не удивляет меня ни на йоту, ибо он ваш, — сказал он, откидываясь на спинку стула, сгибая ногу в колене и ставя на него свою чашку с чаем.
— Что вы имеете в виду? — спросила я.
— Вы не перестаете меня поражать. Вы — удивительная женщина, которая осуществляет все, что задумает, не дожидаясь, когда кто-либо другой выскажет об этом свое мнение.
Я почувствовала, как к моим щекам прилил жар:
— Это не так. Сама суть моей работы подразумевает, что я вынуждена должна принимать во внимание точки зрения немалого количества людей.
— Вы про то позабыли, мисс Смит, а я-то видел, как вы очаровали мою сестрицу и ее муженька.
— Не думала, что это мне удастся, — выпалила я прежде, чем успела сообразить, что ни к чему бы мне это говорить.
Однако он лишь рассмеялся:
— Вы видели гостиную Хелен — раззолоченная, богатая. Дай моей сестрице волю, мы б жили в доме с узловым садом в стиле Людовика Четырнадцатого, с гигантскими фонтанами карарскорго мрамора в конце каждой линии обзора. Что до Артура… Не знаю, имеется ли у Артура во всем его теле хоть единая творческая жилка.
— Не считая его поэзии? — спросила я.
— Вы слишком добры к его поэзии, — сказал он. — Сад Артура, скорее всего, мог бы являть собою участок, на котором — лужайка со скульптурами да топиариями[46] и больше ничего.
— Вы забыли, что я для него создала сад скульптур.
Какое-то мгновение Мистер Годдард молча изучающее глядел меня:
— Верно, вы его создали, так же как и сад поэта. Но я подозреваю, вы сделали это, поскольку понимаете, что это означает в противном случае. Потакая притязаниям Мелькортов, вы сумели создать то, чего хотели вы сама. Разве это они просили вас сделать один из садов полностью белым?
Я улыбнулась, не отнимая чашку чая от губ, сказала мягко:
— Нет.
— Знаете, я долго удивлялся и никак не мог постичь, почему вы решили создать именно такие зеленые комнаты. Но, в конце концов, думаю, я это понял.
— Так что же это? — спросила я.
— Каждая зеленая комната сада представляет собою некий этап в жизни женщины. Чайный садик — это то, где собираются компания, чтобы полюбезничать, с единственной целью — выдать девушку замуж. Сад влюбленных говорит сам за себя. А свадебный сад — это ее превращение из девушки в женщину. Далее следует садик для детей. Я бы предположил, что лавандовая прогулочная дорожка изображает ее женскую сущность. Сад поэта означает некую иную разновидность романтики, несли сад влюбленных. — Мистер Годдард перебрал лежавшие на столе планы и вытащил из их вороха детализацию плана сада скульптур: — Афродита, Афина, Гера. Все образцы скульптур в этом саду будут изображениями одного и того же женского архетипа. Я прав?
Я посмотрела на него, открыв рот. Это был такой маленький трюк, который я иногда использовала, — связать все посадки единой темой. Но никогда ранее я не делала это настолько вопиюще явно. Раньше никто никогда и не замечал ничего. Никто, кроме этого мужчины, который заглянул в самое сердце.
— Единственное, чего я никак не уразумею, так это то, каким образом ко всему этому подходят водный и зимний сады.
— Я всегда была убеждена, что вода вдохновляет на созерцание и самонаблюдение. Она отражает внутреннюю жизнь женщины — вот что я имела в виду.
— А зимний сад? — спросил он, весь подавшись вперед.
— Ее смерть, конечно.
Он вновь откинулся на спинку стула; его чашка была допита почти до дна: — Я еще не показал вам, что я для вас принес.
Он извлек свой кожаный саквояж, темно-коричневый от старости и дождя; я затаила дыханье, когда застежка была открыта. Он вынул ворох муслина и принялся разворачивать, держа сверток на коленях. Когда, наконец, он развернул его, я увидала три растения, чьи корневые системы были связаны друг с другом.
— вы принесли мне гортензии, — выдохнула я.
— Гортензия виллоса. Когда вы приезжали в Хильдкот, я случайно услышал, как вы упоминали, что они вам нравятся, — сказал он, вставая со стула, протягивая мне одно из растений и снова садясь на место. — Мистер Джонстон был счастлив услужить, отдав мне их в обмен на доставку в его имение несколько сортов роз, которые он подумывает посадить у себя.
— Вы принесли мне гортензии, — повторила я, трогая один из листьев. — Спасибо вам..
Я подняла взгляд и увидела, что он неотрывно смотрит на меня с такой нежностью, что у меня перехватило дыханье. Такое выражение лиц я видела раньше — так смотрели друг на друга мои родители в те минуты тишины, когда, как они считали, никто их не видел. Никогда ранее я не думала, что кто-либо посмотрит так на меня, и я знала, что я не могу отвернуться, не ответив на его невысказанный вопрос.
Я нарочно положила цветок, встала, обогнула стол и остановилась перед мистером Годдардом. Он не отводил своего взгляда от моих глаз, когда я протянула руки ему. Он взял мои руки в свои ладони, большим пальцем ласково погладил тыльную сторону моей кисти, выводя на моей коже крошечные узоры. Какой-то миг мы просто стояли так, недвижно, затем он медленно потянул меня вниз, усаживая к себе на колени.
— Мисс Смит… Винсента…
Правой рукой он отвел мою руку и обнял меня за талию. Поднял левую руку и коснулся подушечкой большого пальца моей нижней губы.
— Я сюда пришел не для того, чтобы… — прошептал он. — Это …
Я поцеловала его теплую ладонь и прошептала:
— Я знаю.
Он, ласково взяв меня за подбородок, нагнул мою голову, чтобы поцеловать меня.
Долгие годы меня никто не целовал. Я могла вспомнить, как при поцелуе бьет до дрожи и пронзает страсть, но я забыла, какое же утешение дарит поцелуй.
Это чувство прикосновения кожи