Читать интересную книгу Век невинности - Эдит Уортон

«Ну, Джейн Моррис — это наш человек», — сказала миссис Ачер, глубоко вздохнув; она словно была раздосадована тем, что молодые девушки вместо того, чтобы запрятать модные парижские туалеты поглубже в сундук (как это делали в свое время дамы ее поколения!), начинали щеголять в них чуть ли не на выходе из таможни.

«Да, она одна из немногих, кому чувство меры не изменяет, — заметила мисс Джексон. — В годы моей юности, мы все считали, что это вульгарно — одеваться по последней моде. Элен Силлертон, помнится, рассказывала мне, что в Бостоне вообще каждое парижское платье убиралось в сундук на два года! А старая миссис Бакстер Пеннилоу, которая всегда все делала красиво, в свое время заказывала в Париже двенадцать платьев в год: два бархатных, два атласных, два шелковых, и остальные шесть из поплина и тончайшего кашемира. И поскольку это был строго установленный порядок, после ее кончины (перед тем, как отправиться в мир иной она несколько лет тяжело болела) обнаружили сорок восемь нераспечатанных коробок с платьями. И когда ее девочки сняли траур, который носили по ней, они смогли наряжаться для посещения концертов симфонических оркестров, не складывая эти парижские туалеты „в долгий ящик“.»

«В таком случае, Бостон — еще более консервативный город, чем Нью-Йорк. Но, в любом случае, я полагаю, что леди должна припрятывать свои наряды, сшитые по последней парижской моде, хотя бы на один сезон», — заключила миссис Ачер.

«Все началось с Бьюфорта. Это он стал напяливать на нее наимоднейшие платья, как только они прибывали из Парижа. Должна сказать, что только благодаря умению Реджины держаться с достоинством она не выглядела как… как…» — тут мисс Джексон, обведя взглядом присутствующих, заметила, как у Дженни округлились глаза и закончила фразу неразборчивым шепотом.

«Как ее соперницы», — включился в разговор мистер Силлертон Джексон. По его виду можно было подумать, что он только что сочинил удачную эпиграмму.

«О!» — прошептала леди, и миссис Ачер добавила отчасти для того, чтобы отвлечь свою дочь от этих разговоров: «Бедная Реджина! Боюсь, День Благодарения для нее не в праздник в этом году. Силлертон, вы слышали о махинациях Бьюфорта?»

Мистер Джексон беззаботно кивнул. Слухи давно облетели весь Нью-Йорк, и, поскольку они уже являлись «общественным достоянием», он утратил к ним интерес.

Все собравшиеся надолго замолчали. Тишина эта была гнетущая. Никто из них не любил Бьюфорта, и тревожные вести о его финансовых проблемах мало кого опечалили. Но банкротство не могло не отразиться также и на его жене, и на ее семье, и это шокировало даже его врагов. Нью-Йорк Ачеров терпимо относился к любовным похождениям; но он не допускал ни малейшей нечестности при ведении дел.

Давно уже в городе не было скандалов, связанных с именами известных банкиров, погоревших на финансовых махинациях. Зато все помнили, какой переполох в обществе поднимался всякий раз, когда случались подобные инциденты. И Бьюфортов не минет чаша сия, несмотря на то, что Джулиус наделен некоторой властью, а Реджина популярна в обществе. И не спасут бедняжку Реджину даже ее мощные далласские корни, если в сообщениях о незаконных банковских операциях ее мужа есть хоть доля правды.

Постепенно разговор зашел о более спокойных вещах. Но, в конечном счете, все сводилось к тому, что «в обществе четко прослеживается тенденция к переменам…»

«Разумеется, Ньюлэнд, я знаю, что ты позволяешь нашей дорогой Мэй ездить в воскресные вечера к миссис Страферс», — завела миссис Ачер старую песню, а Мэй весело отозвалась: «Да ведь все сейчас ездят к миссис Страферс, и ее приглашали как-то на прием к бабушке».

«Это все потому, — подумал Ачер, — что Нью-Йорк во власти перемен. Но люди склонны не замечать происходящего до тех пор, пока их не поставят перед фактом. Все хорошее они приписывают прошлому столетию. В крепости всегда найдется предатель, готовый (или, готовая!) сдать ее врагам. И после того, как ключи уплывут во вражеский стан, никто не отважится больше назвать эту цитадель неприступной. И если кто-нибудь из знакомых побывал, хоть однажды на веселых вечерах миссис Страферс, они уже не станут сидеть дома по воскресеньям, вспоминая вкус отменного шампанского, которым она их там угощала».

«Знаю, милая, знаю, — вздохнула миссис Ачер. — Такие сборища будут популярны до тех пор, пока люди не научатся как-то иначе проводить время. Но, я не в силах забыть, что это с легкой руки вашей кузины, мадам Оленской, началось целое паломничество на вечера к миссис Страферс».

