Он снова забарабанил в дверь и даже удивился, когда она открылась. Перед ним стояла Пенелопа. Лицо ее было бледным и сердитым, но голос звучал ровно.
— Можете войти, — произнесла она ледяным тоном. Дарк прошел за ней по длинному коридору, в который через грязное окошко под потолком пробивался тусклый свет, и очутился в мрачной, похожей на кладовку, комнате с блеклыми зелеными стенами. Полосатый кот сердито глянул на него с потертого ковра. Мебель в комнате была дешевая и старая, у окна стояла кровать с четырьмя медными шарами.
Мэри поднялась ему навстречу и встала посреди комнаты; ее фигура четко выделялась на фоне серого прямоугольника окна, закрытого шторой. Дарк ступил вперед, едва сдерживая желание схватить ее в объятия и поцеловать, но вдруг застыл на месте, разглядев в сумерках комнаты лицо девушки. Его вид словно громом поразил Дарка.
— Господи помилуй… — прошептал он и замолчал.
Кожа на лице была мертвенно-бледная, покрытая мелкими чешуйками, а кое-где облазила отвратительными клочьями. Некоторые места провалились, как будто лицо было из мягкого воска и таяло с середины. Волосы, которые еще совсем недавно сверкали горячей бронзой, свисали, темные и безжизненные. Даже очертания фигуры словно каким-то непонятным образом расплылись и огрубели, так что теперь она казалась почти бесформенной. Недавняя красота девушки еще не исчезла, она словно увяла, подобно цветку, тронутому морозом.
Дарк потянулся к девушке, чтобы взять ее за руку, но она быстро отступила.
— Вот что вы со мной сделали, Пол… — В ее голосе не было обиды или упрека — она просто констатировала факт. — Вы начали это, когда наняли меня шпионить за «Черил», и завершили своим репортажем в «Наблюдателе».
В ее дыхании Дарк уловил едва заметный сладковатый запах джина. На небольшом столике у кровати стояли две пустые бутылки и графин с водой; еще одна пустая бутылка валялась на полу. В соседней комнате вдруг послышался дикий смех и звон разбитого стекла.
— Пенни, — сказала девушка, — пойди узнай, что там такое, и присмотри за ней, пожалуйста.
Пенелопа быстро вышла из комнаты.
— Моя мать, — с горечью объяснила Мэри. — Когда вы пришли, мы подумали, что лучше спрятать ее. Извините, что не предлагаю вам выпить: она забрала бутылку с собой.
Дарк ничего не ответил, только внимательно посмотрел на нее. В вечерних сумерках девушка казалась серой, измученной, уродливой. На губах ее появилась кривая ироническая улыбка.
— Я никогда не была красивой, Пол… сама по себе… — снова заговорила она. — Красота, которую они мне дали, искусственная, созданная с помощью гормонов и химических веществ. Я все равно что наркоманка. Без постоянных доз гормонов разрушаюсь… и возвращаюсь назад, к тому, чем я была, а может, и к чему-то худшему…
Из соседней комнаты опять послышался истерический смех, затем — голос Пенелопы, которая выкрикивала какие-то ругательства, и грохот перевернутого стула.
— Вы, конечно, знаете о моей матери, — сказала Мэри извиняющимся тоном. — Чтобы утихомирить ее, я должна без конца покупать джин, да и сама прикладываюсь к бутылке, чтобы не сойти с ума. Но мне просто больше некуда было деться.
— Вы всегда могли прийти ко мне, — тихо произнес Дарк, все еще не опомнившись от потрясения.
— Вы мой враг, Пол, — ответила она.
— Мэри, я вам не враг, — с пылом возразил он. — Я сделал это только потому, что были затронуты определенные принципы.
— Я знаю… Вы очень принципиальная личность. Долой человечность: принципы — вот единственное, что имеет значение! Очень благородное убеждение, но жестокое по отношению к тем, кто непосредственно причастен к нему. А если разобраться до конца, это самый настоящий эгоизм. Остановились вы хоть на мгновение, чтобы подумать обо мне — о том, как могут отразиться ваши драгоценные принципы на моей карьере, внешности?
Косые предвечерние лучи ясно выделяли впадины на ее щеках там, где кожа отслоилась и слазила лоскутами.
— Да, — признался он, — я думал о вас, но не заглядывал слишком далеко вперед. Я не думал, что доктор Рафф сбежит, и никогда не предполагал, что созданная им красота увянет так быстро. Но, как бы то ни было, должен найтись выход и без доктора Раффа. Где-то наверняка есть врач, знакомый с гормональной терапией, который все сумеет поставить на место.
На этот раз улыбка Мэри была искренней, хотя и немного робкой.
— Я не хочу этого, Пол. Я не смогла бы опять пройти через весь этот ужас. Единственное, что мне хочется, — стать самой собой, такой, как была — обычной простой Мэри Стенз. Как вы считаете, стану я когда-то сама собой?
— Конечно, — серьезно ответил Дарк. — Но ближайшие несколько недель будут очень тяжелыми. Если вы сумеете пережить это разрушение, все будет в порядке. А пока…
— Пока? — переспросила она.
В это мгновение в соседней комнате раздался страшный грохот, за которым послышались сдавленный крик и сердитые неразборчивые слова.
— Мэри, — твердо сказал Дарк, — вам больше нельзя оставаться здесь. Вам необходимы внимание и забота, чтобы за вами кто-то присматривал, тот, кто любит вас такой, какая вы есть…
— Да, — тихо отозвалась девушка, — именно это мне и нужно.
— Я хочу, чтобы вы пошли со мной и остались у меня.
Она нерешительно коснулась пальцами своего лица.
— Между нами преграда, Пол.
— Единственной преградой была ваша красота. Она отдалила вас от меня, от обычной повседневной жизни. Она подняла вас на недосягаемый пьедестал. Вы верили мне вначале — почему же не хотите поверить сейчас?
— Если бы я только была уверена, что вы в самом деле этого хотите… — вздохнула она.
— Я хочу этого, — просто ответил Дарк.
Мэри пересекла комнату и зажгла свет. Ее лицо сразу же превратилось в отвратительную маску.
— Взгляните на меня, — сказала она. — Присмотритесь ко мне повнимательней, прежде чем связывать себя словом. Для вас это может быть страшнее, чем для меня.
Он слабо улыбнулся.
— Мэри, если меня никогда не привлекала ваша красота, почему же сейчас я должен пугаться вашего…
— Уродства, — закончила она.
— Все равно я хочу, чтобы вы пошли со мной, — настаивал Дарк. — Вы можете оставаться у меня, сколько захотите.
— Спасибо, — прошептала Мэри. — Вы настоящий друг.
Несколько следующих недель Пол Дарк жил в одной квартире с женщиной, которая с каждым днем становилась все ужаснее. Обратное перевоплощение было стремительным и жутким: последние остатки недавней красоты быстро таяли, пока не осталась жалкая пародия на женщину — неуклюжее и бесформенное существо, полностью лишенное каких-либо признаков женственности… Дарк с трудом подавлял сильнейшее желание вызвать врача, он хорошо понимал, что любая попытка восстановить шаткое равновесие, вызвавшее к жизни искусственную красоту девушки, лишь отодвинет то, что рано или поздно должно случиться. Лора Смайт погибла ужасной смертью, а вместо нее постепенно возрождалась Мэри Стенз.