Листья, порхая в воздухе, посыпались на землю и скрыли пригорок, на котором только что стояли гномы.
Они вернутся опять — но не раньше, чем засияет весеннее солнышко.
* * *
Из всего племени гномов один только Чудило-Мудрило остался на земле, опоздав на сход.
Старенький, одинокий, тихо бродит он по снегу лунными ночами, подставляя под серебряные лучи озябшие руки.
Один седой Чудило-Мудрило ходит по свету в своём колпачке и кафтане и топорщит косматые брови. На поясе у него связка ключей — он запирает на замок колокольчики и ландыши, чтобы они не будили спящие луга и леса.
Один Чудило-Мудрило бродит по свету, нижет из инея жемчужные бусы. О славе он больше не помышляет; ведь это она отравила честолюбием его душу и стала причиной всех бед.
Присмиревший, притихший бродит он по свету, не важничает и всякую тварь жалеет.
Тяжёлые минуты пережил он, услышав от Сарабанды, что гномы, спасаясь от морозов, скрылись под землю.
Но потом смирился со своей участью и частенько сиживал с маленьким музыкантом под старым дубом, слушая его песни.
Своей многотомной «Истории гномов» он, наверное, так никогда и не напишет.
Но кому нужна книга, которую огонь может сжечь, а ветер развеять?
Он пишет другую, лучшую книгу — живую.
Сядет у кроватки и рассказывает детям, когда им не спится, про короля Светлячка, про его мантию, золотую корону и скипетр с сияющим брильянтом, про Хрустальный Грот, мечи, щиты и латы; вспоминает о великом весеннем походе на Петровой телеге, о кладах, о своих верных товарищах — гномах и о сиротке Марысе.
Как-то долгой зимней ночью рассказал он и мне эту историю, а я её записала.