Несмотря на то, что я ждала этого момента, с эмоциями оказывается сложно совладать. Сердце учащенно колотится, ладони потеют.
— Баталов Север Евгеньевич — ваш супруг? — медленно переспрашивает Жанна Сергеевна.
— Мы пока не женаты. — Я улыбаюсь. — Он отец ребенка.
— Вы поэтому пришли ко мне? — Ее голос заметно дрожит.
— Я пришла к вам в первую очередь потому, что вы замечательный врач. У нашего ребенка должно быть самое лучшее. А еще потому, что вы имеете право знать.
— Понятно. — Нахмурившись, она резко встает и скрывается за ширмой. — Проходите пока к кушетке и раздевайтесь как на осмотр. Я сейчас подойду.
Медленно поднявшись, я на нетвердых ногах подхожу к аппарату УЗИ. И это вся ее реакция? Я только что сообщила о том, что ее единственный сын станет отцом, а она бабушкой. Неужели ей все равно?
— Ложитесь… — мягко тронув меня за колено, она указывает на большой монитор, висящий на стене. — Изображение будет выводиться сюда.
На экране появляется размытое черно-белое пятно. Позабыв о сдержанной реакции Жанны Сергеевны, я старательно вглядываюсь в него, безуспешно пытаясь понять, где находится мой ребенок.
- Плод находится здесь. — Курсор указывает на небольшой орешек, расположенный по центру экрана. Копчико-теменной размер…
Я смотрю, не отрываясь, пока глаза не начинают слезиться. Наш с Севером ребенок, прямо здесь, передо мной. Пока еще такой крошечный, но такой настоящий.
— Привет, малыш, — шепчу я, чувствуя как за ушную раковину затекает нечаянная слеза. — Очень рада с тобой познакомиться.
— Сейчас послушаем сердечко.
Кабинет оглашается громким эхообразным звуком.
— ЧСС отличное… Соответствует сроку.
Дрожащая вибрация в ее голосе, заставляет меня оторваться от изображения малыша и взглянуть на мать Севера. Сидя неестественно прямо, она смотрит в монитор. На ее щеках собрался неровный румянец, грудная клетка часто вздымается.
— Как вы думаете, кто это? Мальчик или девочка?
— На таком сроке сложно определить пол. — Глядя в сторону, она трет переносицу. — На двенадцати неделях посмотрим.
— Это мальчик, — заверяю я, не в силах перестать улыбаться. — Я так чувствую.
— Распечатаю фотографию. Вдруг захотите кому-то показать.
Терпеливо дождавшись, пока Жанна Сергеевна закончить заполнять карту и отдаст мне первый снимок малыша, я встаю.
— Следующий визит через две недели, верно?
— Да. — Отложив очки, она поднимается из-за стола следом. — Пойдем, я провожу.
В сопровождении матери Севера я с колотящимся сердцем иду к регистратуре, возле которой, как я знаю, нас ждет ее сын.
Глядя как он, при виде нас стремительно встает с дивана, вызывает во мне новый прилив эмоций. Я широко улыбаюсь ему, давая понять, что все прошло хорошо.
— Все в порядке?
После моего утвердительного кивка, его взгляд перемещается мне за плечо, становясь ранимым.
— Привет, мам.
Крепко сжав кулаки, я отхожу в сторону, чтобы им не мешать. Когда, если не сейчас? Она же женщина, в концов-концов, и у нее тоже есть сердце.
— Здравствуй, Север, — приглушенно раздается в ответ. — Прими мои поздравления. Я очень за тебя… за вас рада. Твой папа тоже очень внуков хотел. Жаль, что не застал.
В груди сладко ноет. Сердце у матери Севера определенно есть, потому что она плачет.
85
Шесть с половиной месяцев спустя
— Чем ты сегодня завтракала? — Распахнув холодильник, Жанна Сергеевна оценивающе изучает его содержимое.
— Ела омлет и бутерброд с сыром.
— Лучше перейди на каши. Если очень хочется яйца — поешь позже. Это облегчит изжогу.
— Спасибо, — благодарно улыбаюсь я, поглаживая живот. — Что бы я без вас делала?
— И скажи Северу, чтобы купил тебе имбирные леденцы — он знает, какие. Ребенком он их горстями ел.
