя Аниттаса (ок. XVIII в. до н. э.), написанная в духе надписей месопотамских царей, описывавших свои охоты и строительные достижения, и полулегендарный рассказ о Саргоне Аккадском. Несомненное влияние вавилонских гимнов богу Солнца Шамашу как царю и судье обнаруживается в приводимых ниже хеттских гимнах богу Солнца, содержащих, однако, и ряд особенностей, специфических для хеттской культуры (в частности, значение бога Солнца не только для людей, но и для животных). Интенсивное развитие хеттской повествовательной прозаической и поэтической литературы было связано с влиянием обитавших в Северной Сирии и Северной Месопотамии хурритов. Это влияние началось еще в эпоху Древнего царства (XVIII–XVI вв. до н. э.), но усилилось особенно во время Среднехеттского царства (XV в. до н. э.) и Нового царства (XIV–XIII вв. до н. э.). В это время на хеттский язык переводится большое число хурритских литературных сочинений (легенды, сказки, назидательные истории), из которых для истории всемирной литературы наибольшее значение имеют поэтические тексты о боге Кумарби — главном боге одного из нескольких поколений богов, сменявших друг друга на небесах. Этот хурритский мифологический цикл оказал несомненное воздействие и на древнегреческую литературу (или на ее мифологические основы): несомненно сходство хурритских мифов, известных нам в хеттских поэтических переложениях (немногочисленные фрагменты хурритских подлинников пока еще не поддаются окончательному истолкованию), с сюжетами, отраженными у Гесиода. Весьма вероятно, что именно хетты, столкнувшиеся с греческим (ахейским) царством Аххиява, о котором много рассказывается в хеттских текстах, были проводниками этого хурритского влияния (характерно, например, что особое название «крови богов» у Гомера, видимо, было заимствовано из хеттского языка). Поэтому хеттскую литературу можно считать промежуточным звеном между литературами древней Месопотамии и древнегреческой (а тем самым и всей последующей европейской) литературой. Из хеттских поэтических переводов хурритского цикла поэм о боге Кумарби лучше всего дошла «Песнь об Улликумми», где в основную канву повествования о смене поколений хурритских богов на небесах вплетены в качестве персонажей и вавилонские боги. В свою очередь, хеттский переводчик поэмы, несомненно, обладавший поэтическим даром, использовал в переводе некоторые собственно хеттские древние мифологические формулы и названия. Из непереводной литературы времени Нового царства особенно широко представлен жанр царских анналов, первые образцы которого представлены и в Древнем царстве. Этот жанр хеттской исторической литературы, позднее повлиявший и на ассирийскую, получил развитие в ряде обширных хроник, написанных от имени царя Мурсилиса II (XIII в. до н. э.). Автор этих хроник проявил себя как выдающийся писатель-историк, сумевший представить исторические события двух царствований с единой точки зрения. От имени Мурсилиса II написан и ряд текстов религиозно-философского характера, из которых наибольший интерес представляют его «Молитвы во время чумы», которые не только некоторыми идеями (мысль о переходе греха от отца к сыну, идея искупления), но и особенностями формы (образные уподобления целых ситуаций, как в притчах) обнаруживают разительное сходство с ветхозаветной литературой и с ее более поздними продолжениями. В этих молитвах можно видеть отдаленный прообраз не только соответствующих мест Ветхого завета, но и их реминисценций в таких образцах новой литературы, как «Чума» Камю (в проповедях Панлу). Но в то же время в этих молитвах сохраняются и следы наивных антропоморфных представлений о богах, заметные и в хеттской поэтической литературе времени Нового царства.
