беспокойтесь. Мне не сорвёт крышу. Ну, больше, чем обычно.
— Ты кого-то потерял в этой войне?
— Все мы кого-то потеряли в этой войне, лер Лин.
— Мне страшно за тебя, мальчик. Ведь те, кто ищут смерти, ее рано или поздно находят.
— Я не ищу. Но смерть, сама по себе, меня не пугает. Это помогает мне оставаться спокойным и принимать решения исходя, прежде всего, из боевой целесообразности, а не из желания выжить любой ценой.
— Ты ведь не был женат. Но всегда носишь обручальное кольцо. Расскажи, кем она была?
— Простите, лер Лин, это не ваше дело.
— Если поделиться с кем-то радостью, радость лишь умножится. С болью — наоборот. Она утихнет. Ты слишком долго один живёшь со своей потерей. Я долго тянул с этим разговором в надежде, что ты сам захочешь облегчить душу. Не со мной, так с кем-то из приятелей. Рассказывай, что тебя гнетёт.
Первым желанием было послать непосредственное начальство куда-подальше. Но этот недостойный порыв я задавил. Лин Эйли, в принципе, неплохой человек. И очень хороший командир. А ещё, он, действительно, беспокоиться и желает мне добра.
— Я ее не сберёг. Говорят, время лечит. Скоро будет два года. А мне все также больно. Я не ищу смерти, но верю в судьбу. С тех пор, как потерял ее. Моя Астра не должна была умереть. Ее забрал слепой случай. И вы не представляете, насколько это было несправедливо.
— Все безвременные смерти несправедливы, — Лин Эйли устало потёр переносицу.
— Говорю же: вы не представляете. Одарённая. Совсем ещё девчонка. Ей не было даже семнадцати. Я в этом ничего не понимаю. Но люди, которые разбирались в медицине, считали ее гениальным врачом, прочили ей великое будущее. Я должен был спасти ее. И не смог.
— Мы не всесильны, мальчик. Иногда люди умирают. На войне люди умирают чаще, чем иногда. Я понимаю твою боль. Мне жаль, что та девушка умерла.
— Нет, вы не понимаете. И, нет, вам не жаль. Она — терранка. "Когда бомбили наши города, погибло очень много иштарцев. Среди них были гражданские, были дети. И то, что вместе с ними гибли терранцы — это правильно и справедливо". Вот, что вы думаете. И не надо строить из себя святого праведника. За два года я не встретил ни одного человека, которому было бы, действительно, жаль. Вы все испытываете, в лучшем случае, злорадство, которое стараетесь скрыть за маской сочувствия. В худшем — требуете кровавых подробностей, которые хотите посмаковать.
— Ты не слишком высокого мнения о людях, тебя окружающих, Каи.
— Люди, меня окружающие, сделали всё, чтобы я в них разочаровался.
— Но ты здесь.
— А где я должен быть? На мою страну напали. Я делаю все от меня зависящее, чтобы ее защитить. Да, меня разочаровали люди. С обоих сторон этой войны. И это произошло не вчера. Но я здесь не потому, что верю в монстров-терранцев и праведников-иштарцев. У многих моих соотечественников атрофировались человечность, совесть, способность сочувствовать и сопереживать. Если это у них, вообще, было. Правда, мне кажется, что все вышеперечисленное они лишь имитировали, не имея способности чувствовать. Но это моя страна. Мое будущее. И мой выбор. Я делаю это ради себя. И ради тех иштарцер от которых меня не тошнит. Они есть. Просто, война будит в обычных людях ту грязь, что, обычно, спит под налетом цивилизации. Мне, просто, хочется верить, что эта грязь снова уснет, когда мы закончим войну.
— Ты хороший парень, Каи. И во многом прав. Я бы хотел, чтобы ты подумал ещё кое о чём. Вокруг много людей, которых ты заслуженно презираешь. Они сами презирают сами себя за то, что делают или чувствуют. Война слишком часто сбивает моральный компас. Но пока она идёт, у людей есть оправдание тому, что они делают или не делают. Когда же она закончится… а война рано или поздно закончится, людям потребуются моральные ориентиры. Те, кто не запачкался во всей этой грязи. Люди, которые не ненавидят всех терранцев просто за то, что они одной национальности с теми, кто бомбил наши города. Люди, которые не готов оправдывать преступления иштарцев тем, что "они же наши соотечественники". Ты прав. Мне не жаль, что та девочка умерла. Я думаю, именно так, как ты сказал. И понимаю, что это подло. Мне стыдно за это. И из меня морального ориентира не выйдет. Хотя, я и считаю себя не самым плохим человеком. А ты, как мне кажется, сможешь достойно нести этот тяжкий груз. Если останешься жив к тому моменту, когда война кончится. Игры же со смертью этому вряд ли будут способствовать. У тебя три дня увольнительных. Советую провести их с пользой и обдумать то, что я тебе сказал.
Лин Эйли вышел из моей палаты, оставив меня наедине с мыслями, которые он заронил в моей пустой голове.
Хотелось отмахнулся от его слов.
Ну, какой из меня моральный ориентир?
Ведь если бы не Астрид, был бы я таким? Мог бы не ненавидеть всех терранцев за то, что я потерял друзей? Смог бы не оправдывать подлость и преступления иштарцев, если бы не видел своими глазами, как жестоко они обошлись с девочкой, которая самоотверженно спасала их жизни?
Вряд ли.
Я не лучше тех, кого сейчас презираю. Просто, мне повезло узнать Астру, посмотреть на мир глазами гениальной терранки, а им — нет.
Глава 33
Астрид Эрден
Я вышла из машины и направилась в ясли за сыном. Необходимость отдавать моего ребенка в чужие руки вызывала страх и раздражение. Ему ведь всего два года. Но наш педиатр настоятельно рекомендовала шестичасовое пребывание Альтера в развивающем центре. И не потому, что он отставал в развитии. Наоборот. Он умеет самостоятельно есть и одеваться, освоил горшок и даже начал говорить короткими предложениями. Но у нас есть одна маленькая проблема. Мой сын не любит незнакомцев. Даже детей. Альтер капризничает и отказывается с ними играть. Не разговаривает.
Это сейчас пытаются корректировать. Воспитатели радостно сообщают о прогрессе. Впрочем, я думаю, что Альтер, просто, привыкает к ним и