— У меня мобильный на зарядке в комнате. — Я ерзаю на диване, стараясь усесться удобнее. — Может быть, вы сами ему скажете?
После небольшой заминки Жанна Сергеевна все же тянется за телефоном.
— Не отвлекаю тебя, Север? — Отвернувшись, она барабанит пальцами по столу. — Я тебе сейчас пришлю список того, что нужно купить Линде. Заедь, пожалуйста, после работы в аптеку. И еще ей нужны имбирные леденцы. Да, те самые. Купи пару упаковок. До родов должно хватить.
Упоминание предстоящих родов вызывает во мне и радость, и тревогу. Радость от долгожданной встречей с малышом и тревогу от наступления нового, неизведанного этапа в жизни. Справлюсь ли я? Буду ли хорошей матерью нашему сыну? Сумею ли дать ему все то, чего он достоин? Хватит ли мне мудрости и терпения воспитать его настоящим мужчиной?
— Сказал, что все купит и постарается вернуться домой пораньше. — Жанна Сергеевна протягивает мне кружку с теплым морсом.
— Север очень заботливый. Вы воспитали его джентльменом.
— Я совсем недолго влияла на его воспитание, — по обыкновению скромничает она. — Лет с четырнадцати он был абсолютно самостоятельным.
— И это тоже ваша заслуга. Я вот наоборот опасаюсь, что задушу ребенка гиперопекой. Я прочла столько книг о воспитании, но все они учат разному.
— Самое важное, что ты должна знать — это то, что ты и есть самая лучшая мать для своего ребенка. Только ты и никакая другая. — Спокойный и уверенный голос Жанны Сергеевны ни на секунду не дает усомниться в том, что она знает, о чем говорит. — И то, что ты задаешься такими вопросами — лучшее тому подтверждение. Главные потребности ребенка ты будешь чувствовать сердцем. Просто люби его и наблюдай.
— Спасибо за эти слова. — На эмоциях я сжимаю ее руку. — Я буду держать их в голове на случай, если начну в себе сомневаться.
Скупо улыбнувшись, Жанна Сергеевна стряхивает невидимые пылинки с моей толстовки.
— Пей морс, пока теплый.
Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к сдержанности матери Севера, но это не помешало мне полюбить ее всем сердцем. Жизнь не перестает приятно удивлять. Пусть в столь важный для меня период рядом не оказалось моей мамы, Жанна Сергеевна с успехом взяла на себя ее роль. С началом третьего триместра она приезжает к нам через день: помогает по дому, готовит и сопровождает меня на прогулках. На последних она особенно настаивает, ибо они, по ее словам, положительно влияют на кровообращение.
— Как малыша назовете, уже придумали?
Я торжественно улыбаюсь.
— Придумали. Я предложила имя, а Север его одобрил. Мы назовем сына Женей, в честь его дедушки.
Отведя взгляд в сторону, мать Севера быстро и часто моргает. Неровный румянец на ее щеках выдает то, что она снова поддалась эмоциям. Не считая дня нашего знакомства, это третий случай на моей памяти. Второй случился на праздновании ее день рождения, когда Север вручил ей букет и крепко обнял. Тогда я и сама расплакалась. От радости за их окончательное примирение и грусти за то, что столько лет забрали боль и обиды.
— Спасибо, — шепчет она, глядя себе на руки. — Моему мужу было бы приятно. Очень хорошо, что ты появилась в жизни Севера. Благодаря тебе наша семья снова смогла стать семьей.
Мне есть что на это ответить, но мешают подступившие в слезы. Ведь благодаря встрече с ее сыном я смогла создать свою собственную настоящую семью.
Эпилог
— Женщина в ЗАГСе была уверена, что мы женимся по залету, — иронизирую я, неуклюже перекидывая ногу через порог мерседеса. — И что судя по сроку, жених до последнего сомневался.
— Она и не догадывается, что это ты мне отказывала. — Обняв меня за плечи, Север оценивающе разглядывает кольцо не своем безымянном пальце. — Хм. Непривычно.
Поморщившись, я тяну вверх подол своего свадебного платья.
— Жду не дождусь, пока стащу его с себя. Когда я его выбирала, живот был гораздо меньше. Твоя мама сказала, что при рождении ты был среднего роста и веса. А вот я, кажется, вынашиваю сумоиста.