Полковник Торк давно уже получил приказ «сворачивать» деятельность и возвращаться к Парму. Увы, исполнить он его не мог, потому что никак не получалось эту самую деятельность «свернуть». На территории, контролируемой им, все время что-то происходило. В основном, это были мелкие бунты. Торк даже подозревал, что они являются следствием и отголосками его подрывных тайных действий, направленных на дестабилизацию обстановки на границе с Томолом и Кмантом. Подозревал, но сделать ничего не мог — приказа прекратить подрывную деятельность не поступало.
Торк обладал сведениями, что его сослуживец и конкурент Танер столкнулся с такой же ситуацией. Это хоть немного радовало бывшего наемника. Полковник регулярно отправлял отчеты в столицу, в которых подробно описывал причины, почему отвод войск в ближайшие несколько дней невозможен. К его удивлению, король пока что не давал никаких дополнительных приказов или рекомендаций. Торк подозревал, что его величество очень занят.
В тот злополучный день ничто не предвещало беды. Утро началось как обычно: было выловлено несколько разбойников, которых планировалось переправить поближе к Томолу и Кманту, а там отпустить. «Отпускание» разбойников было отработано до мелочей еще Иаштом. Они конвоировались к заранее назначенному месту, а затем им предоставлялась очевидная возможность побега вследствие неверных действий «раззяв»-караульных. Разумеется, их никто не преследовал.
Итак, в то утро Торк раздумывал о хозяйственных проблемах, включая поставки продовольствия и, возможно, смену коменданта близлежащего городка, когда его мысли прервал запыхавшийся гонец. Одежда гонца, совсем еще молодого человека, сильно запылилась. Было видно, что ему пришлось долго бежать.
— Господин полковник! — торопливо доложил он, — Патрульный взвод под командованием лейтенанта Зеннерта столкнулся с объединенным отрядом Томола и Кманта, состоящим из двухсот пятидесяти ишибов и нескольких великих ишибов. Только из ишибов, обычных солдат нет вообще! Был выслан парламентер, который сообщил лейтенанту, что короли Томола и Кманта объявили нам войну. Их отряд движется сюда. Лейтенант Зеннерт держится в пределах их видимости, но атаковать не пытается, постепенно отступая к лагерю. Лейтенант просит немедленно прислать инструкции по дальнейшим действиям.
Глава 15. Союз
Верный союзник не предаст, умный союзник не позволит предать себя, а мудрый союзник будет иметь дело лишь с верными и умными
(Из «Рассуждений свергнутого императора, ставшего монахом-отшельником»)
Присяга — это обоюдный договор, коварный и неравноценный. Как правило, он обязует присягающую сторону отвечать «по всей строгости закона», но мало что дает ей, кроме, разве что, абстрактного «доверия» со стороны того, кто присягу принимает. Михаилу это все было отлично известно. Поэтому он решил не мелочиться и принять присягу почти у всех пармских дворян, включая женщин и детей от шестнадцати лет. По причине недоверия к ним, их пришлось поставить перед выбором: или клятва верности лично ему, новому королю, или изгнание с конфискацией недвижимого имущества. Если он твердо решил обосноваться в Раниге, то это решение должно было повлечь за собой подобные действия.
Идея привлечь женщин не встретила ни понимания, ни противодействия. Все уже привыкли к непредсказуемым шагам короля. В то время считалось, что дамы должны оставаться в глубоком тылу в случае военных действий. Раньше Михаил был, в целом, согласен с этим, но похищение Инкит открыло ему глаза. Несколько неразумно оставлять в тылу интриганок, которые способны на все что угодно, и при этом искренне рассчитывают на свою безнаказанность.
К его удивлению, одними из первых присягу принесли как раз те женщины, с которыми он встречался во время похищения Инкит. Казалось, они даже пытались опередить друг друга в этом. Никто не проявил такого рьяного стремления поклясться в верности трону, как эти дворянки. Разумеется, такое торжественное мероприятие требовало новых нарядов, в которых дамы не замедлили явиться, а также ряда стратегических движений и интонаций, которые, видимо, долго отрабатывались перед зеркалом или зрителями в тиши будуаров.
Очаровательная блондинка Мирена Фрарест была единственной из «светских львиц», опоздавшей к церемонии, длившейся несколько дней. Возможно, так сложились обстоятельства, возможно, это был тщательно рассчитанный ход, но она приносила присягу королю практически наедине, если не считать ишибов охраны и пожилого уру Лоарна, старого друга Ронела Ферена.
Этот уру прибыл из Зарра, где некоторое время выполнял обязанности коменданта крепости и был сменен непутевым Тшалем. После происшествия с учеником Аррала, Михаил решил создать полноценный «отдел кадров». По рекомендации Ферена-старшего его возглавил канцлер уру Лоарн. Словом «канцлер» король Нерман, несомненно, расширил словарный запас местного языка. Хотя исторически (в соответствие с земной историей, конечно) данное слово означало пост хранителя печати, его величество решил придать ему несколько иные функции.
Уру Лоарну крупно повезло: «королевский канцлер» автоматически стал одной из наиболее важных придворных должностей. Старый друг Ферена был просто обречен на частые встречи с королем.
— Тага, я рад, что ты решила вернуться в Парм ради того, чтобы принести мне присягу, — сказал Михаил, обращаясь к Мирене Фрарест.
— Только неотложные дела не позволили мне прибыть вовремя, — очаровательная леди сделала реверанс, — Мне очень хочется надеяться, что в будущем твое величество сумеет по достоинству оценить результат этих дел.
Короля данная фраза насторожила. Фактически, Мирена заявила, что готовит какой-то сюрприз. Может быть, приятный, а может быть, и не очень, если он будет противоречить тайным планам монарха.
— Я был бы очень признателен, если бы ты сразу же посвятила меня в свои дальнейшие действия, если они, так или иначе, вовлекают большую политику.
Мирена улыбнулась. Возможно, ее улыбка раньше служила для того, чтобы принуждать гарнизоны крепостей к немедленной капитуляции. Эта девушка, вообще, вела себя иначе, чем Инкит или Анелия. Пожалуй, Анелия могла бы с успехом померяться с ней красотой, но разница была в том, что принцесса специально не старалась понравиться. А вся мимика таги была направлена только на это.
Михаил был, в целом, рад, что у него уже были две девушки, к которым он испытывал симпатию. Можно даже сказать, что одна из них нравилась, а второй он просто любовался. Также был рад тому, что не находится наедине с этой леди. Потому что, несмотря ни на что, не мог бы гарантировать разумного поведения со своей стороны, если бы Мирена перешла к активному соблазнению. Романы с местными авантюристками в его планы не входили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});