— Костюмный фильм нынче стоит дорого.
— Задуман роскошный фильм. Боюсь, что «мушкетеры» настолько состарятся, что не смогут сыграть. Жаль.
— Будем надеяться, что их неотразимый имидж и талант воздействуют на дерзкого кинорежиссера и он отважится!
— Надеюсь только на молодых. В задуманном фильме есть замечательный эпизод. Лувр готовится праздновать присуждение д'Артаньяну маршальского жезла. В зале висят портреты маршалов. Одно место пусто. Завтра повесят портрет славного мушкетера. Мы в доме маршала д'Артаньяна. Художник пишет его портрет. Но это придворный художник — на полотне мы видим прежнего д'Артаньяна, с горящими дерзкими глазами. Вдруг камера выхватывает лицо старого маршала: он сидит усталый, веки набухли, где-то блуждает его сознание. Завтра он пойдет смотреть представление о себе — на сцене будут играть его подвиги. Он в ложе театра. И вдруг туда входит человек, что-то шепчет ему и передает письмо от старого де Тревиля: ему грозит гибель. Д'Артаньян встает и на глазах становится моложе. Он спускается вниз, где уже гремит баталия, где старый Портос сражается один за всех… Эти сцены будут началом картины. И вновь масса подвигов… И потом они погибают… Жалко, что не осуществился замысел.
* * *
— Ряшенцев, почему бы тебе не рассказать о своей любви. Ольга была не первой твоей женой?
— Не первой. Но это не увлекательная история. Я к Ольге очень хорошо отношусь. У нас с ней общий сын, мы всегда советовались, как его воспитывать. Теперь это взрослый парень, женатый.
— Автор лирических стихов, певец любви, был ли счастлив в любви сам?
— Да! Жаловаться не буду.
— Ты еще не старый мушкетер — в глазах еще бесы бродят.
— У меня есть все, что должно быть у человека моего возраста.
— Меня интересует твоя Галя.
— Нашему роману с Галей 14 лет. Счастье заключается в том, что мы с ней все делаем вместе: вместе играем в теннис, вместе работаем. Она закончила архитектурный институт, но в архитектуре себя не реализует. Она оказалась литературно одаренным человеком. Писатель Юрий Коваль, который дружил с ней, говаривал: «После меня лучше всех в стране пишет Полиди». Коваль, конечно же, шутил. Но и правда Галя Полиди очень хорошо придумывает. Просто здорово — не надо расставаться с любимой, чтобы пойти работать. У нас все это счастливо совпало. Мы можем ругаться по поводу того или иного драматургического решения.
Мы вместе с ней сделали мюзикл «Метро». Продюсер «Нотр-Дам де Пари» Катя фон Гечмен-Вальдек, в девичестве Урманчеева, в замужестве ставшая баронессой, увлекла нас идеей. Мы написали «Метро» для талантливых исполнителей, отобранных из трех тысяч соискателей. Это был первый опыт создания мюзикла на пустом месте. Все было очень хорошо организовано. Композитор — Януш Стоклосса, режиссер — Януш Юзефович. Они из Польши. Работа сделана азартно, с выдумкой и вкусом. Когда пришли посмотреть на нее Дима Певцов, Гоша Куценко, они увлеклись и стали работать вместе с нами. Во время спектакля Киркоров пришел за кулисы и сказал: «Я петь не буду, ребята, возьмите меня поиграть». И бесплатно ходил и играл. Получился настоящий мюзикл с русскими реалиями, с русскими проблемами и типажами. Я был на всех репетициях — от начала до конца.
— Вмешивался в действо?
— Это необходимо. Подходит режиссер и говорит: «Мне в этой мизансцене нужна какая-то подпевка. Там вращают девочку по кругу. Нужен текст в ритме рэпа, который бы оправдал это вращение». Я придумал: «Чужие бабки прокрутишь — прибыль будет твоя». Получился счастливый спектакль. Его очень любили; мы все горюем, что его нет.
— А возобновить «Метро» трудно?
— Если бы у нас был свой театр мюзикла…
* * *
— Не представляю, чтобы ты, Ряшенцев, жизнелюбивый и крепко натренированный, вдруг стоял без дела.
— Я закончил несколько крупных работ. Для нового фильма «Бегущая по волнам» режиссера Валерия Пендраковского я написал текст. Эта работа вдруг творчески свела меня с композитором, музыку которого я очень люблю, — с Тихоном Хренниковым. Он обычно берет две-три строки из текста и пишет свою вещь, и к ней потом делают подтекстовку. А здесь он сделал песню полностью на мои стихи.
— Слышала, ты теперь работаешь и над большой оперой.
— Двадцать пять лет мы писали с композитором Эдуардом Артемьевым оперу «Раскольников».
— Опасная работа — проникнуть в психическую аномалию героя Достоевского.
— Я должен был понять, что он хочет и какие мотивы заставили его совершить преступление. Это в двух строках не расскажешь. У меня позиция традиционна: для меня безбожие — это тупик. Выхода из него никто еще не нашел. И не надо искать! Музыку Артемьева могут назвать эклектичной, потому что там может быть и рок, и классическая ария, а в сценах с Порфирием Петровичем есть замечательные моменты в стиле гротеска.
— Надеюсь, тебя не покинула мысль о новом мюзикле?
— Мы закончили с Артемьевым «Рабу любви» для Михалкова.
— Все помнят этот замечательный, пластически виртуозный фильм с неподражаемой Еленой Соловей.
— Мы попытались на эту тему создать мюзикл. Музыка там замечательная. Только что сдали все Никите Михалкову. Но где найти такую актрису, да еще поющую? Не знаю, поет ли Женя Крюкова, но в стильных нарядах она очень выразительна.
— Ты можешь о себе сказать: «Я работаю в шоу-бизнесе»?
— Ну, наверное. Если рок-оперу считать шоу-бизнесом, то да. Но работа над лирическими стихами для меня главное.
— Помнишь свои стихи наизусть?
— (Читает.) «День был полон прелестной сонливости, / загорелась звезда над тропой. / Милосердие — враг справедливости. / Бог опять пощадил нас с тобой».
— Лаконично мудрствуешь. Скажи, какое событие дало тебе однажды острое ощущение счастья?
— В молодости мы попали в Крыму у Золотых Ворот в неожиданно налетевшую бурю. Шли вдоль берега по пояс в воде, скалы там обрывались карнизом. Поднялись волны, и нас начало бить об эту скалу. Было нас семеро. А плавали хорошо только я и мой друг. Мы все почти потеряли надежду выбраться. Какая смерть, когда солнце вокруг! И когда мы все-таки выползли в безопасное место, то сидящие на берегу водолазы с масками в руках просто ахнули. И вот тогда нас охватило ощущение полного счастья. Мы осознали, что смерть была рядом, но никто не струсил.
— Самая большая твоя удача?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});