в вену вошла игла.
— Откуда Танка знаешь? — принялся возиться вокруг клокстоппера Гуддини. — Ты ж свежак свежаком, судя по развитию Дара.
— Крёстный, — с трудом выдавила Шпилька. — Из Москвы вытащил.
— Даже так? — аж отвлёкся от дела знахарь. — Ладно, молчи, набирайся сил. Выживем — расскажешь, чем заслужила.
— Он… живой? — задала главный свой вопрос Шпилька.
— Куда он денется? — аж всплеснул руками Гуддини. — Он, Жнец, Живчик и ещё пара ребят из наших. Танк на пару со Жнецом даже сбежать умудрились. Жаль, далеко уйти не смогли, иначе наши бы уже утюжили Саратов вдоль и поперёк.
Шпилька растерянно заморгала.
— Ты тоже из стронгов? Как ты тут так быстро сориентировался?
— Да я уже два месяца тут торчу, — невесело усмехнулся знахарь. — У нас рейд был. Не в Пекле, на окраине. Есть там один кластер с хорошим военным складом. Вот там и повязали нас, только не поняли, кого — мы на УАЗике были, без тяжёлого вооружения. Ну мы и наврали про себя. Дескать, вольные рейдеры с востока, сколотили группу, пришли Пекло пощупать. Вроде поверили нам. Мы всё тоже сбежать хотели, да не вышло. Парней в итоге одного за другим разобрали, я последний остался. А тут гляжу, сначала Жнеца привезли с остатками отряда, а через пару дней Танка с Живом. Думал, всё, труба Энгельсу — из троих главных двое попались. А тут ты подвернулась со своим Даром. Вовремя, ничего не скажешь. Сейчас в себя придёшь — поборемся ещё за собственную свободу.
Вместо ответа Шпилька устало прикрыла глаза, решив подремать хоть пять минут. И тут же вынуждена была их открыть.
— Подъём! — орал над ухом Гуддини. — Вставай, страна огромная!
— Сам вставай, — на автомате огрызнулась Шпилька, поворачиваясь на бок, и тут же вскочила, вспомнив, где находится.
— Всё, выступаем, — уже тише добавил Гуддини. — План такой — одеваем скафандры и чешем на пост видеонаблюдения. Там всех гасим. Потом в оружейку за пушками. Обвешиваемся, как Рэмбо, и прямым ходом на ферму. Змеёнышей в расход, наших вооружаем и даём дёру.
— Гениальный план, — скептически прокомментировала Шпилька. — Мы точно выживем?
— Как повезёт, — безмятежно откликнулся знахарь. — Кстати, знакомься, это Стоун.
Шпилька посмотрела налево. На операционном столе, свесив ноги и обмотав бёдра простынёй, сидел клокстоппер.
— Привет. Я Арту… — улыбнувшись, сказал он и тут же поправился. — То есть, Стоун.
— Свежак? — удивилась Шпилька.
— Пятый день в Улье, — ответил за него Гуддини. — Не повезло парню — на третий день его взяли и почти сразу определили под нож. Только-только Дар проявиться успел…
— Я думаю, это из-за того, что я клокстоппер, — немного смутившись, добавил Стоун.
— Это очень хороший боевой Дар. А долго держать таких иммунных змеёныши не рискуют, — пояснил Гуддини. — Вот и отправляют вивисекторам вне очереди даже свежаков.
— Да я секунды три всего могу продержаться, — отмахнулся Стоун и покосился на Шпильку. — Хотя тебе вроде хватило, да?
— На этих мне и одной хватит, — угрюмо заявила Шпилька, поднимаясь, и покосилась на сложенные в дальнем углу тела.
Скафандры оставались только на паре вивисекторов, остальных Стоун с Гуддини уже успели раздеть до исподнего.
— Милости прошу, костюмчик готов, — повёл рукой знахарь, указывая на освобождённые от внешников скафандры. — Даме белый, среди хирургов женщин много. А чтоб за охрану сойти, тебе срочно надо подрасти до женского богатырского…
— Мне и с женским усреднённым неплохо, — не согласилась Шпилька и принялась натягивать белый скафандр.
Изнутри он был запачкан засохшей кровью, причём довольно сильно. Пришлось стиснуть зубы и напомнить себе, что кровь — намного лучше дерьма, в котором она была по уши измазана после полигона. Гуддини помог ей водрузить на голову шлем, щёлкнул застёжками.
— Без понятия, как эта штука герметизируется, но нам оно без разницы. Если надышим спорами в чистой зоне — нам же лучше. Устроим змеёнышам внутреннее переопыление, пусть поурчат.
Стоун на секунду замер, держа шлем в руках, посмотрел на знахаря и кровожадно ухмыльнулся.
— Контейнер возьми, — посоветовал Гуддини, засовывая в кобуру пистолет. — Больше будешь на вивисектора похожа.
Шпилька подхватила приготовленный для органов контейнер.
— Просто иди за нами, — напутствовал её напоследок Гуддини и вновь приложил карточку к считывателю.
Дверь распахнулась с тихим шипением.
Двинулись они в направлении, противоположном тому, откуда пришли. Возле очередной двери Гуддини вновь приложил карточку и взялся за рукоять пистолета. Его действия повторил и Стоун. Шпилька на всякий случай отошла к стене.
За дверью их ждало помещение, напоминающее склад какого-нибудь фармпредприятия. Вдоль стен ровными рядами выстроились холодильные камеры вперемешку со шкафами, закрытыми прозрачными дверцами. На полках стояли банки с разнообразными растворами, упаковки шприцов, игл для катетеров и прочие приспособления, названий которых Шпилька не знала. Зато их предназначение не вызывало никаких сомнений.
— Контейнер не убирай, — не оборачиваясь, сказал Гуддини. — Сделаем вид, что содержимое подлежит немедленной транспортировке. С охраной мы со Стоуном сами будем говорить, а ты держись сзади и помалкивай. А если запахнет жареным — прячься. Поняла?
— Да, — кивнула Шпилька и вновь почувствовала себя так, как в первый день в Улье.
Она была ещё совсем несмышлёнышем. Свежаком, не понимающим, что происходит. Танк тогда тоже отдавал ей команды и каждый раз уточнял, поняла ли она. С того момента прошла всего неделя, а кажется, что целая жизнь. А то и не одна.
Короткое пиканье разблокированного замка — и дверь отъехала в сторону. За ней оказалось помещение, где Шпильке уже довелось побывать — гараж. Это здесь её выволокли из фургона и кружным путём повели в камеру.
Фургон, кстати, так и стоял на прежнем месте в компании пары потрёпанных пикапов с пулемётами, уже знакомого Шпильке тягача с клеткой и… помятой буханки Шпона. Чуть дальше были и другие машины разнообразнейших моделей, с доработками и без.
Ещё дальше стояли сияющие идеальным лако-красочным покрытием машины из мира внешников, и отличить их от остального кастомизированного хлама было легко даже без эмблем змеи и бокала — по одним только обтекаемым формам.
Идя по гаражу вслед за Гуддини и Стоуном, Шпилька старалась поменьше крутить головой, но взгляд сам собой метался по сторонам, подмечая расположение техники, камер, дверей, ворот. А вот