Читать интересную книгу Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - Дэвид Хьюсон

Тайс и Пернилле Бирк-Ларсен пришли в полицию в самом начале третьего. Лунд разложила перед ними фотографии предметов, найденных в гараже. Майер стоял у нее за спиной и внимательно наблюдал за супругами.

— Я прошу вас сказать, знакомы ли вам эти вещи, — сказала она.

Рюкзачок цвета хаки — никакой реакции.

Красный блокнот с узором из листьев на обложке и фломастер.

— Нет, — сказала мать.

Матрас, плюшевый медвежонок и синий с оранжевым спальник.

Тайс Бирк-Ларсен недоуменно смотрел на один из снимков. Лунд проследила направление его взгляда: рядом с матрасом стоял стакан с недопитым апельсиновым соком, огрызок печенья на тарелке, миска с остатками чего-то похожего на карри, пепельница с несколькими раздавленными окурками.

— Нанна не курила, — сказал он. — И всегда меня ругала из-за сигарет.

Лунд передала им увеличенный снимок плюшевого медведя и связки ключей. Два ключа на пластиковом кольце в виде цветка клевера.

— Вы ведь уже нашли ее ключи, — заметила Пернилле.

— Может, у нее был второй комплект.

— Я никогда не видела ни одну из этих вещей.

Потом на стол лег снимок желтой кофточки с кровавым пятном.

Глаза Пернилле Бирк-Ларсен широко открылись и не мигая смотрели на фотографию.

— Кажется, у нее была такая, — сказала она, все еще не сводя взгляда с желтой ткани и бурого пятна на талии, рядом с замком-молнией.

— Вы уверены? — быстро спросила Лунд. — Вы абсолютно уверены?

— Похожая на такую, — сказала Пернилле, кивая.

— Спасибо.

Лунд собрала фотографии.

— Где он сейчас? — спросил Бирк-Ларсен. — Учитель?

— Его допросили, — сказала Лунд. — И он будет находиться под наблюдением, пока мы не закончим расследование.

Бирк-Ларсен — как всегда, в алом комбинезоне и черной куртке — встал, собираясь уходить.

— Что вам известно? — Пернилле хотела знать больше.

— Мы не можем раскрывать детали… — начал Майер.

— Я ее мать! — вскричала женщина. — У меня есть право…

— Мы не можем…

Его перебила Лунд:

— Вероятно, она пришла к нему домой после вечеринки в гимназии. Мы думаем, что у них была связь, но мы не уверены. Он перевез ее в другое место, возможно в этот гараж. Потом отвез в лес.

За ее спиной недовольно ворчал Майер.

— Спасибо, — сказал Бирк-Ларсен.

— Спасибо, — эхом повторила его жена.

Больше говорить было нечего, они ушли. Майер сел в угол кабинета и закурил. Через некоторое время он сказал:

— Лунд?

Она вновь разглядывала фотографии. Итак, у них есть предположение, кому мог принадлежать некий предмет одежды. Самое твердое доказательство на сегодняшний день.

— Лунд!

Она подняла голову и посмотрела на него. Двухдневная щетина, оттопыренные уши, блестящие круглые глаза.

— Вы поступили неправильно, — произнес Майер, качая головой.

Букард слушал рапорт Лунд и тоже качал головой.

— Мать узнала кофточку, — сказала Лунд.

— Такие кофточки могут быть у миллионов девчонок, — отмахнулся Букард. — У нас нет оснований считать, что ее носила именно Нанна Бирк-Ларсен.

— Кровь…

— Результаты анализов пока не готовы.

— Улик у нас достаточно, — настаивала Лунд, пока Майер стоял в стороне, не вмешиваясь.

— И что это за улики?

— Свидетель видел, как Кемаль нес что-то в свою машину.

— Нет, — отрезал Букард. — Все, что у вас есть, — это странный телефонный звонок поздно вечером.

— И тот факт, что он лжет нам!

— Если мы станем обвинять всех, кто нам лжет, то в тюрьме окажется половина Дании. Любой, даже самый неопытный судья камня на камне не оставит от таких улик. Найдите Мустафу Аккада. Разберитесь с этим, или мне придется искать вам обоим замену.

Тайсу Бирк-Ларсену надо было ехать заключать договор о работах на следующую неделю. Пернилле проводила его до машины, сама побродила под колоннадой вокруг здания Управления полиции, потом решила вернуться внутрь.

Она нашла Лунд на месте, в кабинете.

— Почему вы его не арестовали?

— У нас нет достаточных доказательств.

— Что еще вам нужно? — взорвалась Пернилле. — Вы же говорили, что она была в его квартире, потом в гараже.

— Мы все еще проверяем факты.

