В шахматы он играет из рук вон плохо, хотя и научился давным-давно. Вот ведь загадка — и не совсем дурак, вроде, и правила все знает, и даже когда-то играл довольно часто — в тот самый первый год в Коринской Академии магии, когда их дружба с Алом еще балансировала на грани мира и войны, и у него были и другие приятели. Но он всегда проигрывал, хотя однокурсники и пытались учить его каким-то хитрым комбинациям фигур — голова запоминать их отказывалась. А вот Ал играл в шахматы, как бог, хотя ни о каких комбинациях никогда не думал, единственное — выбирал всегда чёрные фигуры, на остальное ему, кажется, плевать. Как всегда, как всегда впереди прочих — и даже не наслаждается этим фактом, ему попросту всё равно. Но играть в шахматы любит — по его словам, это «помогает отвлечься и подумать о своём». О чём «своём» он, интересно, думает? О самодельных монстрах с кишками наружу? Уж явно не о молодой жене.
После того, как Алариус и Ликория вступили-таки в законный, хоть и тайный, брак, Макилан был уверен, что всё, просто-таки всё кардинально поменяется, и он никогда больше не сможет переступить порога тринадцатого замка, увидеть Ала, увидеть её, но…
Он выдержал полмесяца, а больше не смог. И Алариус, похоже, не обративший никакого внимание на молчание и немотивированное отсутствие лучшего друга, встретил его как ни в чём не бывало. Макилан смотрел на него, не понимая, почему, каким образом маг остался совершенно, абсолютно точно таким же, как раньше, и присутствие Кори в замке всё так же не ощущалось, словно и нет её там, Ликории… Мезонтен.
Тогда он предложил Алу сыграть в шахматы просто так, потому что за игрой друг обычно молчал, и у Макилана было время собраться с мыслями и ещё раз ответить себе на вопрос — зачем. Зачем он сюда приехал и чего ждёт. Кори и раньше чувствовала себя собственностью Алариуса, а уж теперь, надо полагать, она даже дышит исключительно с его письменного позволения и через раз, чтобы не отвлекать.
Вероятно, он её вообще не увидит и…
Дверь приоткрывается, и Кори тихонько заходит в зал, ступая почти на цыпочках, не поднимая глаз, но, очевидно, встретить Макилана она не ожидала, и её молчание парадоксальным образом становится прямо-таки звенящим.
Глаза на девушку поднимает Алариус — вот уж кто не испытывает ни малейшей неловкости.
- Что? — коротко спрашивает он.
- Извините…
- Ближе к делу!
- Образец двадцать шестой лежит животом кверху и не шевелится! — почти по-военному чётко рапортует Кори.
- Давно?
- Двадцать пять минут, не считая того времени, пока я поднималась к вам.
…уже пристроил девчонку следить за своими тварями и отвечать, как ему нравится: быстро и по делу. Да ему бы армией командовать, с такими-то талантами.
- Сейчас вернусь, — недовольно возвещает Ал, поднимаясь из-за стола. Кори явно собирается пойти за ним, но Ал мотает головой:
- Жди меня тут. Сам посмотрю.
И выходит.
Макилан задерживает дыхание, словно перед тем, как нырнуть — и смотрит на неё. Чего он ожидал увидеть? Что девчонка покрыта синяками и кровоподтёками, что у неё вид несчастной узницы и страдалицы? Что ж, это не так. Лёгкая бледность вполне объяснима затворническим образом жизни, но в остальном, похоже, с ней относительно всё в порядке. Кори покорно замерла на месте, там, где и застал её приказ «господина», тонкие пальцы нервно теребят край платья.
…Платья, которое еще до брачной церемонии заказал ей сам Макилан.
И он вдруг решается. Встаёт, подходит непозволительно близко — Кори вспыхивает ощутимым почти физически жаром, но не отступает и не говорит не слова. Проводит пальцем по её щеке — жест ласковый и в то же время жалкий, говорящий о том, как мало он может себе позволить. Она не отстраняется, но по-прежнему не говорит ничего.
- Как вы, Кори?
Кажется, она не ответит, но — нет.
