– Тебе это будет приятно?
– Только если ты пообещаешь, что родишь мне младенцев с рыжими волосами.
Дейрдре изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать, но вопреки всему слезы потекли у нее из глаз.
Рэтборн быстро поцеловал ее и неохотно оторвал ее руки от своей груди.
– Дейрдре, я хочу, чтобы ты знала: что бы я ни сделал, это только из любви к тебе. Нет, не перебивай. Попытайся понять и... будь благородна и прости меня.
Граф резко повернулся и вышел.
Дейрдре бросилась к окнам спальни и широко их распахнула. Улица Мадлен была полна людей, раздавался ритмичный звук барабанов и рожка; солдаты в мундирах и телеги, до отказа нагруженные припасами, двигались по мощенным булыжником улицам к Гран-Пляс.
Рэтборн вышел из отеля, и Дейрдре увидела, как откуда-то из темноты появился О'Тул. Он вел под уздцы серого жеребца. На заднем плане маячил еще один всадник. Дейрдре почувствовала ком в горле. Рэтборн взлетел в седло, поднял глаза на окна и, заметив ее, послал воздушный поцелуй. Затем он с силой пришпорил коня и вместе с О'Тулом скрылся в ночи.
Дейрдре посмотрела на часы на туалетном столике. Они показывали четыре утра. Она была замужем уже два часа.
Глава 21
Дейрдре проснулась от звука, который сначала приняла за отдаленный гром. Солнце струило яркие лучи в окна ее спальни. Она посмотрела на часы возле кровати и вдруг вздрогнула, поняв, что это гремят пушечные выстрелы.
Выпрыгнув из постели, Дейрдре дрожащими руками принялась торопливо одеваться, затем быстро сбежала вниз по лестнице.
Коридоры отеля были запружены английскими дворянами и их слугами, проведшими ночь за упаковкой вещей и полными желания оказаться подальше от города на случай, если он перейдет к французам. Гул голосов нарастал. С разных сторон доносились распоряжения, противоречившие одно другому.
Дейрдре побежала к столовой, спотыкаясь о кофры и чемоданы, разбросанные повсюду.
Она нашла тетку, миссис Дьюинтерс и Тони Кавано спокойно поглощавшими поздний завтрак. Тони выдвинул стул, давая понять Дейрдре, что звук пушечных выстрелов, вероятно, исходит из Катр-Бра и еще со стороны деревень Ватерлоо и Шарлеруа.
– Беспокоиться не о чем, – проговорил он успокаивающе. – Пройдет много времени, прежде чем начнутся серьезные события. Обе стороны пока ведут разведку боем.
– Но как можно быть уверенным в том, что враг в Катр-Бра, а не ближе? – спросила леди Фентон с дрожью в голосе – сказывалось напряжение долгой бессонной ночи.
– Ну конечно, полной уверенности у меня нет, однако это естественное предположение.
– Сэр Томас прав, – проговорил Тони, – и я, со своей стороны, убежден в том, что Веллингтон воздаст Наполеону по заслугам.
Похоже было, что его слова успокоили леди Фентон, и Дейрдре бросила на него благодарный взгляд.
Миссис Дьюинтерс говорила очень мало после того, как вежливо поздравила Дейрдре со вступлением в брак. Дейрдре вдруг почувствовала жалость к актрисе. Каковы бы ни были в прошлом отношения миссис Дьюинтерс и Рэтборна, теперь только она владела сердцем мужа. Дейрдре отвела глаза, чтобы случайно взглядом не выдать свои чувства к бывшей сопернице.
Прибытие миссис Доусон с детьми помогло поднять настроение женщинам.
Соланж и миссис Дьюинтерс взяли на себя заботы о детях, а Дейрдре, для того чтобы хоть чем-то занять себя, отправилась в конюшни почистить Красотку.
Грохот больших пушек раздавался непрерывно весь день и вечер, а у отеля постоянно толпились люди, сообщая то о первых победах, то о поражениях. Все это казалось Дейрдре сплошным кошмаром. Когда наконец стих пушечный гром, на город спустилась тьма и горожане смогли наконец впервые за долгие часы насладиться тишиной, внезапно разразилась страшная гроза. Ливень продолжался всю ночь.
Естественное течение дней было нарушено до такой степени, что никому за эту долгую пятницу не пришло в голову вовремя пообедать или лечь спать с наступлением ночи. Люди ели когда придется и почти не спали, опасаясь пропустить отчет о военных действиях и положении армии Веллингтона.
Фентоны и еще несколько постояльцев отеля засиделись за ужином далеко за полночь. Вдруг до них донесся топот копыт по булыжной мостовой. Все бросились к окнам и увидели всадников, промчавшихся мимо. К отелю приблизилась другая группа всадников – остатки бельгийского и немецкого кавалерийских подразделений. Мужчины были в порванных и запачканных грязью мундирах, Многие ранены. Половина прибывших просто падала с седел от усталости. Некоторые кричали «Катр-Бра» и призывали граждан покинуть Брюссель, потому что Веллингтон скоро сдастся.
Эти сообщения вызвали новую волну паники. Улицы, постепенно притихшие и опустевшие за день, скоро заполнились перепуганными жителями Брюсселя и остававшимися в городе немногими англичанами, отчаянно пытавшимися вырваться из города. Тем не менее сэр Томас решил не поддаваться панике. Они с Тони Кавано покинули отель, чтобы попытаться узнать, насколько справедливы слухи о поражении Веллингтона. Оба подозревали, что бельгийцы просто дезертировали с поля боя.
Они вернулись через час и успокоили немногих остававшихся в отеле, сообщив, что хотя кое-кто из запаниковавших бельгийских драгун и бежал на север, многие британские подразделения все еще находятся в городе со своими офицерами и отправляются по приказу в Катр-Бра.
К двум часам ночи начали прибывать повозки с ранеными; большей частью это были немцы и бельгийцы. Несколько таких повозок остановилось возле отеля «Англетер», и сердце Дейрдре тревожно забилось, когда она увидела среди прибывших доктора Шейна Маккаллума.
Дейрдре без колебаний откликнулась на просьбу доктора помочь. Подойдя к столу, на котором лежал молодой британский солдат, она не сразу поняла, чего от нее ожидают, пока с ужасом не заметила раздробленную кисть раненого и инструмент в руках доктора. Она покачнулась, и миссис Дьюинтерс тотчас же заняла ее место. Актриса, такая нежная и ослепительно красивая, принялась ласково успокаивать солдата и вскоре так очаровала его, что он безоговорочно подчинялся каждому ее слову.
Вернувшись ксебе в номер и сразу провалившись в сон, Дейрдре встала с постели лишь в полдень. Ощутив тягостную жару, она протерла тело влажной губкой и оделась. Вскоре она приступила к работе сестры милосердия.
Кактолько отель превратился в госпиталь, разговоры об отступлении Фентонов в Антверпен сразу прекратились; грохот отдаленных пушечных выстрелов теперь не стихал ни на минуту.
Вскоре после того, как Дейрдре начала обход раненых, послышался какой-то новый, незнакомый звук.