Щеки Кэролайн запылали от гнева.
– Но я выхожу за него замуж!
– Потому что любите его?
– Да! Очень!
Додж подошел ближе, и Кэролайн пришлось буквально задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо.
– Знаете, что я думаю?
– Мне наплевать, что вы там себе думаете!
– Я думаю, вы готовитесь к этой свадьбе не потому, что так уж безумно влюблены, а просто из упрямства. Вы не хотите, чтобы принятое Кэролайн Кинг решение подвергалось сомнению. Не хотите, чтобы оказалось, что вы не правы.
– Вы ничего обо мне не знаете!
– Я знаю одно, – Додж переместился еще ближе. – Вы – единственное, о чем я, черт побери, думаю последнее время.
От этих слов у Кэролайн кольнуло и заныло где-то глубоко внутри. От этих слов у нее перехватило дыхание. А сердце словно ухнуло куда-то в пропасть. И захотелось прыгнуть наконец вниз с трамплина.
Кэролайн боялась, что Додж попытается поцеловать ее. И боялась, что не попытается.
Он не стал.
После длившейся бесконечно паузы Кэролайн молча подошла к дверце машины со стороны водительского сиденья и забралась внутрь. Додж не попытался удержать ее, и девушка уехала.
А Додж Хэнли опять стоял и смотрел ей вслед.
Первый раз она ушла от него в дом, тронутая неожиданной заботой незнакомого полицейского. Второй раз вернулась на курсы агентов по недвижимости, расстроенная избиением Роджера Кэмптона, но уже понимая, что забота о ней Доджа Хэнли не была чисто профессиональной.
На этот раз она не просто скрывалась от него. Она убегала. От него, да. Но еще и от себя и от той огромной ошибки, которую она могла бы совершить, если бы осталась.
На следующее утро Додж приехал на шинный завод в подавленном настроении, проклиная час пик, проклиная полы, которые ему предстоит сегодня мести, и проклиная себя за то, что так неудачно закончил свое свидание с Кэролайн Кинг.
Все шло так хорошо. У него даже появились основания думать, что девушка рада его видеть, и не только потому, что ей приходится тратить воскресный день на сидение в одиночестве в уродливом пустом доме и лучше хоть чья-нибудь компания, чем вообще никакой.
Но потом на него что-то нашло, и он раскрыл рот по поводу ее жениха. И Кэролайн кинулась на защиту мерзавца. А чего еще следовало ожидать, если она собирается за этого парня замуж?
Но, черт побери, Додж знал точно, что он прав. Кэролайн, такая маленькая и миниатюрная, имела железный характер. Он почувствовал это, как только увидел ее. Девушка держалась из последних сил, но гордость не позволила ей заплакать в его присутствии. Она потеряла родителей в раннем возрасте, и это, видимо, приучило ее рассчитывать только на себя. А может быть, она родилась с сильным характером, а обстоятельства лишь усилили данное от рождения.
Как бы там ни было, в результате Кэролайн Кинг была упрямой и только поэтому упорно намеревалась стать женой Роджера Кэмптона.
Додж отказывался принять, что она любит богатого и красивого сукина сына.
Кэролайн снова была в ярости, когда они расстались. Додж проклинал себя за то, что был таким идиотом. Ну почему он, который может уговорить любую женщину снять одежду или выдать ему ценную информацию, не способен общаться с одной-единственной девушкой, общаться с которой ему хочется больше всего. В ее присутствии вся его изобретательность куда-то улетучивается.
Додж вернулся домой, выпил шесть банок пива, плохо спал, потому что пиво каждый час просилось наружу, и прибыл на шинный завод в самом ужасном настроении. Наверное, именно поэтому, заметив Кристал, разговаривающую на стоянке рядом с дурацким грузовиком со слишком большими колесами и брызговиками со своим проходимцем-бойфрендом, Додж решительно направился прямо к ним.
Практически нарываясь на стычку, он подошел к парочке сзади и произнес:
– Привет, Кристал!
Девушка резко обернулась с видом испуганного кролика, ослепленного светом фар. Додж отметил, что глаза ее покраснели и опухли от слез.
– О, привет, – нервно произнесла она. – А это Франклин. Мой парень.
Олбрайт окинул Доджа взглядом с головы до ног и процедил:
– Красивая форма.
Затем он наклонился поближе, чтобы прочесть выдуманное имя Доджа, вышитое красными нитками на кармане робы.
– Марвин, – произнес Олбрайт с противной ухмылкой.
Полностью проигнорировав его, Додж обратился к Кристалл:
– Почему ты плачешь? Я могу чем-нибудь помочь?
Франклин Олбрайт грубо тряхнул Доджа за плечо:
– Ты можешь помочь, если не будешь совать свой чертов нос в чужие дела, парень!
Доджу, который с самого начала нарывался на конфликт, захотелось кинуться на бывшего зэка, но он ограничился тем, что грубо стряхнул с плеча его руку.
– Полегче бы ты выражался в присутствии дамы.
– Все в порядке, – быстро произнесла Кристал. – Я не плакала. У меня аллергия. Приму судафед, и все будет в порядке. – Девушка бросила встревоженный взгляд на своего бойфренда, потом кивком головы показала Доджу на вход в здание: – Не стоит опаздывать из-за меня на работу.
– А у тебя есть судафед? Если нет, буду рад сбегать в аптеку и принести.
– У меня в рабочем столе целая упаковка, – поспешно ответила Кристал. – Поторопись, Марвин. Если ты опоздаешь, тебя оштрафуют.
– Вам лучше знать, мисс Бухгалтерия, – поддразнил девушку Додж.
Кристал одарила его едва дрожащей на губах улыбкой. Франклин Олбрайт готов был зарычать. Додж посмотрел на него сверху вниз, стараясь выглядеть дебилом, пытающимся изобразить крутого парня, затем направился к воротам проходной, бросив через плечо еще один взгляд на оставшуюся позади парочку и мысленно похихикав.
– Разумеется, – говорил он в этот вечер коллегам по спецгруппе, – старина Франклин поджидал меня после смены. Мечтал со мной посчитаться.
– Поясни, что такое «посчитаться», – потребовал капитан.
– Парень сгреб меня за плечи, привалил к забору. Я сопротивлялся, но несильно. Не хотел давать понять, что мог бы уложить его с одного удара, если бы захотел.
– А что он сказал?
– Велел мне держаться подальше от Кристал.
– Что ты ответил?
– Что буду делать так, как сам решу.
– А он?
– Он сказал, что я могу делать все, что мне угодно, если хочу, чтобы мне оторвали голову и использовали ее в качестве писсуара.
– Франклин умеет изящно выразиться, правда? – засмеялся один из офицеров.
– А ты выяснил, почему плакала его девушка?
– За обедом. Она рассказала мне, что снова заговорила с Франклином о браке, а тот сказал, что о свадьбе она может не мечтать. Ни в коем случае. Я с сочувствием выслушал бедняжку и заявил в конце, что ее Франклин не только урод, но и глупец.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});