Читать интересную книгу Батыево нашествие. Повесть о погибели Русской Земли - Виктор Поротников

Разгоравшийся хмурый зимний день был наполнен леденящими кровь звуками, несущимися отовсюду, и сценами самого дикого насилия, творимого татарами на улицах поверженной Рязани.

Решившись наконец предпринять попытку выбраться к монастырскому подворью, Пребрана пролезла через дыру в заборе и оказалась в соседнем огороде. Она прокралась вдоль высокого тына, отыскивая другой узкий лаз, которым в прошлом не раз пользовалась, бегая на тайные свидания с Родионом.

Громкие голоса татар, раздавшиеся из переулка, заставили Пребрану замереть на месте. Голоса врагов звучали все ближе. Превозмогая страх, Пребрана взобралась на поленницу дров и выглянула из-за кромки частокола.

По узкому переулку двигалась большая группа мунгалов – не меньше пятнадцати человек. Все они были в шубах мехом внутрь, в меховых шапках с узким высоким верхом, с луками и колчанами за спиной, с саблями на поясе. У многих татар имелись копья и круглые щиты. Четверо из татар тащили набитые чем-то кожаные мешки, двое волокли на веревках двух связанных женщин с растрепанными длинными косами. Одна из пленниц была совершенно обнажена, ее белые плечи и бедра были покрыты синяками, на спине виднелся кровавый рубец от плети. На другой из одежды была лишь длинная исподняя рубаха.

Идущий впереди татарин нес копье, на острие которого торчала отрубленная голова боярина Твердислава.

Это зрелище потрясло Пребрану. Она сразу узнала в обнаженной пленнице боярыню Феофанию. Узнала Пребрана и другую невольницу – это была Меланья, мать Стояны.

Когда отряд татар с двумя пленницами скрылся за поворотом, Пребрана спрыгнула с поленницы и, в раздумье кусая ноготь, стала лихорадочно соображать, что ей теперь делать. Если пойти по переулку туда, куда скрылись татары, то можно вскоре выйти к бревенчатой стене монастырского подворья, но можно также и наткнуться на врагов.

Пребрана решила бежать к Соколиной горе в надежде, что туда татар не допустят храбрые княжеские гридни.

Выбравшись на Оружейную улицу, Пребрана увидела там настоящее побоище. Татары, которых было великое множество, безжалостно рубили саблями и закалывали копьями немногочисленных рязанских ратников, которые группами и в одиночку оказывали ожесточенное сопротивление врагу. Убивали татары и тех женщин, которые не сдавались в плен, взяв в руки оружие.

Пребрана метнулась к Большой улице, но и там вовсю шла сеча русичей с татарами. Повсюду на подтаявшем истоптанном снегу лежали убитые и умирающие, всюду алели пятна крови. По извилистому Змеиному переулку Пребрана добежала до Успенской улицы, которая прямиком вела к Соколиной горе. В переулке бегущая Пребрана наткнулась на двух мунгалов, которые снимали одежды с двух убитых немолодых боярынь. Занятые своим делом, степняки не обратили внимания на промчавшуюся мимо них девушку в беличьей шубейке.

На Успенской улице тоже лилась кровь, но здесь русичи сумели сплотиться и, сдерживая натиск татар, шаг за шагом отходили к Соколиной горе. Пребрана не сумела добраться до рязанских ратников, ее схватили трое мунгалов, выбежавших из какого-то дома с окровавленными саблями в руках. Степняки тут же начали срывать с Пребраны одежды и делить их между собой. Молодой кривоногий степняк со шрамом через все лицо стал запихивать шубейку Пребраны в большой кожаный мешок. Другой степняк, старый и седой, отнял у Пребраны платок и рукавицы. Третий взял себе платье Пребраны, а также ее нижнюю тонкую сорочицу и теплые башмаки.

Затем степняки затеяли спор, кому из них владеть такой юной и красивой невольницей. Кривоногий мунгал с обезображенным лицом, свирепо вращая раскосыми глазами, взял верх в этом споре. Вытащив из-за пояса веревку, он связал Пребране руки спереди на запястьях и потащил девушку за собой.

Пребрана пребывала как в полусне. Жуткая действительность как бы смяла в комок все ее мысли и чувства. Враги, увиденные Пребраной вблизи и во власти которых она вдруг оказалась, потрясли ее своей жестокостью и отталкивающим внешним видом. Пленившие Пребрану татары не принимали участия в стычках с рязанскими ратниками, предпочитая рыскать по домам и дворам в поисках поживы. Эта троица в вонючих овчинных шубах в одном из дворов отрубила голову какому-то беспомощному одноногому старику, в другом дворе они зарезали ножами пожилую женщину и маленькую девочку. Со всех убитых русичей степняки сдирали одежды, деля их между собой. По-видимому, это было в обычае у татар.