— А если вы больше ничего не найдете? После всего…

— Я вам объясняю: следствие не закончено, — сказала Лунд. — В деле ощутимый прогресс. Я понимаю…

— Не смейте говорить мне, что вы понимаете! — Она стояла посреди кабинета неподвижно, несгибаемо, грозя пальцем, как учитель, как мать. — Не смейте. Не говорите, что вы понимаете.

Снова дома. Снова у раковины, маниакально перемывая уже вымытую посуду, вытирая безукоризненно чистые поверхности.

Он вернулся, сел у стола молча.

В их маленьком квартале округа Вестербро он был кем-то вроде короля. Соседи приходили к нему пожаловаться на местных хулиганов, даже иммигранты порой стучались в дверь и умоляли Бирк-Ларсена дать совет. Когда Нанна была совсем малышкой, лет пяти-шести, она отыскала где-то на улице мальчишку-индийца и сделала маленького темноглазого оборванца своим первым другом. Его звали Амир.

Пернилле помнила, как они вдвоем, держась за руки, хихикали в коробе велосипеда, когда она возила их по улицам. Помнила, как Тайс разобрался с парочкой местных отморозков, когда те стали задирать Амира. Разобрался жестко, в своей манере, но это сработало.

Амир, которого защищал Тайс. Этот мальчик так и остался с ними, на снимке, залакированном вместе с другими на столешнице, так и ехал куда-то с Нанной в алом коробе «Христиании».

С Нанной…

— Они достанут его, — сказал он наконец. — Рано или поздно.

— Ты что, не знаешь, как они работают? — Она с грохотом поставила стопку тарелок в шкаф. — Про тебя они так ничего и не узнали. Ни разу…

Его лицо потемнело от гнева. Он поднялся, встал напротив нее:

— Я подвел тебя? Скажи, я плохой муж? — Его глаза были полны боли. — Плохой отец?

— Этого я не говорила. Я только сказала, что ты лучше других знаешь, как они работают. И не проси меня верить им.

Он обнял ее за талию. Она вырвалась из его рук.

Бирк-Ларсен чертыхнулся, сорвал с вешалки куртку, оделся:

— Я поехал делать ремонт.

— Давай. — Она снова сложила тарелки в раковину. — Давай, иди в свой проклятый дом, спрячься там.

— Что?

— А что, разве не так ты поступаешь, как только становится трудно? Не так? Не прячешься, чуть что?

Она отставила посуду, стянула с рук резиновые перчатки и, глядя ему в лицо, дрожа от собственной смелости, произнесла слова, которые никогда раньше не смогла бы произнести:

— И с Нанной ты был такой же!

— Что ты несешь?

— У тебя никогда не было на нее времени, когда она хотела поговорить. Ты уходил в свой гараж. Или с Вагном потрепаться. Что, я не права?

— Нет. — Он сделал шаг по направлению к ней. — Не права.

Пернилле сникла, отвернулась к тарелкам. Мальчики ушли гулять с Лоттой. Хорошо, что их нет дома.

— Тогда почему у нее было столько секретов? Как так вышло, что мы ничего не знали о ее жизни?

— Потому что ей было девятнадцать лет! Ты бы хотела, чтобы твои родители знали, что ты делала, когда тебе было столько же? И кроме того… Вы с ней были неразлучны, как будто приклеены друг к другу.

— Тебя же никогда не было рядом.

Львиный рык, полный муки и ярости.

— Я работал. Зарабатывал деньги, чтобы платить за ее недешевую гимназию. Чтобы купить все это. Это ты разрешала ей делать все, что вздумается: гулять где-то по ночам, возвращаться бог знает когда, и не спрашивала с кем и почему.

— Нет, нет.

— Да! И тебе было все равно.

От обиды и злости слезы выступили у нее на глазах.

— Как ты можешь говорить такое? Как ты смеешь? Пока ее не было, я глаз не могла сомкнуть.

— Много пользы от этого.

— По крайней мере, я не орала на нее.

— И вот что мы получили! — Тайс Бирк-Ларсен взмахом обвел пустую кухню. — Вот что у нас осталось…

Но ее уже не было, она ушла в спальню, захлопнув за собой дверь.

Он перекусил бутербродами прямо в конторе. Не хотел уходить из гаража. Не хотел работать.

Пришел Вагн Скербек. Черная шерстяная шапка, красная спецовка, обычная развинченная походка, неизменная серебряная цепь на шее.

— Мы с Руди едем кое-что поделать в доме. Ты с нами?

Бирк-Ларсен сгорбился над столом с недоеденными бутербродами, с недокуренной сигаретой в кулаке. Мотнул головой: нет.

— Тебе что-нибудь нужно, Тайс?

Бирк-Ларсен затушил окурок в тарелке. Скербек подтянул стул, сел рядом, положил локти на стол.

— Ты ведь знаешь, сколько она значила для меня? — спросил он. — Ты и Пернилле, мальчики, Нанна — вы стали моей семьей. Я не могу смотреть, как вы мучаетесь.