Дафне сразу захотелось слинять подальше от неприятностей, но Депресняк поступил весьма в своем духе. Присмотревшись к золотым крыльям, заманчиво покачивающимся на цепочке у Пуплия, кот нашел, что они похожи на птичку, а на птичек Депресняка всегда здорово заводило. Даф пропустила мгновение, когда в глазах у кота появился маниакальный блеск, а в следующий миг стекло уже брызнуло осколками.
Пока Даф собиралась с мыслями, маниакальный котик уже сорвал с Пуплия крылья и, гордый своей добычей, кинулся вверх по лестнице. Стражи последовали за ним.
Воспользовавшись моментом, Тухломон выполз из руны и попытался улепетнуть. Однако его попытка бегства была замечена. Руфин обернулся, поднес ко рту флейту и обездвижил комиссионера заклинанием пленения – древним, как борьба мрака и света. Теперь Тухломон мог только болтать и шевелить зрачками – и больше ничего. Никакой возможности самостоятельно скрыться.
Тухломон лежал и тихонько причитал, постепенно смиряясь со своим грядущим путешествием во мрак. Чья-то тонкая рука просунулась в разбитое стекло и открыла раму. Тухломон перестал причитать и скосил глаза, пытаясь понять, насколько то, что происходит, происходит в его интересах.
С подоконника спрыгнула девчонка с золотым колечком в нижней губе. Она была одета в свитер и потертые джинсы. За спиной висел небольшой джинсовый рюкзачок, из которого выглядывала флейта. На груди у девчонки покачивались на шнурке маленькие бронзовые крылья. Опытный Тухломон сразу сообразил, что это кто-то из стражей света. Вот только что девчонка здесь делает? Возможно, она пришла сюда со златокрылыми. А если нет? У Тухломона забрезжила надежда. Ему вспомнилось вдруг, что он где-то слышал о девчонке-страже с золотым кольцом в нижней губе, хозяйке кота, сильно смахивающего на тех котов, что он видел в Аиде. Мысли четко и торопливо защелкали в сознании комиссионера, как костяшки на счетах.
– Я бедненький, несчастненький! У меня нету сил! Освободи меня! – заныл он.
– За что они тебя так? – поинтересовалась Даф.
– Не спрашивай, дорогуша! Я просто в шоке. Стражики светика позарились на дарх, который милый старый Тухломончик заначил себе на честную старость!.. Ты можешь снять с меня это заклятие? Только сделай это поскорее, пока нехорошие златокрылые дяди не вернулись!
Даф прищурилась. Она уже поняла, как можно использовать Тухломона в своих интересах. Вот только сработает ли? Но попытка не пытка.
– Что ж! Возможно, я и смогла бы тебе помочь. Но с какой стати? По пятницам я милостыню не подаю!
Внезапно глаза у комиссионера вспыхнули, а лицо стало сладким, почти что сиропным. Он наконец сообразил, кто перед ним.
– Знаю! Ты Даф – беглый страж, умыкнувший рог Минотавра стоимостью по меньшей мере в сотню эйдосов! – воскликнул он.
– Серьезно? У тебя головка не бо-бо? Вот уж не думала, что эта мраморная сосуль… ой! – спохватилась Даф, сообразив, что выдала себя с потрохами.
Тухломон просиял. Теперь хитрый комиссионер точно знал, что не ошибся.
– Ты Даф, не спорь! Как насчет услуги за услугу? Ты меня спасаешь от этих двух головотяпов, я же… ну тоже что-нибудь для тебя сделаю.
– Звучит как-то размазанно. Мне нужна вполне конкретная услуга. Ты отведешь меня к Арею. Я скрываюсь, и мне нужна помощь, – сказала Даф.
Тремя площадками выше истошно мявкнул Депресняк. Кажется, стражи все же настигли его.
Услышав имя своего шефа, Тухломон пытливо и подозрительно уставился на Даф.
– Как ты сказала, девочка, к Арею? Впервые слышу это имя! Как бедный маленький Тухломончик может отвести тебя к тому, кого он не знает? – заныл он.
– Ничего. Вот отправят тебя на тысячу лет в Аид – узнаешь, – утешила его Даф.
Тухломон переполошился. Выдавать стражу света, даже беглому, адрес секретной резиденции мрака, где держат самого Мефодия Буслаева, – за это по головке не погладят. Арей и Улита могут здорово на него рассердиться. С другой стороны, тысяча лет во мраке, без возможности свободно шастать в мире лопухоидов – о, нет! Только не это!
– Хорошо, я согласен, – сказал он, надеясь как-нибудь увильнуть. – А теперь скорее – сотри вон ту блокирующую руну на стене. Мне нужна моя магия.
Даф засмеялась:
– Сперва поклянись. Неужели ты думаешь, что я поверю тебе без клятвы!
Тухломон прислушался. Его чуткий слух различал уже голоса стражей. Те возвращались. Депресняк, лишившийся своей «птички», рассерженно шипел им вслед.
– Хорошо, хорошо! Клянусь, сто раз клянусь. Lux ex tenebris![7] – выпалил Тухломон.
Дафна покачала головой:
– Ты мне надоел, мягкоголовый! Ты еще скажи lux in tenebris.[8] Это не клятва. Это девизы! Первый ваш, второй наш… Я вашу клятву комиссионерскую знаю!
– В самом деле? Ой-ой, дырявая моя голова! Какая же у нас клятва? Я забыл!
– Тобне гинуситца омэсте! – сказала Даф.
– Тобне гинуситца омэсте! Я отведу тебя куда угодно! А теперь живее стирай руну: эти уроды рядом! – пискнул Тухломон, в глазах у которого что-то странно блеснуло.
– Чудненько, – сказала Даф. – Теперь клятва правильная, ее ты не нарушишь. Вот только со словами самой клятвы ты напортачил! Меня не надо отводить куда угодно! Куда угодно я и сама себя отведу! Клянись отвести меня к Арею, причем именно к мечнику. Внятно и четко!
Тухломон заскрежетал зубами. Проклятая девчонка! Кажется, ее и вправду не одурачить!
– Тобне гинуситца омэсте! Я обещаю отвести тебя к мечнику Арею, барону! Довольна, гадкая девчонка? Все получила, что хотела, пошлая бяка?.. А теперь сотри руну! Тухломончику страшно! Он не хочет в Аид!
– Так и быть, – сказала Даф, наклоняясь.
Три события произошли почти одновременно. Первое: Даф подула в флейту, отменив действие магии пленения, и ногтем провела короткую поперечную черту, перечеркнувшую идеальную сбалансированность руны. Второе: поблизости появились Пуплий и Руфин, носившие на своих физиономиях явный отпечаток знакомства с когтями Депресняка. И третье: пройдоха Тухломон улетучился в неизвестном направлении и мог быть сейчас где угодно, хоть на Эвересте. Теперь, чтобы отыскать его, потребовались бы силы всего полка златокрылых, и то результат был бы самый неопределенный.
Стражи замерли. Им не сразу удалось понять, что здесь происходит.
– Что делаем, ребятки? Комиссионеров пытаем? Котиков мучаем? Общество ветеринаров-потрошителей проводит выездную конференцию? – набравшись наглости, поинтересовалась Даф.
Тут она, признаться, притормозила. Ей следовало бы исчезнуть вместе с Тухломоном, но она все еще не верила в глубине души, что изгнана из Эдемского сада навсегда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});