ему свои условия. Даже собственные дети.
Взгляд устремился в пустоту.
– Я видел, что Леся была напугана, видел нож у её шеи и понимал, что это конец... Мне до последнего казалось, что отец вмешается, что остановит безумие, но он не вмешался.
Саша молчала, не смея проронить ни слова. Когда поймала на себе взгляд Кая, сердце пропустило удар, а его глаза стали центром Вселенной: боль, сквозившая в них, была всепоглощающей.
– Мои пальцы сжимали пистолет, и в первый раз в жизни я был готов убить человека, был готов отправить Дьявола в Преисподнюю, где ему самое место, несмотря на то, что называл его отцом.
Тишина. Его частые и глубокие вдохи были единственным, что нарушало абсолютное безмолвие гостиной.
– Однако Алекс нажал на курок первым. Я видел, как она упала, как жизнь угасала в её глазах, и не мог сделать ничего. – Кай выдержал паузу, борясь с агонией. – Я не стрелял в неё, но, тем не менее, стал убийцей. Я поддался чувствам, забыв, на что способен мой чёртов отец. Мне нет прощения, знаю, и до конца дней смерть Леси будет лежать на моих плечах, напоминая о том, какое я чудовище.
Саша посмотрела на его бледное лицо, и в тусклом свете торшера увидела мокрый след на щеке, который он тут же поспешил вытереть.
– Когда приехал в этот город, я понятия не имел, что Леся жила здесь. Она рассказывала, что была из Томска.
– В Томске живёт наша бабушка, – объяснила ложь сестры Александра.
– Я не знал, что ты её сестра. У вас ведь были разные фамилии. – Кай предпринял ещё одну попытку взять девушку за руку. На этот раз она не стала сопротивляться, но и ответной реакции на действие не последовало. – Я правда не знал этого, Саш. В противном случае, я бы уехал в другой город, нашёл бы другой университет – всё, что угодно, только бы подальше от тебя.
Услышанное никак не укладывалось в голове. Привыкнув к доверительно-тёплым семейным отношениям, к уважению, заботе и любви, которую получала от родителей, Саше было трудно поверить в то, что могло быть по-другому. Однако рассказы сестры, знакомство с Алексом, история Кая – всё это разворачивало реальную картину, давая полное представление, какие «высокоморальные» отношения царили в семье Бестужевых.
Молча она встала и направилась к выходу.
– Саш?..
Тишина. Кай с силой стиснул челюсти. Может быть, и правда презрение стало тем, что заслужил за свои поступки? За ошибки нужно уметь платить, он это прекрасно знал, однако ему досталась слишком высокая цена…
Глава 39. Казнить нельзя помиловать
Глава 39. Казнить нельзя помиловать
Звук разбившегося на кухне стакана заставил вздрогнуть. Кай попытался встать, но от резкого движения зашипел, словно змея. В глазах потемнело. Он откинулся на подушку, тяжело дыша. Тишина, воцарившаяся в квартире, давила на уши. Кай смотрел на часы, слушая, как стрелка монотонно отбивает секунды.
Тридцать шесть… Тридцать семь… Тридцать восемь… Сто сорок один… Сто сорок два… Сто сорок три… После двухсот ударов он потерял счёт времени. Услышать правду было сложно, а принять её – ещё тяжелее. Как бы Саша ни старалась казаться сильной, но чувства возьмут своё. Кай снова попытался встать. На лбу выступил пот. Такое простое движение, а стоило невероятных усилий. В глазах опять потемнело. Ну и чёрт с ним! Он нужен ей и не может бросить! Не после того, как взвалил на хрупкие плечи такой груз.
Когда всё же удалось встать, Кай медленно двинулся на кухню, опираясь о стену. Шаг, второй, третий – скоро в поле зрения попала спина Александры. Девушка стояла у открытого окна, а её плечи содрогались от беззвучных рыданий. Все две недели – как раз столько, сколько они были знакомы, – с её лица не сходила тень печали, а теперь добавилась ещё и боль. Щедрый малый, что сказать!
Но она должна была узнать правду. Должна… Чтобы не терзаться тем, что влюбилась в бывшего парня своей сестры; чтобы знала: он не такой плохой, каким его представил брат; чтобы не презирала, не ненавидела, если это вообще теперь было возможно. Кай остановился в дверях кухни и стал ждать, когда перед глазами рассеется тёмный туман. Он коснулся рукой лба, чтобы вытереть пот, а затем тихо позвал:
– Саш… Ты в порядке?
Вопрос звучал глупо. Как она могла быть в порядке после всего, что узнала? Однако нужно было с чего-то начать, ведь в последнее время разговоры не клеились: если общались, то обязательно на повышенных тонах.
Девушка замерла, услышав голос за спиной. Тело сковало, словно параличом, как, впрочем, и голосовые связки. Нужно было что-то отвечать, но она не знала что. Что сказать? Что сделать? Как вести себя, когда душа и сердце требовали одного, а разум – совсем другого.
– Саш…
Наконец она нашла в себе силы обернуться. Кай стоял в дверном проёме. Лицо по-прежнему выглядело бледным, особенно на фоне синяков и ссадин. В памяти тут же нарисовался прошлый вечер: довольные Корчагин и пернатый из «Эль-Леона», злобный оскал Алекса. Неужели они с Каем были братьями?
– Знаю, что ничем хорошим это не закончится, Шур. Знаю, что он опасен, знаю, что один из них, но я его люблю. Я не представляю жизни без него, ты меня понимаешь?
Сейчас Саша её прекрасно понимала, потому что жизни без него тоже представить не могла… Не могла прогнать прочь из квартиры, из жизни, из сердца, потому что любила – так сильно, что снова и снова пыталась найти ему оправдание.
– Зачем… Зачем ты встал? – наскоро вытерев мокрые щёки, спросила Александра. – Тебе нельзя.
Она смотрела то на его лицо, то на голый торс, то на кровавую повязку, которую требовалось сменить.
– Ты в порядке? – спросил тихо Кай.
– Я… Нужно поставить воду, чтобы перевязать рану, – ушла от ответа Саша, стараясь спрятать глаза, чтобы не пересекаться с ним взглядом.
– Посмотри на меня.
– Нет.
– Саш…
Несколько секунд она стояла неподвижно, прежде чем выполнила его просьбу.
– Ты в порядке?
– Нет, – прошептала Александра, ощутив, как против воли, по щекам покатились слёзы.
Как вести себя рядом с ним? Как заставить ненавидеть?
– Нет, не в порядке.
Шаг ему навстречу, за ним ещё один и ещё – тёплые