Читать интересную книгу Шаг во времени - Энн Бэрбор

– Да какое мне дело! Пусть даже – по любви, предначертанной звездами! – выкрикнула она так визгливо, что сама ужаснулась. – Мы помолвлены, и пока это в силе, я не потерплю, чтобы вы шныряли по закоулкам и тискали там всяких женщин!

– Я не тискал ее. И Лиана – не «всякая женщина». Она...

– Да, знаю, она – самая большая любовь в вашей жизни, ваша трагедия, предмет несбыточных желаний. Хорошо, вы ее получите, обещаю вам, но – в свое время, немного погодя; не думаю, что слишком переоцениваю вас, ожидая, что вы будете относиться с должным уважением к нашей помолвке – так, будто она настоящая.

– Но она действительно настоящая. Узнайте же, что...

Но Аманда, поняв, что ее душат слезы и что она вот-вот разрыдается, вырвалась из его мощных дланей и, ничего не видя перед собой, выскочила за дверь.

– Аманда! – вскричал он ей вслед, но ответом был лишь звук ее стремительного бега вдоль коридора.

Аш одиноко постоял в тишине комнаты и в сердцах подумал: «Господи, да я всему миру могу доказать, что это был поцелуй прощания с Лианой». Потом спросил сам себя, неужели отныне он будет тяжело воспринимать присутствие Лианы и больше никогда не радоваться ей? Как же он раньше не замечал пустоту ее нелепой болтовни? Как мог он влюбиться в такую женщину и страстно желать, чтобы она всегда и всюду была рядом? Он и раньше замечал, что лицо ее лишилось былой привлекательности, а за последнее время это усугубилось – оно стало жестким. Когда она не побуждала его и дело не доходило до объятий, ему было скучно с нею и голос ее звучал как тоскливое нытье. А этот вечер показался чуть ли не самым тяжелым испытанием в жизни. С большим трудом выслушивал все ее глупости и вежливо улыбался в ответ только потому, что это говорила Лиана, а не кто-нибудь другой. Еле сдерживался, чтобы не дать ей по рукам, когда она своевольно то и дело дотрагивалась до него. А когда она затащила его в эту укромную комнатушку, то поцеловал он ее только из чувства собственной вины перед нею за всю эту новую неприязнь. Да, именно так и еще потому, что хотел окончательно убедиться – волнует она его или нет. Убедился – не волнует. Неужели он действительно разлюбил ее? Ведь он далеко не зеленый юнец, чтобы метаться от одного увлечения к другому. Ведь с тех пор, как стал взрослым, Лиана была единственной звездой в небесах его души. И причины того, что эта звезда вдруг померкла, коренятся в нем самом, а не в Лиане. Она же пошла на самую большую жертву, предложила стать его любовницей. Он должен быть посрамлен, поняв какое ему оказано благо. А у него вместо этого лишь крепнет убеждение, что Джеймс прав. Теперь совершенно ясно, что любовь, которую изображает Лиана, в лучшем случае, поверхностна, а ее щедрое предложение основано только на соображениях выгоды. Но как же он сам? Ведь любил ее с незапамятных пор. Что же он за холоднокровное чудовище, способное так резко отвернуться, будто флюгер на ветру? Нет, он же не рассудочно решил больше не любить Лиану; просто все произошло само собой, а он лишь осознал это. «Я не люблю Лиану», – прошептал он вслух и ощутил себя так, будто камень свалился с души, будто спали оковы тяжкого заклятия. Попробовал погоревать по поводу только что происшедшей с ним перемены– ведь гибель любви не из легких испытаний, должна подействовать, как катастрофа. Но сердце весело стучало, а мысли уносились к Аманде. Даже и не предполагал, что так хорошо быть с ней рядом. Умна, независима и к тому же очаровательна. Неотразимые сапфировые очи, и аромат ее плоти настойчиво щекочет ноздри долго даже после расставания.

Он, разумеется, со всей определенностью ей скажет – как это уже сделала она, – что их брак изначально был основан на расчете и что он намерен вести себя в соответствии с этими условиями их союза. Она ведь и не намекала, что хоть немного увлечена им. Хохотнул – повезет, если после случившегося удастся убедить Аманду разговаривать с ним. Он, конечно, не хочет, чтобы она любила его, потому что сам не влюблен в нее. Он уже почти полностью растратил запас своих нежных чувств и не склонен опять увлекаться. «Любовь – иллюзия, – решил он, – несбыточная мечта». Но коль скоро теперь он свободен от привязанности к Лиане, то дает обет, что приложит все силы, чтобы брак его был удачен. Аманда ведь заслуживает, если уж не любви, то, по меньшей мере, соблюдения их обоюдной договоренности. Почему-то невольно вспомнилась утренняя рыбалка. Несколько часов беззаботного отдохновения и счастья, будто с Поместьем Ашиндон все в порядке и дом его цел и невредим – благоденствует в теплых лучах летнего солнца. Безмятежное утро казалось возрожденной идиллией, и, когда он обнял Аманду за плечи, ему нестерпимо захотелось прижаться губами к такой беззащитной впадинке на шее, куда, кудрявясь, ниспадали золотистые пряди волос. Ощущение было такое, словно они одни в каком-то волшебном шаре медленно парят в тепле завороженных небес, спокойные и счастливые в надежном укрытии от грубой действительности бытия.

