моргаю, и мой гнев тает от неожиданности.
– Тебе что?
Он дарит мне самоироничную улыбку.
– Ты услышала меня.
Из меня вырывается смешок.
– Что ж. Даже не знаю, что с этим делать.
Он снова протягивает руки, на этот раз с приглашением.
– Не хочешь еще немного попрактиковаться? Когда ты не сопротивляешься, у тебя даже начинает получаться.
Я перевожу дыхание. Стоит попробовать. Продолжать пытаться дальше. Все старые сказки о фейри имеют одну общую черту. Единственный путь – только вперед. И я вкладываю свою руку в его.
* * *
Свет, проникающий через окна, становится тусклым. Я кручу в руках острие одного из кунаев, которые дала мне Исла. Мы с Гейджем поужинали на полу тренировочного зала. Мне до странности комфортно находиться в этом помещении, предназначенном для воспитания бессердечности. А еще я чертовски устала от многочасовых плясок, что так любят фейри, кем являюсь и я.
– Гейдж, могу я поговорить с тобой кое о чем? – спрашиваю я, боясь нарушить тишину, воцарившуюся между нами во время трапезы.
– Мм? – откликается он, хотя я знаю, что он меня услышал. Он не отрывает взгляд от салфетки, которую крутит между пальцами.
– Я все время думаю об Элли, – начинаю я. – Но не только о ней. О других подменышах тоже. – Я провожу пальцами по сверкающему лезвию. – Мне стоило бы заключить более выгодную сделку. Я должна была включить в сделку и других… – Я сглатываю, чувствуя каждым дюймом своего тела вину, от которой так долго скрывалась. – Я хочу попробовать освободить их, – говорю я.
Он не поднимает глаз, но его слова звучат задумчиво.
– Непомерно много ответственности за смертных, которых ты никогда не встречала.
Я не реагирую на его слова, как сделала бы раньше.
– Может быть. Но это будет правильно. Так поступила бы Элли. – Я наклоняю голову, когда мне на ум приходит мысль: – Вообще-то, она пошла бы туда с пушкой наперевес, если бы могла.
– Оружие не сработает в мире фейри, – говорит он.
– Это высказывание такое. – Я вздыхаю, когда он не поднимает взгляд, и бросаю в него булочку, привлекая его внимание.
Он моргает, глядя на меня, после того как она шлепается на его тарелку.
– Что, принцесса?
Я морщу нос, не утруждая себя попытками исправить его, поскольку знаю, что он намеренно злит меня.
– Подменыши, – напоминаю я.
– Что насчет них?
Я начинаю выходить из себя.
– Ты специально притворяешься несносным?
На его лице мелькает призрачный намек на улыбку.
– Прошло уже довольно много времени с тех пор, как ты на меня смотрела. Я даже заскучал по твоему взгляду.
– Прошло, вероятно, не больше трех часов.
– Целая жизнь.
Я потираю виски, чтобы прогнать головную боль, мысленно умоляя звезды над нами о терпении, и перехожу к другой насущной проблеме. Может быть, хоть что-нибудь из этого заставит его сосредоточиться.
– Что насчет испытаний? Чего мне следует от них ожидать? Какие они? Сколько времени займут?
Все следы веселья исчезают с его лица, и снова появляется маска невозмутимости.
– К этому невозможно подготовиться, ясноглазка. Для всех испытания проходят по-разному. Мы войдем в истинную часть мира фейри, не в ту, где он пересекается с человеческим. – Он крошит мою булочку на мелкие кусочки. – Но я пройду через это вместе с тобой.
Раздается стук в дверь, что кажется мне чрезвычайно странным. Впрочем, моя недавняя склонность к метанию острых предметов могла послужить причиной этому.
– Да, Исла, – говорит Гейдж, не отрывая глаз от ломтиков хлеба в своих руках.
Исла заглядывает в комнату, и ее миловидное личико выглядит смущенным.
– Я не хотела вас прерывать, – осторожно говорит она.
– Ты не помешала, – отвечает он, и его тон звучит слишком фамильярно для того момента, который мы, казалось, пережили вместе. И мне хочется сказать Исле то же самое. Хотя и не могу ей откровенно лгать, невзирая на свою человеческую сущность. Но я все еще в состоянии дать ей хоть какую-то уверенность. Я знаю, что задолжала ей кое-что за сегодняшнее утро.
– Слава звездам, что ты здесь. Он такой угрюмый.
Она улыбается, но не встречается с ним взглядом. Мне следует поговорить с ней о прошлой ночи. Я не могу поведать ей о том, что доверил мне Келлан, но она должна по крайней мере узнать, что все совсем не так, как она думает. Исла прочищает горло, замерев прямо в дверном проеме, такая деловая.
– Прядильщица просила о встрече.
– Сейчас? – спрашиваю я, бросив взгляд в окно. Несколько часов назад стемнело, но точного времени я не знаю.
Исла пожимает плечами.
– Прядильщица придерживается собственного расписания. – Ее ответ отработан, вежлив. И близко не похожий на тот дружеский тон, с которым мы обычно ведем беседы друг с другом.
Гейдж же, в свою очередь, кажется, ничего не замечает.
– Конечно, – говорит он ей. – Мы можем…
Но что бы он ни собирался сказать, его перебивает разделяющая мир трещина, раскалывающая воздух посреди оружейной комнаты. Из которой появляется Прядильщица, с красными и черными лентами на этот раз, похожая на смертоносного паука, с которым, как я подозреваю, она связана. Она разводит свои длинные, костлявые пальцы в жесте, который, вероятно, должен напоминать взмах руки.
– Вы меня простите. Не люблю обмениваться письмами. Я предпочитаю сдвинуть дело с мертвой точки, если вы не против.
– А она способна и на такое? – шепчу я Гейджу.
– Я умею распарывать швы, в том числе и на защитных полотнах, – отвечает Прядильщица. – Я зашью все обратно, когда буду уходить, маленькая приспешница тьмы, не волнуйся.
На губах Гейджа появляется небольшая усмешка. Не знаю, доверяет ли он этому существу или просто уважает ее силу. В любом случае он ничего не говорит.
Исла проходит дальше в комнату, но держится на некотором расстоянии. Прядильщица смотрит на нее.
– Подойди, – требует она. – Я – старое создание, не заставляй меня гоняться за тобой.
Мне хочется спросить, как долго она уже существует, но не могу подобрать нужных слов, дабы не показаться грубой, уж точно не с Прядильщицей.
Исла нерешительно шагает вперед, пока Прядильщица наблюдает за ней, вытаскивая сверток из корзины, зависшей в воздухе позади нее. Она передает комплект Исле.
Она разворачивает его, обнаружив корсет из черной кожи, отделанный фрагментами костей и покрытый серебряной росписью. Исла издает небольшой вздох благодарности. Эта вещь прекрасна.
– Ты поймешь, что сидит он плотно, но вполне удобен. И ни один клинок или заклинание сквозь него не пройдут. – Прядильщица слегка улыбается. – Я превзошла саму себя. Я знаю, как дороги тебе доспехи, которые ты заслужила, воительница, но с этим другие придворные будут видеть в тебе угрозу. – Она передает другой сверток. – Легинсы из того же материала, и юбка для особых случаев. Не беспокойся. Прорези сделаны высоко, так что они не стесняют движений.
Глаза Ислы сияют, и, даже будучи воспитанной фейри, мне кажется, что она на грани того, чтобы сказать человеческое «спасибо».
Прядильщица отворачивает голову в сторону, как будто неприкрытая благодарность на лице