Читать интересную книгу Бог, человек, животное, машина. Технология, метафора и поиск смысла - Meghan O'Gieblyn

не принимая во внимание породивший нас кризис. И по сей день многие "новые" идеи являются лишь попытками ответить на вопросы, унаследованные нами от более ранних периодов истории, вопросы, потерявшие свой специфический контекст в средневековом христианстве по мере того, как они переходили из одного века в другой, путешествуя от теологии к философии, науке и технике. По его мнению, во многих случаях исторические вопросы, скрывающиеся в современных проектах, не столько заявлены, сколько подразумеваются. Мы постоянно возвращаемся на место преступления, но делаем это вслепую, не в состоянии распознать или идентифицировать проблемы, которые кажутся нам лишь смутно знакомыми. Не понимая этой истории, мы вынуждены повторять решения и выводы, которые оказались неудовлетворительными в прошлом.

Возможно, именно поэтому кризис субъективности, который можно обнаружить у Кальвина, Декарта и Канта, продолжает преследовать нас в спорах об интерпретации квантовой физики, постоянно возвращающихся к пропасти, существующей между субъектом и миром, и в наших теориях разума, которые все еще не могут доказать, что наши самые непосредственные сенсорные переживания реальны. Отголоски этого сомнения громче и настойчивее всего звучат в разговорах о новых технологиях, инструментах, призванных выйти за пределы нашего земного разума и восстановить нашу нарушенную связь с трансцендентной истиной. ИИ начался с желания создать бога. Неслучайно созданное нами божество удивительно напоминает того, кто изначально втянул нас в эту проблему.

Глава 12

Один мой хороший друг однажды рассказал мне историю, о которой я в последние годы вспоминаю удивительно часто. Это странная история, скорее анекдот, чем повествование, но почему-то она меня зацепила. В качестве контекста отмечу, что когда моей подруге было около двадцати, до того как мы с ней познакомились, она была зависима от опиатов. Эта история связана с одной из схем, которую она использовала, чтобы раздобыть денег в это время, - одной из тех гениальных стратегий, которые рождаются из отчаяния. Она жила в то время в пригороде, заходила в один из крупных магазинов в местном торговом центре и, как можно незаметнее, рылась в мусорных баках у входа, выискивая чеки. По ее словам, вы удивитесь, как много людей выбрасывают их сразу же после выхода из магазина. Найдя чек на покупку за наличные, она заходила в магазин, брала с полки один из товаров, указанных в чеке, и шла в службу поддержки, где "возвращала" его за наличные. Это всегда срабатывало. Ее никогда не ловили и даже не допрашивали. Когда я из любопытства спросил, как часто она это делала, она не смогла сказать. "Это просто одна из тех вещей, которые вы делаете, когда вам нужны деньги", - сказала она.

Когда она мне это рассказала, было лето, и мы сидели, кажется, на столиках для пикника во дворе за местным рынком, где мы часто ели ланчи, купленные в гастрономе. Когда мы познакомились, она была чиста уже почти десять лет и получала степень по социологии. В рамках процесса выздоровления она постаралась вернуть деньги, украденные за эти годы, не только отдельным людям, но и магазинам, в том числе этой крупной национальной сети. В тот день она сказала мне, что накопила несколько сотен долларов - приблизительную сумму, которую она взяла за эти годы. Примерно неделю назад, по ее словам, она отнесла эти деньги в магазин, где совершила мошенничество с чеками, встретилась с менеджером в его кабинете и объяснила ситуацию. По ее словам, он был очень мил, очень понимающий. Но в конце концов он сказал ей, что не может взять деньги. Очевидно, компания ежегодно теряла определенный процент выручки из-за краж, и эту цифру можно было предсказать с достаточной точностью, чтобы заранее заложить ее в бюджет годовых расходов. Это называлось "усушкой". Моя подруга спросила, может ли она пожертвовать деньги, но, разумеется, магазин не принимал пожертвований. Менеджер сказал, что она может отдать деньги в одну из благотворительных организаций, с которыми они сотрудничают, но, скорее всего, эффективнее будет отправить деньги им напрямую. Она сказала, что подумает над этим, но после ее ухода вся эта ситуация стала ее беспокоить. Она пришла в магазин, чтобы возместить причиненный ею ущерб, но на самом деле никакого ущерба она не причинила. Деньги, которые она украла, в некотором смысле уже были учтены. Не было никакого дефицита, чтобы расплачиваться.

Моя подруга - очень хороший рассказчик, неторопливый, с хорошим слухом о темпе и драматическом напряжении, и мне показалось, что это была притча, как одна из странных историй Христа о займах и возврате долгов, его любимая метафора космического баланса. Она сама осознавала философский и, возможно, духовный подтекст этой истории и сказала мне в тот день, что не может перестать думать об этой встрече и о том, что она означает для ее собственного агентства. Мы подружились отчасти после того, как обнаружили, что у нас обоих сохраняется частная одержимость свободой воли - проблема, которая так же мучительна и неизбежна для наркомана, как и для теолога. Вот как она объяснила дилемму: она решила взять деньги, руководствуясь определенными обстоятельствами, которые происходили в ее жизни. Ей нужны были деньги на наркотики, и она использовала эти деньги, чтобы купить наркотики. И сотни других воров по всей стране поступали так же, считая свои действия собственными. Но если взглянуть на картину в целом, то, по ее словам, она была не отдельным человеком, а членом набора данных, чьи действия можно было предугадать с такой точностью, что корпорация уже заложила в бюджет деньги, которые, как она знала, она украдет.

Аналитика на самом деле не так уж точна, сказал я ей. Вернее, они были точны только в очень больших масштабах.

"Я знаю это", - сказала она. "Я изучала статистику". Она на мгновение замолчала, и я понял, что она разочарована тем, что я воспринял эту историю слишком буквально, упустив из виду суть. Через мгновение она собралась с мыслями. По ее словам, она не могла перестать думать о том, что в любой момент в мире существует конечное число наркоманов и воров и что если бы она не украла деньги, то на ее месте появился бы другой. Сам факт точности таких предсказаний говорит о том, что условия мира фиксированы и неизменны.

Компании веками предсказывали убытки - в таком использовании статистики нет ничего нового, хотя, думаю, не случайно, что она поделилась этой историей в тот момент, когда передовая предиктивная аналитика только зарождалась в общественном сознании, когда в национальных изданиях часто появлялись истории о жутком, почти сверхъестественном предвидении