– Не воспротивятся, княже! – замотал головой Удата. – Ты ж сильней их втрое. А от Господина Новгорода им заступы не будет! Они сами уйдут, а ты Роговолта прищучишь!
– Это я могу, – согласился Владимир. – А вот что будет, если сам Ярополк за полоцкого князя заступиться захочет? У него ведь дружина – не только те вои, что он при наместниках оставил. Тем более, говорили мне, породнятся они скоро: хочет Роговолт дочку свою за Ярополка отдать.
– Он-то хочет, да Ярополк не согласен, – поделился свежими новостями Удата. – Наши, кто в Киев ходят, слыхали: не возьмет Ярополк Рогнеду. Он ведь ромейской веры. Ему ромейский бог вторую жену брать не велит. А наложницей Рогнеда не пойдет. Бесчестье это для полоцкого князя.
– Добрая весть! – Владимир оживился. – А все же Киев может за Полоцк стать. И смоленский наместник, я слыхал, тоже с Роговолтом дружен.
– Дружен, – признал Удата. И прибавил мрачно: – Вместе торговых людей наших обирают. Роговолт вон уже на Плесков зубы точит. Хочет под себя подмять, – пожаловался Удата. И опечалился. Показалось ему: не хочет князь возвращаться.
Владимир не стал его разубеждать.
– А я вот с Дагмаром в вик собрался, – сообщил он доверительно. – На франкскую землю. Там раздор ныне. Хорошую добычу можно взять.
– Мы больше дадим, – быстро сказал Удата. – Иди в Новгород, княже, не обидим.
– Я бы, может, и вернулся, – сказал Владимир. – А ну как опять пришлет Свенельдича с войском – меня гнать?
– Не пришлет! – уверенно ответил Удата. – Убили Свенельдича.
Вот так новость!
– Кто?!
– Брат твой, Олег Святославич! Говорят, повздорили они.
– Не врешь? – прищурился Владимир.
– А чего мне врать? Сам Олег его и убил. В поединке.
– Олег – Люта? В поединке? – Владимир расхохотался. Лют с двумя такими, как Олег, управится и не вспотеет.
– Что от людей слышал, то и сказал, – обиделся на недоверие Удата. – На охоте это было. Видно, добычу не поделили. Но что убит – это верная весть. Вот и Свенельд, говорят, подбивает великого князя на брата идти. Он Олегу сына не простит. Так что не до Новгорода Киеву сейчас. Возвращайся, князь!
– Добро, – наконец согласился Владимир. – Но – условие.
– Какое, княже?
– Деньги. Оброк, что вы для Ярополка приготовили, – тоже мне отдадите.
– Так ведь…
– Так! – отрезал Владимир. – Мне, чтоб с Роговолтом воевать, дружина нужна.
– Так мы охотников кликнем! – предложил Удата. – Многие пойдут: злы наши на полочан.
– Ополчение – это хорошо, – одобрил Владимир – Но – мало. У Роговолта дружина варяжская. Против такой настоящие воины нужны. Будут деньги – найму здешних хирдманнов. Вот Дагмара с его волчатами. И других – тоже. Когда будет у меня под началом тысяча викингов, тогда Роговолт у нас попляшет! Да и Ярополк сговорчивей станет, ежели у Новгорода дружина крепкая. Меня ведь к вам князем не Ярополк посадил, а отец мой Святослав.
– Это все ты верно говоришь, княже, – согласился Удата. – Только нам с Киевом ссориться не с руки. Нам через них товары возить.
– А мы ссориться и не будем, – усмехнулся Владимир. – Ужели я с моим младшим братом не договорюсь?
У Удаты на этот счет были изрядные сомнения. Однако он оставил их при себе. Новгороду был нужен князь Святославовой крови. Свой. Новгородский.
