Мне натурально связали руки за спиной, туго до онемения. По пальцам пробежались иглы, когда я попытался ими пошевелить.
— Что за… — в горле пересохло и ругательство завершить не вышло.
— Секретарь, занесите в протокол. Обвиняемый пришел в себя. Заседание суда стражей объявляется открытым. Оно будет коротким, господа, — усмехнулся кто-то мерзко.
Глава 22
Затылок болел, меня банально огрели по башке. Обрадовался, расслабился! С чего я вообще решил, что Тимофей единственный псих в этой братии? Да как они умудрились подкрасться незаметно… Хотя, чему уж удивляться, я и сам могу невидимкой стать.
— Возражаю! — прорезался у меня голос.
— Чему возражаете? — удивились впереди.
Проморгавшись, я наконец смог разглядеть этот самый совет. Судебный зал был огромен, полностью упакованные в белый мрамор, высоченные стены и потолок, усыпанный сотней ярких ламп. Никаких скамеек или подобного я не заметил, окинув помещение быстрым взглядом. Как и окон.
За трибуной, тоже облицованной раздражающе светлым, восседали пятеро, смотря на меня свысока. Как в прямом, так и в переносном смысле.
Совет стражей состоял из дремучих стариков. Все, как на подбор, обтянутые тонкой кожей черепа, седые волосы и морщины. Глаза выцветшие, белесые и горящие праведным гневом. Такой от обычной злобы довольно легко отличить, по воодушевленной роже и гордой позе. Самые мудрые и опытные, как говорил Тимофей, выглядели фанатиками на пенсии.
А фанатизм, бережно хранимый годами, а то и веками в отдельно взятых случаях, как известно не лечится. Тем более в таком возрасте. Нда, встрял. Если это главные по сохранению миров, нам кабздец.
Но попытку выстроить разумный диалог я всё же сделал. Хотелось мне ошибиться в первом впечатлении.
— Возражаю против обвинений в мой адрес, уважаемые. Кстати, в чем меня обвиняют?
Окончательно придя в себя, я попытался подняться на ноги. И тут же получил болезненную подсечку под колени, рухнув обратно. Обернувшись, я увидел двоих упакованных нинздя с дубинками в руках.
— Не двигайся, — сказал один из них, предупреждающе похлопывая дубинкой по ладони.
Ага, сейчас. Даже перед императором не надо на колени бухаться, а уж перед этими сухоцветами не от мира сего тем более не стану. Вторая попытка закончилась так же, но мне ещё прилетело по почкам. Неприятно, но в общем терпимо. Слава эликсирам и мутациям.
Призыв оружия ни к чему ни привел. Судя по металлическому кольцу с уймой символов, метров пяти в диаметре, в центре которого мы и находились, магический блок. Ну да не всеблагими едиными, как говорится. Демонстрировать свои способности я пока не стал. Будет сюрприз, когда стану прорываться отсюда.
Я снова начал подниматься, стражи бросились ко мне, замахиваясь. Рывок в сторону, перекат на спину и удар тяжелыми ботинками по лодыжкам ближайшего вывел его строя на какое-то время. Он заорал от боли и упал.
Сгруппировавшись, я успел прикрыться от удара второго. Мне прилетело по ногам, по заднице и едва не сломало локоть. Страж озверело лупил меня, подбираясь к дурной башке. Со связанными за спиной руками доступна была только техника червяка. Извиваясь и покрикивая для убедительности, я исхитрился провернуться на гладком полу и подсечь нападавшего, загребая на себя.
Этот упал очень неудачно, видимо от неожиданности он не смог собраться и треснулся головой о мрамор, выбывая надолго.
Но ко мне уже бежали другие…
— Хватит! — остановил их главный страж. — Мне он нужен в сознании. Ты, — его жуткие белые глаза уставились на меня. — Веди себя подобающе.
— Подобающе будет, если я буду стоять. Или унижение непременная часть вашего суда? — я ответил ему упрямым взглядом, вкладывая в него всё, что я думал о стоянии на коленях.
— Хорошо, — неохотно ответил он после недолгого раздумья. — Тебе будет позволено выслушать обвинения и принять свою участь стоя.
Старик махнул рукой и стражей оттащили. Им на смену пришли другие, уже четверо, но встали они чуть подальше. Игнорируя ноющую боль, я неизяшно поднялся. Не так то и просто это было сделать красиво без рук.
— Может и руки развяжете? — предложил я, поведя плечами.
— Не наглей! — категорически отказался главный. — Преступления, совершенные тобой, столь тяжкие, что мы могли сразу казнить тебя. Будь благодарен за проявленное милосердие.
— Вот спасибо…
Нет, они натуральные психопаты. Похоже, разумного диалога всё таки не получится. Но стоит попробовать в последний раз.
— Имею я право выслушать обвинения и высказаться в свою защиту?
— Да, — задребезжал старик. — Но учти, соврать перед лицом совета стражей не выйдет. Мы наделены силой видеть истину.
Все пятеро важно надулись, а я едва сдержался чтобы не плюнуть на белый пол. Спорить с ними бесполезно, значит включаем легкий сарказм и непробиваемую уверенность. Тем более врать я и не собирался. Я кивнул.
— Огласите список, будьте так любезны.
За трибуной зашуршала бумага, старцы пошептались и заговорил сидящий по правую руку от центрального.
— Чтобы сэкономить нам всем время, начнем и закончим главным преступлением, — едва слышно прошелестел он. — Разрушение завесы между мирами путем призыва вестников.
С козырей пошли, отлично. Не то чтобы я не чувствовал себя виноватым в появлении пернатых и добивании несчастной завесы. Но был тут один нюанс.
— И где это написано, что этого нельзя делать?
— Что? — заморгал дедок так часто, что я забеспокоился за его здоровье.
— Говорю, — я чуть повысил голос, вдруг не услышал. — Где в законах империи это написано? Или может в кодексе обители? Напомните, а то никак не могу припомнить эту статью.
Старики недоуменно переглянулись. Назначенный говорящим закашлялся и слово снова взял главный, раздраженно поморщившись:
— Там, где запрещено использовать небоугодную магию.
— А, типа широкое толкование? — понимающе покивал я. — Знакома такая концепция. Вот только на каком основании вы заявляете, что она небогоугодная? Ну там экспертиза от священной инквизиции, подтверждение независимых экспертов от церкви, заверенное…
— Да что ты несешь?! — не выдержал дедок, звонко хлопнув по трибуне. — У совета исключительное право выносить решения относительного того, что является богоугодным и запретным, ради сохранения миров!
— Хорошо, хорошо. Значит стражи имеют право нарушать эти законы?
— Стражи хранители этих законов! Мы последний оплот человечества перед угрозой масштаба, которого тебе не понять!
Верховный страж, или как там его величали, покраснел от такого святотатства. Как бы я его не довел до приступа. Было бы неплохо… Но надо действовать осторожно, моя цель запутать, а не взбесить.
— Но ведь стражи сами изучали этот ритуал и даже пытались его провести, — с невинным видом заявил я.
— Да откуда ты… — дед сделал несколько вдохов, успокаиваясь. — Так, у нас ещё и незаконный доступ к запрещенной информации.
— Не