когда выживание хозяина (и, следовательно, его приспособленность) напрямую зависит от объединения хозяев в группы.
Успех таких групп, зараженных мемами, сам по себе является мощным "Изобретением командного духа" (The Invention of Team Spirit 185).
Это средство вещания, усиливающее любопытство (и зависть) аутгруппы и, таким образом, позволяющее легче проникать через языковые, этнические и географические границы.
Как и более радикальная теория группового отбора Уилсона, эта гипотеза в принципе может объяснить превосходство дизайна, встречающееся в религии, без постулирования рациональных дизайнеров (путь религии как корпорации). И она может объяснить тот факт, что в религиях индивидуальная пригодность, очевидно, подчинена групповой пригодности. Согласно этой теории, нам не нужно постулировать турниры по тиражированию групп, а только культурную среду, в которой конкурируют идеи. Идеи, побуждающие людей действовать сообща, группами (как Toxoplasma gondii побуждает крыс бесстрашно приближаться к кошкам), будут распространяться более эффективно в результате этой групповости, чем идеи, которые менее эффективно объединяют своих носителей в армии.
Используя взгляд со стороны мемов, мы можем объединить два "противоположных" полюса теории - колонии-анты и корпорации - и объяснить R & D человеческой группированности как смеси слепых и дальновидных процессов, включая промежуточные процессы отбора по каждому признаку знания. Поскольку люди не похожи на муравьев, а действительно вполне рациональны, их вряд ли будут поощрять вкладывать значительные средства в групповую деятельность, если они не видят (или думают, что видят) выгоды, стоящие этих вложений. Следовательно, идеи, которые максимизируют групповую активность, будут теми, которые, как говорят Старк и Финке, привлекают "вознаграждения, на которые существует общий и неисчерпаемый спрос".
Неожиданным бонусом этой единой перспективы является то, что она позволяет занять промежуточную позицию в отношении статуса религии, которая изменяет одну из самых тревожных черт модели рационального выбора. Старк, Финке и другие теоретики рационального выбора в отношении религии любят изображать себя защитниками тех, кто верит в религию, говоря, по сути: "Они не сумасшедшие, они умные!". Однако этот намеренно хладнокровный рациональный анализ рынка религиозных товаров глубоко оскорбляет многих религиозных людей.6 Они не хотят видеть себя в роли хитроумных защитников религиозной веры.
Инвестиции в самый эффективный поставщик сверхъестественных благ.
Они хотят видеть себя отбросившими все эгоистические соображения, передавшими свой рациональный контроль высшим силам.
Это объясняется теорией мемов. Согласно этой теории, конечными бенефициарами религиозных адаптаций являются сами мемы, но их распространение (в конкуренции с конкурирующими мемами) зависит от их способности тем или иным способом привлекать носителей. После захвата верности носитель превращается в рационального слугу, но первоначальный захват не обязательно должен быть - более того, не должен быть - рациональным выбором носителя. Мемы иногда нужно мягко внедрять в их новые дома, преодолевая "рациональное" сопротивление путем поощрения определенной пассивности или восприимчивости носителя. Уильям Джеймс, меметик своего времени, отмечает важность этой особенности для некоторых религий и обращает наше внимание на светский аналог: учитель музыки, который наставляет ученика: "Перестань стараться, и все получится само собой!" (1902, p. 206). Просто отпустите и очистите свой разум, и пусть этот маленький пакет информации, этот маленький рецепт привычки возьмет верх!
Можно сказать, что все внутреннее развитие христианства заключалось не более чем в том, что этому кризису самоотдачи придавалось все большее и большее значение.
[pp. 210-11].... Если бы мы писали историю разума с чисто естественно-исторической точки зрения, без какого-либо религиозного интереса, нам все равно пришлось бы записать способность человека к внезапному и полному обращению в веру как одну из его самых любопытных особенностей, [стр. 230]
Стоит напомнить, что арабское слово "ислам" означает "покорность". Идея о том, что мусульмане должны ставить распространение ислама выше своих собственных интересов, заложена прямо в этимологии его названия, и ислам не одинок. Что для благочестивых христиан важнее их собственного благополучия, их собственной жизни, если это приходит к этому? Они ответят вам: Слово. Распространение Слова Божьего - это их summum bonum, и если их призывают отказаться от рождения детей и внуков ради распространения Слова, они будут изо всех сил стараться этому подчиниться. Их не пугает мысль о том, что мем захватил их и отменил их репродуктивный инстинкт; они принимают ее. И они заявляют, что именно это отличает их от простых животных; это дает им ценность, к которой они стремятся и которая превосходит генетический императив, ограничивающий горизонт решений всех других видов. Однако в погоне за этой ценностью они будут настолько рациональны, насколько это вообще возможно. Когда они заботятся о "Номере один", "Номер один" - это Слово, а не их собственная шкура и тем более не их эгоистичные гены.
Ни один муравей не может поставить себя на службу Слову. У него нет ни языка, ни культуры, о которой можно было бы говорить. Однако у нас, пользователей языка, есть не одно, а много слов, и эти слова конкурируют за наше внимание, а в сочетании они могут образовывать коалиции, которые борются за нашу преданность. Именно здесь на помощь приходит теория рационального выбора. Ведь, как мы видели, как только люди превращаются в хранителей своих любимых мемов, начинается гонка вооружений желаемых улучшений. Вся работа над дизайном в конечном счете является вопросом проб и ошибок, но большая ее часть происходит "офлайн", в виде представлений решений в умах людей, которые тщательно обдумывают их, прежде чем принять реальное решение о том, что, по их мнению, будет работать лучше всего, учитывая их ограниченную информацию о жестоком мире, в котором дизайны в конечном счете должны быть проверены. Обдумывать все быстрее и дешевле, чем проводить испытания в мире и позволять природе отсеивать, но человеческое предвидение, обеспечивающее дополнительную скорость, нестабильно и предвзято, поэтому мы часто совершаем ошибки. Меметическая инженерия, как и генная, может породить монстров, если мы не будем осторожны, а если они вырвутся за пределы лаборатории, то могут размножиться, несмотря на все наши усилия. Мы всегда должны помнить второе правило Оргела: Эволюция умнее вас.
(Позвольте мне сделать небольшую паузу и обратить внимание на то, что мы только что сделали. Ярые антидарвинисты в гуманитарных и социальных науках традиционно боялись, что эволюционный подход утопит их заветный образ мышления с его героическими авторами, художниками, изобретателями и другими защитниками и любителями идей. Поэтому они склонны были с отчаянной убежденностью, но без доказательств и аргументов заявлять, что человеческую культуру и человеческое общество можно только интерпретировать и никогда не объяснять причинно-следственными связями, используя методы и предпосылки, которые совершенно несопоставимы с методами и предпосылками естественных наук или непереводимы на них. "Оттуда сюда не попасть!" - таков