ней, требуя внимания. Не знаю, кого в этот момент мне было жальче Настю или ее сына. Мальчик был копией матери. С такими же светлыми волосиками и голубыми глазами. Прекрасный карапуз – таких красивых я еще не встречала.
— Имей в виду, это ровным счетом ничего не значит. Твоя помощь нужна всего на пару часов. Я по-прежнему тебе не доверяю и против того, чтобы ты жила в этом доме.
— Прекрати, пожалуйста. Я не собираюсь никому вредить, – поставила на тумбочку лекарства и воду. – Ты вызвала врача?
— Да, но и он не торопится ехать. Сегодня не мой день. И еще Татьяна, как назло, взяла выходной… – Настя сильно закашляла.
Я протянула руки к мальчику, но он даже не взглянул в мою сторону. У меня совершенно не было опыта общения с детьми. Материнский инстинкт был развит хорошо, а вот с практикой как-то не задалось...
Настя выпила жаропонижающее и вскоре уснула, а я увлекла ребенка игрушками, мне даже показалось, что мы наладили с Демидом контакт. Старалась гнать от себя мысли, что вот так же могла нянчиться со своим Гришей.
Спустя час Демид, сидя у меня на руках, заплакал.
— Ты захотел кушать, да? – я улыбнулась крохе, когда он полез руками ко мне в кофточку и принялся мять грудь.
Я знала от Татьяны, что Настя, помимо грудного молока, подкармливала его семью и пюрешками. Подхватив мальчика на руки, спустилась вниз. Посадила Демида в стульчик на кухне, дала ему ложку, а сама принялась готовить смесь, внимательно прочитав инструкцию на коробке. Надеюсь, Настя, проснувшись, не поднимет шум на весь дом, что я собиралась отравить ее сына?
Общение с крохой отвлекало от осмысливания ужасных событий этого дня. Я широко улыбнулась Демиду, когда он начал гулить и громко стучать ложкой по столу. Кажется, ему нравилось создавать шум? Приготовив смесь, я взяла ребенка на руки и дала ему бутылочку. Он жадно вцепился в нее крохотными ладошками и, смотря мне в глаза, пил молоко. Меня затопило нежностью, сердце как будто увеличилось в размерах. Я гладила малыша по головке, перебирала пальцами светлые волосики и поймала себя на том, что не выпускала бы его из рук...
Увлеченная ребенком, я не сразу заметила, что на кухне появился человек. Сильно вздрогнула, почувствовав чье-то присутствие, я едва не напугала малыша. Прислонившись к косяку, в дверном проеме стоял Родионов и смотрел на нас с Демидом непроницаемым взглядом.
— Что с Настей? – я затаила дыхание и ощутила внутри новый виток волнения.
Он сразу догадался, что с сестрой что-то не то. Настя бы в жизни не позволила мне подойти к мальчику просто так.
— Она приболела. Вызвала врача и няню, но никого еще нет. Попросила меня помочь до их приезда...
Родионов кивнул и устало вздохнул, провел рукой по щеке.
— Сейчас позвоню в клинику. Она наверху?
— Спит. Мы были в спальне... Настя просила не покидать ее стен, но Демид проголодался… Я не стала ее будить, чтобы спросить разрешения...
Не знаю, зачем оправдывалась перед ним, но после всего, что сегодня случилось, я чувствовала себя отвратительно. Лишней и неуместной, на месте Родионова тотчас же отослала бы такую куда подальше. Может быть, именно это и стало бы выходом из сложившейся ситуации? Была уверена, что теперь он всерьез задумается над тем, что я создаю одни проблемы, от которых хорошо бы держаться как можно дальше. Нам обоим следовало придерживаться этого правила и изначально не приближаться друг к другу.
Мужчина вернулся на кухню спустя десять минут, протянул руки и взял мальчика, прижимая к себе. Хотелось потереть глаза, чтобы развеять эту картину и вытравить ее из головы. С ребенком на руках Родионов выглядел… совершенно иначе. Его лицо преобразилось и стало не таким строгим, словно он сбросил несколько лет.
— Иди к себе, Катя, дальше я сам. С минуты на минуту приедет няня и врач.
Он умел управляться с младенцем? Мне хотелось еще побыть с ребенком, так как боялась оставаться одна, но кто я такая перечить хозяину дома и человеку, от которого зависела моя дальнейшая жизнь? Поставив бутылочку в посудомойку, направилась наверх. Присела на кровать, а затем и легла, даже не переодевшись. Этот день вымотал меня. Еще утром было столько планов, а теперь я не знала, чего ждать. Хотелось плакать, но слез не было. Я сжалась в комок и закрыла глаза. Если папу убьют... Нет, я не смогу пережить еще и эту потерю. Так хотелось, чтобы он сейчас оказался рядом и обнял, успокоил, сказал, что ничего страшного не случилось, а он все так же сильно любит меня, но это было невозможно.
В полудреме я услышала, как открылась дверь, раскрыла сонные глаза и села в кровати, уставившись в темноту.
Родионов прошел в комнату и подошел к окну. Стоял ко мне спиной и долго смотрел перед собой, широко расставив ноги. Это молчание меня сильно пугало, но еще страшнее было произнести хоть одно слово. Наконец, он повернулся и сел в кресло напротив меня. На мощных плечах натянулась черная рубашка из-за того, что он положил локти на колени. Родионов сканировал меня цепким взглядом. Сейчас я была перед ним, как открытая книга. Все чувства, да что там, и вся душа была нараспашку перед ним. Бери все, что хочешь. Наноси удары. Вытирай ноги, только не лишай надежды...
Наверное, мужчина тоже это понимал, как и то, что я полностью завишу от его решений.
Молчание между нами затянулось, оно давило на меня. Я схватилась за виски, не в силах больше выдерживать тяжелый взгляд, и опустила глаза. Родионов уже все обдумал и принял какое-то решение. Именно поэтому он здесь?
— Не нужно ни в чем себя винить, Катя, – его голос в тишине звучал спокойно, но сильно. – Эти люди выполняли свою работу. Они рискуют, как и ты, находясь со мной. Никто не застрахован от подобного. Теперь ты понимаешь, зачем необходима охрана и почему я так пекусь о безопасности. Поэтому Настя с ребенком живут со мной, и я не отпускаю их от себя. Они – мое уязвимое место. Такое же, как и твой отец для тебя.
Я все понимала, тем не менее была не в праве ничего от него требовать. Такие, как я и мой отец, не имели права голоса в его мире. Мы были мелкими песчинками. Но сейчас наши с отцом жизни были в