Толян, – впечатляет.
Арапчонок дружественно поглядывал и на боцмана, и на меня, и на моего сына, а особенно – на верблюда. Остальные члены нашей группы мигрировали несколько поодаль, вращая головами и шаря глазами по достопримечательностям.
– Ну, что, Ахмед, – обратился я к симпатичному погонщику верблюдов, – у пирамиды Хеопса останавливай свои корабли пустыни.
– Али, – поправил погонщик с обворожительной улыбкой, – меня зовут Али, с вас десять долларов.
Мы с сыном недоумённо переглянулись.
– Ты же сказал nothing – ничего не стоит…
– Я сказал правду: сесть на верблюда ничего не стоит.
– Ну, ты хитроман! Сесть – ничего, а слезть – десять долларов.
Так?
Али усердно закивал и ещё шире расплылся открытой и немного застенчивой улыбкой, весьма удовлетворённый нашей догадливостью.
– Это не мне десять долларов, – заговорил откровенный отпрыск, чтобы окончательно снять с себя все подозрения в каком бы то ни было лукавстве, – мне не надо, это хозяину…
И он указал на невзрачного араба в халате и с грязным тюрбаном на голове, сидящего у пирамиды. Хозяин верблюдов (если он вообще был таковым) даже не удостоил нас взглядом. Мы прекрасно понимали, что слезть с верблюдов без участия нашего милого и хитрого мальчика мы не сможем, так как были полностью в его власти. Именно он руководил верблюдами при помощи удил-постромок, свисающих с добродушных морд смирных и послушных животных, а также с помощью «волшебной» палочки, обмотанной по спирали тонкой пурпурной лентой. Пирамида Хеопса была перед нами, верблюды по сигналу остановились, и верблюдовод, глядя на нас снизу вверх своими честными глазами, излучающими любовь и терпение, ждал от нас платы за приземление. «Если он не посадит своих верблюдов, – подумал я, – восседать нам на них до воскрешения самого Хеопса». У меня в кармане была лишь стодолларовая купюра. У этого мальчугана сдачи не дождёшься – в этом я был более чем уверен.
– То лян! – закричал я недалеко маячившему от нас боцману, – влипли! Выручай, если можешь.
То лян, оценив обстановку и показав всем пустые вывернутые карманы своих необъятных белых брюк, побежал за подмогой. Подмога подошла в виде нашего старпома.
– Палыч, у меня только одна десятка, остальные все крупные, – объяснил он ситуацию.
– Отдай этому опричнику, – попросил я, – иначе мы с Димоном войдём в историю, как вечные всадники Гизы.
– Десять долларов с каждого, – поправил наш арапчонок. Старпом протянул ему десятку и веско произнёс:
– Держи, пока дают, а то получишь у меня по шее, бизнесмен хренов!
Взмахнув своей «волшебной» палочкой и потянув за постромки удил, он поочерёдно посадил своих верблюдов, и мы смогли слезть с сёдел. Я подошёл к верблюду спереди и заглянул ему в глаза. В них не было и тени насмешки, а таилась глубокая, таинственная и неспешная мудрость. Сколько в этом животном было человечности и терпения. Он не просил у нас ни долларов, ни рублей за свою работу и смиренно принимал свою участь, не нуждаясь в излишней опёке. И какая ему нужна опёка, если он месяцами обходится без воды, а питаться может одними колючками, днём он аккумулирует тепло, а холодной ночью использует его для поддержания своего теплового баланса. Человек – примитив по сравнению с ним. Ну, плюнет он иногда в сердцах на кого-нибудь, но это же от чистой души. Благороднейшее животное.
На стуле у входного проёма в пирамиду Хеопса сидел надзиратель в голубой форменной рубашке.
– Как ты думаешь, Валера, – спросил я у старпома, – вход в пирамиду платный?
– Ахмед сказал, что нет. Выход может быть платным. Ты же видишь, что они тут творят.
Пока мы стояли, чтобы убедиться, что на выходе служитель денег не берёт, к нам сбоку подошёл интеллигентного вида египтянин и предложил рассказать всё, что известно на сегодняшний день о пирамиде, в которую мы вознамерились войти. Валера сразу спросил о цене предложенной услуги.
– О! я возьму всего пять долларов.
– С каждого? – предусмотрительно спросил мой сын Дима.
– Нет, нет. Весь мой рассказ будет стоить именно пять долларов. А сколько человек меня будет слушать, не имеет значения.
– Пусть говорит, – решил Валера, – этот вроде внушает доверие. На нём и рубашка форменная. Правда, штаны зелёные малость подкачали, но ничего – посмотрим, что он нам наговорит на эту сумму.
– А со ста у тебя сдача будет, – спросил я, чувствуя, что здесь нужно иметь мелкие деньги.
– Ноу проблем, – улыбнулся добровольный гид и вытащил из кармана довольно толстую пачку замусоленных денег, давая тем самым понять, что говорит правду.
– Верим, – обнадёжил его наш повар Петерис, – валяй, рассказывай нам, кто, зачем и как строил этот погребальный ансамбль.
– Друзья, – начал наш неожиданный гид, – перед нами древнейшее культовое сооружение – усыпальница фараона Хеопса или Хуфу – крупнейшая из египетских пирамид, единственное из Семи чудес света, сохранившееся до наших дней. Она получила название «Ахет-Хуфу» – «Возрождение Хуфу». Предполагается, что её строительство началось около 2560 года до Рождества Христова, во времена четвёртой династии фараонов. Хотя здесь находятся гробницы и фараонов первых трёх династий. Известны десятки египетских пирамид. На плато Гиза самые крупные из них, кроме названной, – это пирамиды Хефрена и Микерина. Архитектором Великой пирамиды считается визирь и племянник Хеопса. Он также носил титул «Управляющий всеми стройками фараона».
– Или начальник стройтреста, – сострил боцман.
– Более трёх тысяч лет, – невозмутимо продолжил рассказчик, – до возведения в 1300 году кафедрального собора в английском Линкольне, пирамида являлась самой высокой постройкой на Земле…
– А что ты заканчивал? – прервал я связный рассказ нашего симпатичного араба.
– Факультет журналистики при МГИМО.
– Тогда понятно. Непонятно другое – почему ж тогда не журналюкаешь?
– При Анваре Садате меня стали преследовать по политическим мотивам. Пришлось уволиться из газеты «Аль Нил». Теперь прикармливаюсь у пирамид. Кстати, вам не приходил в голову вопрос, почему пирамиды, и в частности эта, не погружаются в пески Ливийской пустыни? Основание более чем зыбкое, а вес пирамиды превышает шесть миллионов тонн.
– С ума сойти! – отреагировал боцман Толян.
– Это говорит о том, что древние египтяне знали, что делали. Они начали строить пирамиду на природном скальном возвышении высотой в центре около девяти метров. Оно-то и держит пирамиду на поверхности. Сложена она из блоков известняка, базальта и гранита. Первоначально пирамида была облицована более твёрдым, чем основные блоки, белым известняком. Верх пирамиды венчал позолоченный камень – пирамидион. Облицовка сияла на Солнце персиковым цветом, словно сияющее чудо, которому сам бог Солнца Ра отдал все свои лучи. В 1168 г. нашей эры арабы разграбили и сожгли Каир. Жители Каира сняли облицовку с пирамиды, для того чтобы построить новые дома.