В одном из домов мунгалы схватили молодую женщину с грудным ребенком на руках. Младенца степняки убили, размозжив ему голову о стену дома. Бьющуюся в рыданиях женщину трое узкоглазых злодеев раздели догола и стали поочередно ее насиловать, связав несчастной руки за спиной.

При виде ужасной смерти младенца, мозги которого разлетелись по грязному снегу, у Пребраны все поплыло перед глазами. Шатаясь, как пьяная, она ухватилась руками за перила крыльца, слыша из сеней рыдания насилуемой матери умерщвленного младенца. Затем Пребрана провалилась в бесчувствие, как в темный омут.

Очнулась Пребрана от того, что кто-то легонько похлопал ладонью по ее щекам. Открыв глаза, Пребрана увидела Фетинью, склонившуюся над ней. У Фетиньи были растрепаны косы, из одежды на ней ничего не было, лишь маленький медный крестик на шее.

– Здравствуй, милая! – промолвила Фетинья, обняв себя за плечи и ежась от холода. – Сегодня мы с тобой, подруга, одеты явно не по погоде. – Фетинья невесело усмехнулась.

Пребрана приподнялась на локте и обнаружила, что лежит на грязной соломе в том дворе, где пленившие ее мунгалы зверски убили крохотного младенца. Вокруг нее и стоящей рядом Фетиньи находилось еще около двадцати женщин, многие из которых были совершенно обнажены, иные имели на себе лишь некое подобие набедренных повязок из разорванных нижних сорочиц и платков.

Фетинья помогла Пребране подняться.

– Я же была связана, кто снял веревку с моих рук? – спросила Пребрана. – Что здесь происходит?

– Меня и этих монахинь нехристи пленили на подворье женского монастыря, – ответила Фетинья, стуча зубами от холода. – Мунгалы нас раздели и погнали куда-то. В пути нам попался какой-то знатный мунгал на рыжем коне, он велел татарской страже загнать нас на этот двор. А от веревок я тебя освободила, милая. Тут были трое каких-то нехристей с мешками в руках, но при виде татарина на рыжем коне они живо куда-то удрали.

Фетинья с сочувствием оглядела дрожащую на ветру Пребрану, на которой из одежды были лишь шерстяные чулки, крепившиеся завязками на бедрах.

– Крепись, подруга, – сказала Фетинья, обняв Пребрану и прижав ее к себе. – Господь уготовил нам печальную стезю, нам надо выдержать это. Выдержать и выжить!

Вскоре во двор въехал знатный монгол на рыжем коне, сопровождаемый несколькими конными нукерами в пластинчатых панцирях и блестящих островерхих шлемах. Монгол-военачальник имел широкое темное от загара лицо, короткую бородку и жесткие черные усы. Его узкие черные глаза глядели надменно и властно из-под низких густых бровей. Голову военачальника венчала шапка с высоким верхом, украшенная бисером и мехом куницы, к шапке были пришиты два лисьих хвоста, которые свешивались на плечи знатному монголу.

Военачальник в шапке с лисьми хвостами повелел татарской страже выстроить пленниц в одну шеренгу. Спешившись, он медленно двинулся мимо обнаженных, объятых сильной дрожью женщин, разглядывая каждую из них с ног до головы. Внимание узкоглазого военачальника сразу привлекли Пребрана и Фетинья. Задержавшись возле них, он с улыбкой зацокал языком, коснувшись своими толстыми короткими пальцами упругой груди Пребраны и пышных белых бедер Фетиньи.

По знаку военачальника один из нукеров соскочил с коня и вывел девушек из шеренги, связав им руки одной длинной веревкой. Запястье левой руки Пребраны оказалось привязано к запястью правой руки Фетиньи. Вскочивший на коня нукер потянул девушек за собой, прикрепив другой конец веревки к своему седлу.

К полудню татары стали полными хозяевами в Рязани, потопив в крови последние очаги сопротивления в детинце и на Соколиной горе.

Фетинья и Пребрана, пройдя нагими и связанными по всей Успенской улице до Соколиной горы и дальше через детинец к Окским воротам, стали невольными свидетельницами убийств, грабежей и насилий, творимых татарами в захваченной Рязани.

Мертвые тела лежали повсюду, и шедшие за татарским всадником Фетинья и Пребрана то и дело спотыкались о них, с ужасом отворачивая взгляд от вывороченных наружу окровавленных внутренностей и отсеченных голов. Все убитые русичи – мужчины, женщины и дети – были полуобнажены или раздеты донага, поскольку татары забирали себе любую одежду, не брезгуя даже рваной и окровавленной. Убитых татар в Нижнем городе было немного, зато в детинце и на Соколиной горе мертвые татары лежали грудами вперемешку с последними павшими защитниками Рязани.