Во время короткой паузы Арчи вышел из рядов октопауков, и Элли символически пригласила его в шеренгу отбывающих. Тут двое октопауков, остававшихся справа, развернули свой подарок — великолепное изображение зрелища, представшего перед Ричардом и Николь у входа в Изумрудный город. Картина была настолько полна реальности, что Николь на мгновение остолбенела. Чуть помедлив, люди пододвинулись ближе к картине, чтобы поподробнее разглядеть ее. На ней были изображены все странные существа, в том числе и три ярко-синих полушария, из которых торчали вверх три пары длинных узловатых антенн, напомнив Николь о перенесенном смятении. Внимательно разглядев картину и поразмыслив о том, как ее можно было создать за столь короткий срок, Николь подумала, что тогда все закончилось обмороком. «Неужели я ощутила опасность? — гадала она. — Или причиной было нечто другое?» Николь отвела глаза от картины и поглядела на переговаривающихся октопауков. «Или это было откровение, — подумала она, — мгновенное узнавание чего-то выходящего за пределы моего восприятия… силы и власти, еще не знакомых людям». Когда ворота Изумрудного города начали открываться, по спине ее пробежал холодок.
Ричард всегда любил давать вещам имена и поэтому, приглядевшись к существам, на которых они должны были ехать, назвал их «страусозаврами».
— Не слишком оригинально, мой дорогой, — поддела его Николь.
— Возможно, — проговорил он, — но точно. Погляди — просто гигантский страус, только с физиономией и шеей травоядного динозавра.
У этих созданий было четыре птичьих лапы, мягкое опушенное перьями тело с вмятиной посредине, где было удобно сидеть; их длинная шея могла легко отклоняться метра на три в любом направлении, а поскольку высота лап не превышала двух метров, они без труда доставали до земли головой.
Страусозавры передвигались на удивление быстро. Арчи, Элли и Эпонина уместились втроем на одном из них и еще какой-то веревкой привязали к его боку шестиугольную картину. Ричард и Николь вдвоем ехали на другом страусозавре. Поводьев не было… звери выбирали дорогу сами: прежде чем люди оставили Изумрудный город, Арчи почти десять минут «разговаривал» со страусозаврами.
— Он рассказал им про весь маршрут, — пояснила Элли, — а также, как поступать в экстренной ситуации.
— Что еще за экстренная ситуация? — проговорил Ричард, но Элли в ответ только пожала плечами.
Сперва Ричард и Николь держались за «перья», окружавшие углубление, в котором сидели, но уже через несколько минут они расслабились. Аллюр был очень быстр, людей почти не трясло и не качало.
— Ну как по-твоему, — поинтересовался Ричард, когда Изумрудный город остался позади, — эти животные естественным образом обрели такой вид — почти идеальную чашу посреди спины, — или же это инженеры-генетики октопауков переделали живые создания для транспортных целей?
— У меня лично сомнений нет, — ответила Николь. — Наверное, все существа, которых мы здесь видели, в особенности витые спиральки, проникшие через мою кожу, созданы октопауками в определенных целях. Иначе и быть не может.
— Но все-таки трудно поверить, что таких зверей можно создать на пустом месте. Это предполагает невероятно высокий уровень науки и технологии, далеко опережающий все, что мы можем себе представить.
— Не знаю, дорогой. Скорее всего октопауки посетили не одну планетную систему и позаимствовали с разных планет существ, простейшим образом переделывающихся в соответствии с необходимостью… Но я даже на минуту не могу согласиться с тем, что вся эта гармония порождена естественной эволюцией.
Путь двум страусозаврам и их пятерым наездникам освещали три гигантские светляка. Через пару часов группа приблизилась к большому озеру, уходящему к югу и западу. Страусозавры припали к земле, чтобы Арчи и четверо людей могли сойти.
— Перекусим и попьем, — обратился к остальным Арчи. Он передал Элли емкость, наполненную пищей, и повел страусозавров к озеру. Николь и Эпонина направились к краю воды поглядеть на какие-то голубые растения, предоставив Ричарда и Элли самим себе.
— Ты уже достигла весьма впечатляющих познаний в языке октопауков, если не сказать большего, — проговорил Ричард.
Элли расхохоталась.
— Увы, я не настолько хорошо разбираюсь в тем. Октопауки преднамеренно выражаются достаточно просто, чтобы я могла понять их. Со мной они разговаривают медленно — широкими полосами… но я учусь… Понимаешь, дело в том, что они не пользуются своим истинным языком, когда общаются с нами… это производная форма.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Ричард.
— Я объяснила все это маме в Изумрудном городе. Наверное, она еще «не успела тебе передать… — проглотив пищу, Элли продолжила. — Истинный язык октопауков содержит 64 цветовых символа, но одиннадцать из них не доступны нам: восемь лежат в инфракрасной области спектра, а три — в ультрафиолетовой. Так что мы можем различать лишь 53 символа. Поначалу это представляло настоящую проблему… К счастью, пять из этих одиннадцати символов относятся к числу детерминативов. Словом, для нашего удобства они разработали новый диалект собственного языка, использующий лишь те цвета, которые мы можем различать… Арчи говорит, что этому диалекту уже учат в некоторых школах…
— Удивительно. Ты хочешь сказать, что они подправили свой язык, чтобы он соответствовал нашим физическим возможностям?
— Не совсем, папа. Между собой они по-прежнему переговариваются на своем истинном языке. Вот почему я не всегда понимаю их… Однако, когда они придумали этот диалект и усовершенствовали его, общаться с ними стало куда проще.
Ричард покончил с едой и уже собирался задать Элли новый вопрос относительно языка октопауков, когда услышал зов Николь.
— Ричард, — окликнула она его, стоя метрах в пятидесяти. — Погляди туда — в воздух над лесом.
Ричард повернул голову, затенив ладонью глаза. Вдали он заметил двух птиц, приближающихся к нему, и почему-то узнал их, только услыхав знакомый крик. Подпрыгнув на месте, он бросился в сторону птиц. Тамми и Тимми, теперь уже взрослые, опустились с неба и приземлились возле него. Ричард блаженствовал, его бывшие подопечные трещали без умолку и все подставляли ему под руку бархатистые животики.
Птицы великолепно себя чувствовали. В их огромных выразительных глазах не было даже тени печали. Когда Ричард и птицы нарадовались встрече, Тимми шагнул в сторону, очень громко вскрикнул и поднялся в воздух, а через несколько минут вернулся со спутницей, самкой с оранжевым бархатистым телом. Ричард еще не видал таких. Пусть и не сразу, но все-таки он догадался, что Тимми представляет его супруге.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});