- Всё в порядке, спасибо… Макилан. Всё нормально.
- Всё ненормально.
И уже произнося это, Макилан с тоской понимает — не надо было, зачем. Забыть, отпустить, уехать, больше никогда не видеть — вот что было бы правильным, "нормальным". А он здесь. И говорит это всё Кори, которая никогда в жизни не пойдёт против своего «господина», ни делом, ни словом, ни даже мыслью. Не говоря уже о том, что ни о каких чувствах с её стороны и речи быть не может. Зачем это всё?
А Кори протягивает руку и тоже несмело, робко проводит пальцами по его лицу и словно бы отвечает на его мысли:
- Пройдёт. Всё пройдёт. Станет легче.
Мак осторожно привлекает её к себе, чувствуя, как она прижимается щекой к его груди, гладит по волосам, бережно, ласково, не понимая уже, затягивается ли рваная рана внутри — или становится ещё больше.
***
- Не уходи, — отрывисто приказывает Ал, когда Кори делает шаг к выходу. — Ты знаешь, что это за игра?
- Шахматы.
- Знаешь правила?
- Немного… Господин Сартвен показывал мне. Давно.
Да, было такое дело — ещё до его отъезда он учил Кори некоторым играм, справедливо полагая, что так будет проще наладить с ней контакт.
- Сыграешь? — неожиданно улыбается Ал, своей холодной страшной улыбкой, видимо, с образцом двадцать шесть всё в итоге оказалось в порядке. Или наоборот, он сдох, но от нетипичных причин, перед смертью послужив науке — с Алом не угадаешь. Эта вызывающая мороз по коже улыбка не специальна, просто по-другому он не умеет. Словно заботливый палач, предлагающий осуждённому выбрать орудие казни: гильотину или виселицу, например. — С кем бы ты хотела, со мной или с ним?
А вот и выбор орудия…
Внезапно Кори тоже улыбается — и Макилан ошеломлённо смотрит в её лукавое, прекрасное лицо. Он и не знал, что Кори может быть и такой — смелой, открытой, словно заигрывающей, так по-женски.
- С обоими.
- М-м, хорошо. Тогда позже. А сейчас иди, — Ал, кажется, моментально теряет к ней интерес, и Кори беззвучно выскальзывает прочь, снова став прежней, снова не поднимая глаз.
Глава 38.
— Макилан!
Митас стоит прямо перед ним и пристально вглядывается в лицо. Демонов озабоченный монарх, что ж он никак не угомонится и не оставит его в покое?
— Макилан, ты же спишь сидя, и у тебя мешки под глазами, да и бледный, как призрак. Не отправить ли тебя в отпуск на пару месяцев? В горах сейчас необыкновенно хорошо.
Нет, только не в горы.
— Может быть, позже, — дипломатично отвечает он. — Сейчас всё-таки не время.
— Это да, — горестно кивает головой Его Величество, как будто эта мысль только-только пришла ему в голову и сентенция об отпуске была не очередной проверкой, а искренним душевным порывом. Каштановые волосы на этот раз распущены, на щеках — несвойственная ему лёгкая щетина. Вот кому действительно требуется отдых. — Время сейчас действительно непростое. Но — у нас есть подвижки, а это дорогого стоит.
— Подвижки?
— Сейчас сам всё узнаешь. У нас будет гость, гость с ценной информацией, — и, без перерыва, совершенно внезапно. — Кого ты ищешь, Макилан?
— Что?
— Проблемы со слухом? Мне сообщили, что ты ищешь некую девушку.
Спрашивать "кто сообщил" не имело смысла. Ответом наверняка будет "некие заинтересованные лица". А в целом, это не имеет никакого значения. Он прокололся, выдал себя. Впрочем, этого и стоило ожидать.
— Ищу, — проще соглашаться сразу, когда собеседник ожидает сопротивления. — Мне уже тридцать восемь, пора женится.
Его Величество, находящееся в том же самом роковом возрасте, сурово оглядывает своего главного мага.
— И твою, гм, будущую жену спрятали в одном из портов? И ты об этом знаешь? Какая-то неизвестная мне магия? Прорицание?