Лика до сих пор помнит тот день, когда Роман привез их с мамой посмотреть новый дом. Кирпичный особняк стоял за высоким забором на зеленой лужайке, сзади был теннисный корт, огороженный сеткой, а через большие стеклянные окна первого этажа виднелась голубая гладь бассейна.
– Мамочка, мы будем жить как принцессы! – воскликнула Лика, забыв на мгновение о своих мыслях, чувстве вины перед матерью и скорби по малышке, в смерти которой была виновата.
– Да, Рыжик, как принцессы. Мы это заслужили, – согласилась Нина, и легкая улыбка впервые озарила ее лицо.
Несмотря на то что Лика слишком много пропустила в начале школьного года, оценки за последнюю четверть были отличными. Помогли и репетиторы, которых нанял Роман для девушки, и природная сообразительность Лики, которой все давалось легко, и хороший преподавательский состав, которым славился этот элитный лицей. На два летних месяца почти весь класс обеспеченные родители отправили на Мальту, в летний лагерь с углубленным изучением английского языка. Естественно, Теньковы отправили и Лику: с одной стороны, они решили порадовать девочку – пусть не отрывается от коллектива, а с другой стороны, мужу и жене хотелось побыть вдвоем и насладиться своей любовью.
Лика вернулась в начале августа. Она вышла в зал ожидания, где встречал ее Роман с мамой, – повзрослевшая, постройневшая и загорелая. Белая маечка обтягивала ее подростковую грудь и оттеняла шоколадный цвет кожи, рваные джинсы висели на бедрах и приковывали взгляды мужчин, рыжие волосы выгорели на солнце, и теперь то тут, то там мелькали белые локоны, придававшие девочке некую изысканность. Лика двигалась плавно и мягко, словно рысь, она была вся исполнена грации и изящества. Но в тот момент, когда девушка увидела маму с отчимом, она рванула к ним, словно маленький ребенок, бросив свой ярко-розовый чемодан. Миг – и она уже висит на маме, покрывая ее поцелуями, и в порыве счастья от встречи бросается на шею Роману. Вдруг наступила какая-то секундная неловкость, и смущенная Лика сползла с отчима и отвела глаза. Роман закашлялся и пошел поднимать чемодан падчерицы, а мама с дочкой, обнявшись, направились к машине, по дороге делясь своими новостями.
Лика с восторгом рассказывала об уроках, о дискотеках и клубах, куда они ходили, об экскурсиях и даже, смутившись, рассказала о Владе, однокласснике, который стал за ней ухаживать. Мама слушала дочь и улыбалась – ее новость будет сказана попозже, когда выговорится Рыжик.
– Солнышко, у нас тоже кое-что случилось, – осторожно начала Нина. – Я снова жду ребеночка…
– Ммм… поздравляю, мама, – выдавила из себя Лика, прислушиваясь к своим ощущениям. – Это будет очень здорово, если у вас с Ромой будет ребенок.
«Интересно, как теперь все это будет? – размышляла девушка, разбирая вещи в своей комнате. – Они опять про меня забудут? Или теперь я все-таки для них самая важная фигура? Они так радовались, когда увидели меня в аэропорту. Да, все-таки они меня очень любят, даже Рома… Кстати, Рома такой красивый мужчина… Я понимаю маму, почему она обратила на него свое внимание… Я бы тоже… Он потрясный, намного красивей и сексуальнее, чем Влад… Хотя Влад тоже очень хороший… Нет, Рома, безусловно, лучше…» С этими мыслями Лика спустилась вечером к ужину, и первое, что ей попалось на глаза, – это домработница, которой раньше не было.
Вопросительно взглянув на маму, Лика ждала объяснения.
– Солнышко, Ромочка освободил меня от всех домашних дел. Из-за беременности. Это Марья Владимировна, она теперь живет с нами в доме и взяла на себя все обязанности, – как-то суетливо объяснила Нина.
– Здравствуйте, Марья Владимировна, – чинно сказала Лика, – очень приятно с вами познакомиться.
– Здравствуйте, Лика, – в тон ответила домработница, – мне тоже приятно познакомиться. Прошу к столу.
Лика наслаждалась домашней кухней, от которой отвыкла за два месяца. Марья Владимировна готовила очень вкусно, но Лика почему-то с грустью вспомнила мамины блюда: «Неужели я никогда больше не почувствую вкус маминых пирогов? Или курочки с хрустящей корочкой?». И тут девушке на глаза попалась бутылка виски. Отложив вилку, Лика с удивлением смотрела на Романа, рядом с которым стоял полупустой бокал. «У нас в доме никто никогда не пил. И Рома никогда не пил… Ну разве что шампанское на Новый год, – думала девочка, хмуря брови. – Да и не модно это теперь. Только слабаки пьют. Не ожидала такого от Ромы».
А Роман Теньков действительно в последнее время редко когда ложился спать без двух-трех бокалов виски. Нина, которая в первые недели беременности рано чувствовала усталость и ложилась спать, не дождавшись мужа, даже не видела, что ее Ромочка по вечерам садится перед телевизором с бокалом в руке и расслабляется таким образом.
Лика проснулась ночью со странным ощущением жара внизу живота. Ей снился сон, в котором Рома, ее отчим, нежно ласкает ее на какой-то залитой солнцем лужайке, а она без стеснения поддается этим ласкам, желая, чтобы мужчина снял с нее влажные трусики. Рома просунул руку между ног… и Лика проснулась. Сердце гулко стучало в груди, и было какое-то странное томление, которое юная леди еще не могла никак трактовать. Чтобы унять душевное волнение, Лика решила спуститься вниз и попить воды.
В коротенькой шелковой пижамке розового цвета длинноногая красотка спустилась по лестнице и увидела на диване в гостиной Романа. Он полулежал перед телевизором и машинально вертел бокал с виски. Мужчина поднял глаза и увидел Лику, красивую, сонную, со спутанными волосами. Он не отрываясь смотрел на падчерицу и испытывал совсем не отеческие чувства к этой девочке. То ли алкоголь сыграл свою роль, то ли временное отсутствие близости с женой, но Роман желал Лику, которая как завороженная шла к мужчине, облизывая пересохшие губки. Лика сама не понимала, что творит, однако уверенно шла к отчиму. Она чувствовала, что соски напряглись и между ног стало влажно и горячо. Девчачьи стопы с тоненькими пальчиками оказались рядом с мужскими ногами и остановились. Через мгновение Лика сидела у Романа на коленях, расставив ноги, и жарко дышала ему в шею, а мужские руки страстно сжимали девичьи ягодицы, вминая податливое тело в себя.
Ужас от происходящего мгновенно отрезвил Романа: он возжелал собственную падчерицу, пока ее беременная мать спит в их супружеской спальне. Он поднял девушку с себя, уронив тут же бокал с виски, и перекатил ее в сторону.
– Сейчас же иди спать, – хрипло и грубо сказал Роман и, резко развернувшись, направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
Лика с пунцовыми щеками смотрела на уходящего отчима, и ее сердце сжималось от гаммы чувств: и стыд, и неведомое ей раньше желание, и обида за то, что ее отвергли, и страх перед чем-то неизведанным волновали девушку.