Внезапно краска бросилась в лицо молодой миссис Ачер; это немало удивило ее мужа, равно как и остальных гостей, сидевших за столом.

«Ох уж эта Элен», — презрительно фыркнула она. В таком пренебрежительном тоне ее родители обычно говорили:

«Ох уж эти Блэнкеры!»

Семейство Мэй взяло эту манеру после того, как «бедняжка Элен» отказалась принять условия графа. Но в устах Мэй эта фраза прозвучала подобно удару хлыста, и это заставило Ачера призадуматься. Молодой человек посмотрел на нее так, словно впервые видел. Он это делал тогда, когда она больше всего начинала напоминать ему свое окружение.

И ее мать, проявляя на сей раз удивительную толстокожесть, подлила масла в огонь:

«Я всегда считала, что люди, привыкшие вращаться в аристократических кругах, как это постоянно делала графиня Оленская во время своего проживания в Европе, должны воспитывать в нас чувство уважения к социальной иерархии и традициям, она же пренебрежительно относится к ним».

Щеки Мэй пламенели. Легкомысленное отношение мадам Оленской к основным принципам построения общества оскорбляло ее.

«Не сомневаюсь, — сказала мисс Джексон с кислой миной на лице, — что иностранцам кажется, что мы все сделаны из одного теста!»

«Думаю, что Элен вообще не интересует наше общество, — продолжала Мэй таким тоном, словно ей непременно нужно было доказать это окружающим. — Хотелось бы знать, что ее на самом деле интересует!»

«Да уж», — вновь вздохнула миссис Ачер.

Теперь всем стало ясно, что графиня Оленская больше не в фаворе у своего семейства. И даже ее влиятельная покровительница, старая миссис Мэнсон Мингот, не могла понять того, что Элен наотрез отказалась вернуться к мужу. Минготы, из чувства солидарности, которое было сильно развито в их клане, не стали открыто высказывать Элен своего неодобрения. Они просто отказались от борьбы за нее и решили, что «бедняжка Элен» в состоянии сама отыскать себе нишу, и это означало, что ей предоставляли свободно опускаться в низшие слои «социальной пирамиды», населенные Блэнкерами и всякими «писаками», которые устанавливали там свои несовершенные законы. Это казалось невероятным, но, тем не менее, походило на правду, что Элен, несмотря на массу других возможностей и привилегий, тянуло в богемную среду. Этот факт говорил сам за себя, и всем было понятно, что она совершила роковую ошибку, отказавшись вернуться к графу Оленскому. В конце концов, место молодой дамы — подле ее мужа, в особенности, если она покинула его при весьма щекотливых обстоятельствах, о которых лучше не упоминать…

«Мадам Оленская пользуется огромной популярностью среди мужчин,» — заявила мисс Софи; делая вид, что пытается сгладить острые углы, она на самом деле выискивала способ побольнее ужалить.

«Для такой молодой дамы, какой является мадам Оленская, это всегда большой риск», — мрачно заметила миссис Ачер, после чего дамы подобрали свои шлейфы и отправились в гостиную смотреть лампу в виде глобуса, тогда как Ачер с мистером Силлертоном Джексоном направились в готическую библиотеку.

Как всегда, вытянув ноги поближе к камину, мистер Джексон восполнял недостаток вкусовых ощущений, полученных от праздничного обеда, покуривая сигару. Во время этого занятия он всегда становился не в меру общительным.

«Если Бьюфорт падет, — заявил он, — еще кое-кого выведут на чистую воду».

Ачер вскинул голову: при одном упоминании имени Бьюфорта в его памяти всплывала плотная фигура, закутанная в роскошную меховую шубу, спешащая по занесенной снегом дорожке в Скайтерклифе.

«Такова судьба! — молвил мистер Джексон. — Что может быть ужаснее такого падения? Жаль, что он не потратил все свои деньги на Реджину».

«Не рано ли сбрасывать его со счетов? — возразил молодой человек, которому уже порядком надоела эта тема. — Я, например, не сомневаюсь, что он выкарабкается».

«Возможно, возможно… Насколько мне известно, сегодня он виделся с некоторыми влиятельными лицами. Я согласен, — неохотно продолжал мистер Джексон, — что на сей раз, они могут его вытащить. Не хочу даже думать о том, что бедная Реджина проведет остаток жизни на каком-нибудь обшарпанном морском курорте для банкротов».

Ачер ничего не ответил. Ему казалось вполне естественным, что деньги, нажитые нечестным путем, выйдут Бьюфорту клином; что касается несчастной судьбы миссис Бьюфорт, то в тот момент его больше волновало другое. Например, почему Мэй покраснела, когда в ее присутствии было упомянуто имя графини Оленской?