Придя в себя, вспомнил, что Аманда то и дело твердит, что не станет его женою. Говорит, намерена предоставить ему возможность жениться на той, кого он действительно любит! Но разве в этом высказывании проявляется какая-то глубинная неприязнь к нему? Но ведь когда он целовал ее после бала с объявлением о помолвке, он же чувствовал ответный трепет всего ее тела. А она не похожа на тех, кто изображает страсть, не испытывая ее; однако, как показали события, не очень-то он разбирается в женской психике. Но как бы то ни было, он сумеет заставить Аманду понять, что брак их неизбежен.

Измучившись от невеселых этих раздумий, он вышел из темной комнатки и направился к остальным, все еще толпившимся в холле.

На другой день все отъезжали в Лондон. Аманда увидела Аша, только когда подали кареты к дому вдовствующей графини. Воспользовавшись общей суетой с багажом и проблемой размещения седоков по экипажам, Аш попытался отвести Аманду в сторонку. Она была напряжена и бледна.

– Я больше не желаю разговаривать с вами, милорд.

Я это и предполагал. А я не желаю скандалить с вами тут, на виду у ваших родителей, – он тоже был бледен, но держался с присущим ему достоинством и хладнокровием и обращался к ней весьма сдержанно, словно приглашал незнакомую даму на танец.

– Просто я хотел извиниться перед вами за то, что произошло вечером, и заверить вас, что подобное никогда не повторится. – Аманда ничего не ответила, молча кивнула, развернулась и пошла к допотопной карете вдовствующей графини.

Экипажи тронулись, и в начале пути Аманда долго и прилежно смотрела в окно, не в силах принимать участие в беседе – ее раздражали и бессодержательная болтовня Лианы, и колкие замечания, которые бормотала старая графиня. Ее все еще мутило от бессильного гнева: да как же он смеет во время семейного вечера ускользать куда-то и лобызаться там украдкой с этой любезной ему потаскухой?! Неужели не мог подождать день-другой и получить ее всю целиком у нее дома на площади Портман-сквер? Аманда резко втянула в себя воздух – ведь ни разу еще ей не приходило в голову, что Аш содержит Лиану как любовницу. Как же она раньше не додумалась до этого? Как поступал английский джентльмен эпохи Регенства, если ему предстояла безрадостная перспектива брака не по любви? Именно так – спешил завести себе покладистую и сдобную душечку. А уж если этой душечкой была давно лелеемая дамочка, то тем лучше. И все-таки понимала Аманда, что судит не вполне справедливо. Не верилось, что Аш заурядный пошлый бабник. А если он пользуется подвернувшейся возможностью получить то, что должно принадлежать ему по праву, так за что его винить? Аманда поняла, что накануне вечером вела себя не лучшим образом. Налетела, как ураган, развылась о его преднамеренном предательстве и не дала ему слова сказать в свое оправдание. А что он мог сказать? Суть в том, что Аш улучил момент, чтобы побыть наедине с любимой женщиной, и за это нельзя предъявлять ему никаких претензий. В конце концов, он же не обещал любить ее, Аманду, и он совсем ни при чем, что она сама, на свою беду, влюбилась в него. «Не хочу, черт подери, чтоб он целовал Лиану! Или другую! Вот оставлю его скоро, тогда... А пока, ей-богу, не стану спокойно смотреть на то, как он прямо перед моими глазами милуется с другой!» Страстно хотелось исчезнуть завтра же, в начале очередного дня 1815 года, но даже если бы она знала как это сделать, то, положа руку на сердце, не смогла бы сбежать. Обязана оставаться здесь до тех пор, пока не восстановят Поместье Ашиндон, пока она не обеспечит Аша достаточными средствами для налаживания продуктивного хозяйства на всех угодьях. Вот тогда она сможет отбыть с чистой совестью. В запасе у нее почти год, этого времени хватит с лихвой. Да, но как ей самой-то прожить этот год рядом с Ашем, постоянно наблюдая, как он чахнет по Лиане? В самом деле, думала она, с досады терзая свою юбку, как прожить целый год в тупой атмосфере лондонского общества эпохи Регенства? Голова уже боли так, что хоть плачь, от всех этих ограничений и предписаний в поведении «дамы благородного происхождения». Тут даже и мнение свое высказать ей не позволяют, не говоря уж об участии в ликвидации несправедливостей чванливой английской монархии, опирающейся на землевладельческую знать.