лишь сугубо церемониальной властью. Сколько пользы он мог бы принести, если бы ему вернули прежние полномочия! И только вообразите, чего можно было бы добиться, если бы во главе Совета стоял блистательный мистер Шон!
Телеграмма участкового инспектора Джорджа Дикерсона – старшему инспектору Мартину Парлоу
(оставшаяся без ответа)
8 января
Прошу прощения за телеграмму, сэр. Полагаю, у вас и своих проблем хватает. Но город в опасности. Две бомбы. Между бандами назревает война. Квайр хуже чем бесполезен. Если можете, сэр, возвращайтесь. Вы нужны Лондону.
Письмо Мины Харкер – лорду Артуру Годалмингу
9 января
Дорогой Артур! Надеюсь, Вы простите меня за то, что не написала Вам раньше. Столько горя сейчас в нашей жизни! Я подразумеваю не только наш маленький круг друзей, но и более широкий мир. Такие ужасные новости из Лондона. Столько невинных людей погибли ни за что.
Мне совершенно понятны причины Вашего отсутствия на похоронах. Как себя чувствует милая Кэрри? Я часто думаю о ней и молюсь за нее. Если я хоть чем-то могу помочь, пожалуйста, без колебаний обращайтесь ко мне. Когда бы дела у нас обстояли иначе, я бы безотлагательно приехала к Вам в поместье, чтобы быть рядом с ней.
Однако в настоящее время я никак не могу надолго отлучиться из дома. Квинси нездоров. В конце панихиды, когда гроб опускали в землю, с ним приключился кратковременный (слава богу), но очень страшный припадок, причина которого остается неясной. Вчера приступ повторился, хотя и не такой сильный. Как вы понимаете, мы крайне обеспокоены. Я не знаю, с кем нам следует проконсультироваться в первую очередь – с терапевтом или с психиатром. Если так будет продолжаться и дальше, мы отвезем сына в оксфордский госпиталь, поскольку наш местный врач большой любитель выпить. Пока же мы не спускаем с Квинси глаз и надеемся, что он поправится.
Джонатан, разумеется, встревожен не меньше меня (он кланяется вам обоим), хотя мне кажется, здесь вполне уместно будет заметить, что последние печальные события пробудили в нем старые страхи. И в попытках справиться с ними он слишком часто прибегает к худшему из средств.
Увидим ли мы вас обоих на поминальной службе одиннадцатого числа? Очень хотелось бы – при условии, конечно, что леди Каролина будет достаточно здорова. Почему-то мне кажется, что после богослужения, когда профессора помянут надлежащим образом, в нашей жизни начнется новый этап, более светлый и радостный.
Мой дорогой друг, есть еще одно дело – еще одна нить в паутине нашей печали, – о котором я должна Вам сообщить. Оно связано с вопросом о местонахождении бедного Джека Сьюворда. Замечательный мистер Эмори, любезно присланный Вами в качестве Вашего представителя, почти с самого прибытия настойчиво хотел поговорить со мной о нашем пропавшем товарище. Однако вследствие разных неприятных обстоятельств мы с мистером Эмори смогли наконец поговорить наедине в моем кабинете только на следующий день после погребения профессора, ближе к вечеру.
Предполагалось, что мой муж присоединится к нам, но он после обеда удалился в спальню (сославшись на усталость) и проспал до самого ужина.
– Миссис Харкер, – начал Эмори, поместив свое крупное тело в кресло напротив меня и приняв вид печальный и озабоченный. – Я получил немало отзывов на размещенное в «Таймс» объявление с запросом информации о докторе Сьюворде. Полагаю, Скотленд-Ярд ведет следствие по нашему делу об исчезновении, но опыт и интуиция подсказывают мне, что нам не стоит ждать от них большой помощи.
– Думаю, вы правы, мистер Эмори. Но скажите, пожалуйста, сколько же всего отзывов вы получили?
– Около пятидесяти, мэм. И с сожалением вынужден сообщить, что почти все письма присланы шутниками или фантазерами, а несколько – так и попросту сумасшедшими.
Он отвел глаза в сторону, словно испытывая смущение или – невесть почему – стыд.
– Вы можете рассказать мне все без утайки, мистер Эмори.
– Но, мэм…
– Я не такая, как другие женщины, мистер Эмори. У меня крепкие нервы. Я многое повидала и пережила.
– Если вы уверены…
– Вполне уверена, благодарю вас.
День был холодный, а наш дом никогда не удавалось хорошо прогреть, но тем не менее мистер Эмори заметно потел. Прежде чем продолжить, он вытер лоб правой рукой.
– Многие письма грубые, мэм, а многие жестокие. Далеко не в одном из них говорилось, что доктор жарится в аду, а в других – что он… гм… сгнил заживо… вследствие… гм… чрезмерного увлечения плотскими удовольствиями.
Я лишь приподняла бровь.
– В мире полно странных людей, мистер Эмори, а также, к сожалению, безумных.
– Это безусловно правда, мадам, вот только мне показалось, что все гадкие письма подозрительно похожи по тону и языку – словно написаны не разными людьми, никак между собой не связанными, а некой группой сообщников или же лицами, которыми управляет одна общая сила. Читая эти дикие послания, я не раз испытывал отчетливое чувство, что надо мной просто-напросто насмехаются.
– Сочувствую вам, мистер Эмори. Однако было ли среди всего этого мусора что-нибудь стоящее?
Ваш славный старый слуга кивнул:
– Два письма, мэм, которые я считаю правдивыми и которые, надеюсь, смогут нам помочь.
– Что в них сообщалось?
Мистер Эмори полез в карман своего несколько поношенного, но опрятного сюртука и достал два сложенных листа бумаги.
– Вот они, мэм. Можете сами прочитать[56].
Письмо миссис Элизабет Драббл – мистеру Эмори
Без даты
Уважаемый мистер Эмори! Прочитала Ваше объявление в газете, и сдается мне, я видала Вашего человека. Я служу кухаркой в одном из больших домов в Или и в пятницу перед Рождеством направлялась из своего маленького коттеджа в особняк, чтоб выполнить свои вечерние обязанности. Уже смеркалось, и я шла через пустырь рядом с болотами, это кратчайший путь.
Там-то я и повстречала, как мне кажется, Вашего человека. Сперва приняла его за обычного бродягу, такой у него был досужий и потерянный вид. Но приблизившись, увидала, что одежда на нем больно хорошая для голодранца и манеры слишком уж изящные. В остальном он выглядел в точности, как Вы описываете.
Когда мужчина остановил меня, я испугалась, что он попросит денег, которых у меня с собой не было. Он казался взволнованным и растерянным, но также еще и испуганным. Хотя в конечном счете только и спросил, знаю ли я дорогу в Уайлдфолд.
Торопясь поскорее закончить разговор, я сказала, что слыхала о таком городке, но, насколько мне известно, он находится в Норфолке (вроде бы неподалеку от Кромера) и путь до него долгий, через полграфства лежит.
Мужчина поблагодарил меня и как будто хотел задать