Дейрдре повернулась лицом к нему и уже было раскрыла рот, чтобы что-то сказать в ответ, но Рэтборн, поняв, что невольно ступил на зыбкую почву, опередил ее:
– Видишь ли, дорогая, такие вещи прежде никогда не имели для меня никакого значения. Дамы, с которыми я прежде бывал в постели, никогда не нуждались ни в дуэньях, ни в горничных.
Дейрдре заскрежетала зубами, и Рэтборн мысленно лягнул себя.
– Где ты научился так заниматься любовью? – спросила она, уперев руки в бока.
Этот вопрос давно не давал Дейрдре покоя, мучил с первой же ночи, когда он посвятил ее в тайны любви.
– Как? – спросил с недоуменным видом Рэтборн, пытаясь выиграть время.
– Как растленный маньяк, в котором не осталось ни на грош порядочности.
– Я получил отменное образование, – парировал Рэтборн, уязвленный унизительным определением того, что он считал естественным и совершенным изъявлением любви и уважения к женщине.
– Не сомневаюсь, что это произошло в борделях Лондона, – заключила Дейрдре.
– Скорее Парижа, – не удержался от колкости Рэтборн, и в этом ответе было не меньше темперамента, чем в ее упреке.
– О да, Гран-Тур – блестящая школа для богатых молодых трутней из верхушки нашего развращенного общества.
– Довольно, Дейрдре. Образование человека никогда не заканчивается, как тебе отлично известно. Ты должна поблагодарить меня за то, что я долгие годы был прилежным учеником, и за то, что у меня была столь обширная практика! – добавил Рэтборн ядовито.
Дейрдре от изумления, казалось, лишилась дара речи.
Она подняла растерзанные панталоны и корсет, аккуратно сложила и, перекинув через руку, величаво выплыла из комнаты, являя собой уязвленную невинность.
– Примирись с фактами! – крикнул ей вслед Рэтборн, но Дейрдре не снизошла до ответа.
Дейрдре проснулась в состоянии похмелья впервые в жизни. У нее болела голова, в желудке бурлило, а пошевелить рукой или ногой было подобно пытке, но она решила не обращать внимания на некоторую болезненность между ног, ясно сознавая, что несколько бокалов шампанского, выпитых в Шато-де-Суан и позже, не могут быть тому причиной.
Леди Фентон, вполне оправившаяся от своего недомогания, была вне себя от беспокойства. Дейрдре выглядела ужасно, но это нельзя было приписать ежемесячному испытанию, столь обычному для женщин, потому что прежде девушка никогда особенно не страдала. Тетка сочла целесообразным послать за доктором.
Случайно встретив лорда Рэтборна в коридоре, ее милость поведала ему о своих опасениях, совсем забыв, что не симпатизирует этому недостойному джентльмену. Она испытала облегчение, когда граф взял хлопоты на себя и через час явился врач, чтобы осмотреть пациентку.
Доктор Шейн Маккаллум, личный друг графа Рэтборна, как член медицинского корпуса армии много раз наблюдал болезнь, свалившую с ног Дейрдре.
– По правде говоря, – сказал он ее милости, заговор-ически подмигнув Дейрдре, – я и сам иногда страдал от одобного недуга. Все беды от злоупотребления блюдами непривычной кухни.
Врач предписал ей принять стаканчик бренди. Дейрдре выпила напиток маленькими глотками, и через несколько инут ее стошнило. Вскоре, однако, она почувствовала себя емного лучше и пожелала встать с постели. Доктор Макаллум, посоветовавшей ей есть и пить умеренно до конца ня, удалился, чтобы нанести визит лорду Рэтборну, который, как он сказал страждущей Дейрдре, ожидал новостей о ациентке и очень беспокоился за нее.
Она узнала, что впала в немилость у лорда Рэтборна, в ту минуту, когда выходила из лавки торговца тканями, куда отравилась покупать новые корсет и панталоны.
Дейрдре заметила пустую двуколку графа и О'Тула, стоявшего возле лошадей. Граф подошел к ней, когда она переходила Гран-Пляс, и тут же почувствовала его властную руку на своем локте.
– Садитесь в двуколку, – приказал он коротко, и Дейрдре послушно подчинилась.
О'Тул был отпущен восвояси, и Рэтборн занял его место.
– Я не очень хорошо себя чувствую, – призналась Дейрдре. Голос ее при этом звучал жалобно.
– Ты сегодня видела брата?
– Нет. А в чем дело? – встревожилась Дейрдре.
– Похоже, он скрывается. Это меня не удивляет. Он знает, что я возлагаю на него ответственность за твои неблаговидные поступки, и хочет избежать кары. Теперь мне придется выделить людей, чтобы за ним приглядывали. Я надеялся, что теперь твой брат станет вести себя разумнее.
– Не говори нелепостей. Если уж я что-то решила, Арман прекрасно знает, меня не остановить. Не приписывай ему вину за мои проступки.
– Ты всегда найдешь ему оправдание!
– А ты никогда не слушаешь голос разума, если речь идет об Армане.
Снова повисло тягостное молчание. Рэтборн сосредоточился на дороге, пытаясь проехать между двумя фургонами, груженными провизией, которые стояли по обе стороны узкой улицы, ведущей от площади. После того как этот сложный маневр увенчался успехом, он снова заговорил, с осторожностью подбирая слова:
– Я только что получил письмо из дома, вызвавшее у меня некоторое беспокойство. В нем упоминается твой брат. Мне придется уехать из города на несколько дней. Когда вернусь, нам нужно многое уладить.
– Гарет... – начала было Дейрдре.
– Нет, Ди, твои желания больше не в счет, – перебил ее граф. – Если потребуется, я все расскажу твоему брату и сэру Томасу. Поэтому будь хорошей девочкой до моего возвращения. Я оставляю О'Тула приглядывать за тобой. Посмотрим, сможешь ли ты восстановить его хорошее мнение о себе. Жди моего возвращения пятнадцатого. Я буду на балу у герцогини Ричмонд. И, Ди... – Рэтборн приподнял пальцем ее лицо за подбородок, – непременно оставь для меня все вальсы. Кстати, будет лучше, если именно я поведу тебя ужинать.
Рэтборн быстро поцеловал Дейрдре, прежде чем помочь ей выйти из экипажа.
Леди Фентон, наблюдавшая эту сцену из окна, нахмурившись, произнесла:
– Ах, хитрая девчонка! Она обвела нас всех вокруг пальца! – Леди Фентон опустилась на небольшой диванчик, обитый парчой, и принялась разглаживать длинные атласные рукава, некогда украшавшие бальное платье Дейрдре цвета морской пены, а теперь отрезанные и лежавшие у нее на коленях. – Длинные рукава еще не все, – проговорила она вслух.
Между тем Дейрдре была далека мыслями от предстоящего бала. Она бросилась на кровать и устремила взгляд в потолок. Она слышала шаги над головой и гадала, куда снова отправляется Рэтборн и почему всегда ведет себя так таинственно.
Встав, Дейрдре чуть приоткрыла дверь, ведущую в комнату миссис Дьюинтерс, и услышала чьи-то голоса. Она уже собиралась вернуться назад, как вдруг дверная ручка повернулась. Дейрдре метнулась за угол и, оказавшись на площадке между двумя пролетами лестницы, вжалась в стену.