Глава 4
Политическая миссия гридня Богуслава
Вернувшись в Киев из Тмуторокани, Славка узнал, что Антифа в городе нет. Отъехал в дозор. Славка собрался было к Ульке (соскучился!), да оказалось, что на днях у нее – свадьба. Славка опечалился. Бродил по Киеву, не зная куда себя деть. Никому до него дела не было. Тяжко без любви. Без друзей еще тяжелее. Дома…
Дома тоже неладно. Седмицу назад вернулся Артём. И в тот же день поругался с великим князем. Говорят, обозвал его словами нехорошими. За смерть Олега. Забрал тысячу верных гридней (без спросу, но Ярополк ничего не сказал) и ушел в Дикое Поле.
С отцом Артём тоже поругался: почему, мол, «меня без меня женили». Невесту глядеть не пожелал… Всё это как-то дошло до Свенельда. Тот, естественно, обиделся.
В Киеве верховодил Блуд. По дворам ходили его люди. Глядели, у кого сколько добра. Записывали.
К Славкиному подворью тоже приходили. Постояли снаружи, поглядели на цепного мишку. Внутрь войти не решились.
Неожиданную значимость приобрел Варяжко. Можно сказать, занял при князе место Артёма. Ярополк с ним советовался часто. Вот только о чем?
В Киеве говорили: Ярополк о смерти брата очень печалится. Еще говорили: это старые боги наказали – за отступничество.
Пришли и с севера нехорошие вести. Владимир вернулся в Новгород. Шуганул оттуда Ярополковых посадников и вокняжился. Посадники и рады: в последнее время с новгородскими у них не ладилось. Слали гонцов в Киев: пришли, княже, хоть тысячу воев – новгородцев поучить. Только и тысяча вряд ли помогла бы. Владимир вернулся с дружиной и союзными свеями. Новгород его приветствовал как родного. Была бы в городе сильная дружина – много бы крови пролилось.
В княжьем тереме вели себя так, будто Владимира с Новгородом и вовсе не было.
А Славка томился. Жалел, что припоздал и не ушел с братом в Степь. Делать ему было нечего. В караулы его не ставили. Младшим не ставили – потому что гридень. Старшим – потому что слишком молод.
Впрочем, долго без дела слоняться ему не пришлось. Нашлась работа. Да такая, что не всякому доверить можно.
– Был бы Артём здесь – его бы послал, – сказал Славке отец. – Дело-то непростое. Роговолт – князь сильный и гордый. Однако с ним тебе будет легко. А вот Владимир… Сам бы с тобой поехал, да не хочу в такое время мать одну оставлять. Неспокойно мне как-то… Однако мы с тобой еще успеем все проговорить. До Смоленска я тебя точно провожу. Заодно и косточки разомну. А то сижу сиднем – барыши считаю, – батя невесело усмехнулся. – Будто не воевода я, а купчина какой-нибудь.
* * *
Караван лодий и насадов медленно полз вверх по Днепру. К Смоленску.
Удобный город Смоленск. Значимый. Вокруг сходилось много важных дорог. Через его землю шел путь от Волги к Днепру, отсюда, водными путями, через один-два волока, можно было попасть и в Ростов, и в Новгород. И к Десне, и к Двине. А вниз, по Днепру, – в Чернигов и Переяславль. И в Киев, конечно. Север и юг соединялись здесь, на смоленской земле. И многие из смолян кормились этими водными дорогами. На волоках, на береговых тропах-бечевниках, по которым упряжки волов и лошадей тянули вверх по течению тяжелогруженые лодьи. Иные купцы, что шли не в дальние края, а, скажем, на киевский торг, волоками не затруднялись. Покупали у лодейщиков наскоро сколоченные из грубых досок объемистые насады. Эти – в один конец. В Киеве их тоже продадут: пустят на дрова или иные поделки. Однако в Смоленске можно было приобрести и добрый корабль: из правильно выбранного и правильно высушенного дерева, с искусно выгнутыми обводами, с бортами, добротно просмоленными, крепкими, но достаточно гибкими, чтобы выдержать и морскую волну. Такие лодьи в Смоленске ладили не хуже, чем в Киеве, а стоили они здесь дешевле.